Маршал Конев - Владимир Дайнес

Авторы всех этих документов правы, когда говорят о «слепом стремлении к поставленным целям» и об отсутстствии «элемента внезапности». Командующий Западным фронтом на своем уровне стремился к достижению внезапности, но Ставка ВГК, исходя из интересов обеспечения успеха контрнаступления под Сталинградом, пожертвовала внезапностью на Ржевском выступе. В этой связи ни генерал армии Жуков, ни командующие Западным и Калининским фронтами не понесли наказания за неудачный исход операции «Марс». «Что касается сравнительной репутации командиров, участвовавших в операциях, “Марс” получил свою долю уже признанных и будущих знаменитостей, даже если принять во внимание разрушенные в ходе операции репутации и карьеры, — пишет Гланц. — Наиболее уважаемый советский военачальник генерал Жуков командовал операцией и благодаря поддержке политического руководства и историков сохранил титул самого прославленного из командующих времен войны. Генералы Пуркаев и Конев как были, так и остались выдающимися командующими фронтами. Репутация и положение Конева даже изменились к лучшему на оставшийся период войны. Большинство участвовавших в операции командиров впоследствии были преданы забвению, хотя и были выбраны именно за опыт и отвагу»{278}.

Относительно изменения к лучшему репутации и положения Конева американский историк явно поспешил с выводом. На посту командующего Западным фронтом Ивана Степановича постоянно преследовали неудачи. Так, от разведки всех видов ему поступали сведения о том, что противник предполагает совершить с выступа, который он занимал под Москвой. С целью проверки этих сведений командующий Западным фронтом провел частную операцию силами 5-й армии, которой командовал генерал Я.Т. Черевиченко. «Надо признать, что операция, проводившаяся армией Черевиченко, оказалась неудачной, — пишет Конев. — Мы понесли неоправданные потери, и вообще она была плохо организована. Черевиченко плохо справился со своими обязанностями командующего армией, и я имею основания сказать, что он подвел меня как командующего фронтом»{279}.

И.С. Конев часть вины за провал операции взял на себя, из-за чего возник конфликт между ним и членом Военного совета фронта Н.А. Булганиным. Командующий фронтом высказал Черевиченко все, что он о нем думал, жестко оценил действия командарма, но был против того, чтобы сделать его «козлом отпущения», как предлагал Булганин.

После успешного завершения Сталинградской стратегической наступательной операции Ставка ВГК решила расширить фронт наступления Красной Армии. Войска Воронежского фронта должны были овладеть Харьковом и Харьковским промышленным районом, а также Курском, и к 21 февраля 1943 г. выйти на рубеж Сумы, Лебедин, Полтава. Армиям левого крыла Брянского фронта предстояло наступать в общем направлении на Малоархангельск, обеспечивая с севера продвижение Воронежского фронта на курском направлении. Войскам Юго-Западного и Южного фронтов предписывалось наступать с задачей овладеть основными переправами через Днепр в районах Запорожья и Днепропетровска. На западном стратегическом направлении намечалось провести операцию по разгрому группы армий «Центр» путем нанесения мощных ударов по ее флангам — один на Орел, Брянск, Смоленск, другой на Витебск, Смоленск. Кроме того, силами Калининского, Западного, Брянского и Центрального фронтов планировалось нанести удар в центре в направлении Рославль, Смоленск.

2 февраля войска Воронежского фронта приступили к проведению Харьковской наступательной операции под кодовым названием «Звезда». Войска Брянского фронта, возобновив 12 февраля наступление, стремились обойти Орел с юга и юго-востока. 16 февраля армии Воронежского фронта овладели Харьковом и продолжали продвигаться к Днепру. Однако 19 февраля противник силами танкового корпуса ССУ 40-го и 48-го танковых корпусов нанес контрудар по правому крылу Юго-Западного фронта, создав угрозу прорыва во фланг и в тыл Воронежского фронта. Одновременно немецкое командование перебросило в район к югу от Орла несколько дивизий. В результате войска Брянского фронта встретили сильное сопротивление врага и за две недели смогли продвинуться всего на 10–30 км, достигнув рубежа Новосиль, Малоархангельск.

Левофланговой 16-й армии Западного фронта предстояло наступать на жиздринском направлении и тесно взаимодействовать с войсками Центрального фронта. Армия имела всего четыре стрелковые дивизии и одну стрелковую бригаду, которые занимали оборону в полосе шириной 75 км. На усиление армии были направлены 326-я и 64-я стрелковые дивизии, 9-й танковый корпус и значительные артиллерийские средства. В ходе операции она дополнительно получила еще пять стрелковых дивизий и управление 8-го гвардейского стрелкового корпуса с двумя стрелковыми бригадами. Однако многие части и соединения прибывали неожиданно, без предварительного уведомления. Они часто нарушали маршевую дисциплину, создавая пробки и путаницу на дорогах, совершали движение в дневное время и этим раскрывали перед противником подготовку наступления. Обращение командующего 16-й армией генерал-лейтенанта И.Х. Баграмяна к командующему фронтом с просьбой навести порядок в поступлении резервов к каким-либо результатам не привело.

Согласно приказу генерал-полковника Конева ударной группе 16-й армии (6 стрелковых дивизий, одна стрелковая бригада, один танковый корпус, 4 танковые бригады со средствами артиллерийского усиления) предстояло прорвать оборону противника на 18-километровом участке. В дальнейшем, стремительно развивая наступление в направлении Мужитино, Любохна, окружить и уничтожить врага в районе Брянска и овладеть им. Частью сил предписывалось оказать содействие стрелковой дивизии 10-й армии Западного фронта в овладении Людиновом, одновременно расширяя прорыв в сторону своего левого фланга и свертывая вражескую оборону в юго-восточном направлении. Подвижной группе (9-й танковый корпус, одна стрелковая дивизия, полк на лыжах) предписывалось с выходом войск 16-й армии на рубеж Дятьково, Любохна стремительным броском захватить Брянск. На подготовку к операции отводилось лишь пять суток. Этот срок оказался нереальным из-за несвоевременного подхода соединений и частей, передаваемых в состав армии, а потому он был продлен.

Противник уже 16 февраля 1943 г. знал о готовящемся наступлении. Он, стремясь его сорвать, выдвинул к 20 февраля на участок предстоявшего прорыв из глубины и соседних участков части 211-й и 321-й пехотных дивизий, значительное количество противотанковой артиллерии и до 100 танков и штурмовых орудий{280}. Оборона была хорошо подготовлена в инженерном отношении, включая широко разветвленную систему траншей, связанных ходами сообщения при множестве открытых пулеметных площадок. Вдоль переднего края были установлены проволочные заграждения, различные противотанковые препятствия, минные поля.

22 февраля после артиллерийской подготовки, длившейся более двух часов, войска 16-й армии перешли в наступление. Преодолевая упорное сопротивление противника, они ценою огромных усилий сумели в ночь на 25 февраля прорвать главную полосу обороны, но взломать ее на всю тактическую глубину не смогли. В это время на командный пункт армии, где находился генерал-полковник Конев, позвонил Сталин. Он раздраженным голосом спросил: