Путь домой - Алекс Войтенко

ближайшей округе было по меньшей мере восемь Военно-морских баз, четыре из которых были совмещены с Военно-воздушными базами, все они нуждались в опеке моего генерала. Еще большее волнение вызывали советские войска, расквартированные на кубе. И хотя, официально на Кубе не имелось ракет стратегического назначения, на самом деле все было далеко не так радужно и потому, я практически не вылезал из самолета, облетав район базирования вдоль и поперек. При этом, сам остров Свободы, приходилось обходить стороной. Одно то что на территории Кубы расположилась огромная база ВМФ уже вызывала немалое раздражение местных властей.

Фидель Кастроподнимал вопрос закрытия базы не единожды, и не только в США, но и в ООН. Согласно договору, для расторжения нужно было иметь согласие обеих сторон, но Соединенные Штары разумеется это согласие не давали. Договор о бессрочной аренде, за смешную сумму в три тысячи четыреста долларов в год, составленный еще во времена правления Батисты, был настолько хитер, что ничего изменить было нельзя. Во всяком случае мирным путем, а идти на конфронтацию из-за участка земли площадью в сто семнадцать квадратных километров из которых на залив приходится тридцать семь квадратных километров, было смерти подобно, поэтому приходилось терпеть. СССР далеко, а США рядом, и надеяться на победу в войне с Соединенными Штатами, просто глупо.

Тюрьмы, о которой в будущем будет столько разговоров, пока еще нет. Точнее сказать на территории имеется тюрьма, но она имеет несколько другое предназначение. Это скорее тюрьма для военнослужащих, что-то вроде дисциплинарного батальона СССР. Называется она несколько иначе, но смысл тот же. Та же одна из самых зловещих тюрем мира, появится на восточной оконечности базы в начале двухтысячных, пока же, это место привлекает обитателей базы своими волнами. Некоторые считают, что это место лучшее из всех когда-то виденных для занятия серфингом.

На военной базе Гуантанамо, построен целый городок для военнослужащих находящихся здесь. Их число доходит до десяти тысяч, и поэтому на территории городка имеются и кинотеатр, и больница, и школы и уж точно различные стадионы и спортивные площадки. Здесь как то более принято заботиться о досуге личного состава, чем где либо еще.

За последние месяцы я облетел большую часть государств Карибского бассейна вдоль и поперек. И можно сказать, что не только облетел, но и исходил. Когда бы мне довелась такая возможность побывать на Багамах, Ямайке, Доминиканской республике, Пуэрто-Рико и еще десятке мелких государств и островков расположенных неподалеку. Пока генерал, проводил совещания и занимался делами в очередном месте пребывания, я можно сказать был предоставлен сам себе. Мог посетить город, находящиеся там достопримечательности, музеи, библиотеки, понежиться на пляжах, и попробовать местную кухню. Все было просто прекрасно, никому просто не могло прийти в голову как-то задеть представителя ВВС США гуляющего по городу в свое удовольствие. Разве что вечером, или если я бы вдруг забрел куда-то в трущобы, но я тоже старался обходить злосчастные места стороной, понимая их непредсказуемость. И все же однажды это произошло. Причем произошло на одной из центральных улиц Сан-Хуана, столицы Пуэрто-Рико, фактически территории США.

— Серега! — Услышал я русский говор, и почувствовал хлопок ладонью по своему плечу.

Это было несколько странно. Насколько я помнил, в эти годы было практически невозможно выехать даже в Болгарию, о которой говорили полупрезрительно: — Курица не птица — Болгария, не заграница. И вдруг я встречаю явно туристов, одетых в местные разноцветные распашонистые наряды, с огромными сомбреро на головах. Взглянув на меня «туристы» тут же перешли на английский.

— Простите, сэр, мы кажется, обознались…

И обойдя меня стороною, пошли своей дорогой. В этот момент у меня сильно закружилась голова и я, найдя глазами стоящую неподалеку лавочку присел на нее, шаря по карманам в поиске сигары…

Глава 17

17.

— Итак, вы утверждаете, что сорвали задание, по причине крушения монгольфьера и потери памяти. Скажите Сергей Антонович, а какого черта, вас вообще понесло на этот воздушный шар? Насколько я знаю, вы вообще не должны были там находиться, а обязаны были прямым ходом следовать в Мексику и начинать исполнение возложенных на вас обязанностей!

— Я уже говорил, что не помню ничего, что происходило до того момента, как я потерпел крушение, оказавшись под воздействием урагана «Дороти». И соответственно не знаю о каком именно задании вы говорите. Я простой американский пилот малой авиации, да я служил в армии, но ведь и у русских тоже существует призыв на военную службу. Да я знаю русский язык, но только потому, что моя кормилица, имела русские корни, и русский язык для меня, такой же родной, как и испанский. Сколько раз можно это повторять?

— Столько, сколько нужно. Как вы докажете, что действительно потеряли память?

— Вы, шутите? Как я могу, что-то доказать, если я ничего не помню, что происходило со мною до того злополучного дня? И вообще, насколько я знаю, именно следователь должен доказывать вину, подозреваемого, а не наоборот.

— Вы не подозреваемый, а обвиняемый. А я не следователь, следовательно именно вам придется это сделать, в противном случае, последствия вас очень расстроят.

— Они меня и сейчас расстраивают. Я не представляю, зачем вам понадобился американский пилот, не знающий никаких секретов, и фактически являющийся личным водителем начальника штаба. Да, я возил его не на автомобиле, а на самолете, но смысл от этого мало изменился. И прекратите, наконец называть меня этим именем. Мое имя Серхио Антонио Бандерас, и я не знаю никакого Сергея Антоновича!

— Не нужно строить из себя невинную школьницу Сергей Антонович. Ведь вы же откликаетесь на это имя, прекрасно знаете русский, узбекский язык, и в тоже время утверждаете, что потеряли память, потерпев крушение на воздушном шаре. Так не бывает, чтобы тут помню, тут не помню. Мы не «Джентльмены удачи», да и вы не Доцент, чтобы разыгрывать здесь сцены.

— Я не понимаю, что вы имеете в виду.

— Все вы понимаете, но похоже не понимаете главного. Время вопросов и ответов, подходит к концу. Терпение у нас тоже не бесконечное, и вы делаете хуже, только себе.

* * *

Очнулся я к какой-то камере. Иначе эту комнатушку сложно было назвать, хотя в ней и имелась, вполне приличная, койка, хоть и выступающая из бетонной стены, в виде полки, но тем не менее, с пружинным матрацем и вполне приличным постельным бельем. Чуть в стороне от нее вделанный в стену, крохотный столик,