Терское казачество - Михаил Караулов

В связи с указанной выше усиленной распашкой станичных земель приходится указать и на довольно значительный недобор сена, достигающий в 1909 году более 900 000 пудов сравнительно с 1905 годом: 906 000 пудов вместо 1 891 000 пуд. Такой недобор сена представляет настолько угрожающее явление, что во многих станицах стали уже производиться опыты искусственного посева кормовых трав и расчистки кустарниковых зарослей, что несомненно, в конце концов, ускорит введение в казачий сельскохозяйственный обиход более усовершенствованных порядков в хозяйстве, – тех порядков, которые дают возможность немцам, французам и другим народам Западной Европы благоденствовать и богатеть в своих более густо населенных странах.

Речное рыболовство. Морские воды. Рыболовство в море. Скотоводство. Коневодство

Скотоводство и рыболовство – исконные казачьи промыслы. Оба эти промысла близки полуоседлому-полукочевому образу жизни казака-охотника первых времен казачества. Еще и доныне рыболовство составляет основу не только экономического благосостояния, но даже и общественного уклада Уральского казачества, играет огромную роль в обиходе Астраханцев, Кубанцев, низовых Донцов, а когда-то в нем находило существенное подспорье своему хозяйству и Терское казачество, по крайней мере: станицы среднего и нижнего Терека. В настоящее время только лишь в жизни станицы Александрийской («Копайской»), лежащей в самом низовье Терека, в 25 верстах от Каспийского моря, рыболовство сохранило первенствующее значение, и картина зимней «громки сома» у копайцев очень напоминает «багренье» на Урале. В прочих станицах рыболовы почти перевелись, потому что богатый когда-то рыбой Терек совершенно обезрыбел. «Прежде», говорят казаки в Гребенских станицах, «севрюжью икру ели ложками, а теперь и на кусок нету».

Несмотря на чрезвычайно благоприятные условия для развития рыбопромышленности в области, она заметно год от году падает. Причиной этому служит, с одной стороны, обмеление устьев реки Терека и его протоков, а с другой, хищнические способы лова рыбы, практикующиеся в области вследствие отсутствия охранительных по рыболовству законоположений, касающихся Терской области, и вызывавшие на себя нарекания местного населения еще более ста лет тому назад. В «Описании городов, крепостей и всех селений, заведенных на Кавказской линии», составленном в 1792 году по приказанию графа Гудовича, писалось, что в станицах Моздокского полка «рыбная ловля хотя бы и могла быть для жителей изобильная, но за отдачей от земского правительства рыболовных мест ниже города Кизляра в содержание людям разного звания, от делаемых ими как по реке Тереку, так и в его протоках, впадающих в Каспийское море, загородов, все жители по Тереку ныне оных лишаются».

В прежнее время в реку Терек шла рыба, с одной стороны, северными рукавами реки (Прорвой, Средней и Таловкой), впадавшими в Брянский залив, а с другой, восточными (Копайкой и Кордонкой), причем река Кордонка при впадении своем в Аграханский залив разделялась на три рукава – Анашкину, Расламбечиху и Бирючек; Анашкина и Расламбечиха впадали в пределах войсковых вод, а Бирючек служил границей казенных и войсковых вод в Аграханском заливе. Как Брянский, так и Аграханский заливы пресноводны и защищены от весенних восточных ветров Брянской косой и полуостровом Уч, что и способствовало всегда изобильному и свободному заходу рыбы в рукава Терека и дальнейшему движению ее вверх по реке. Теперь же эти пути, питавшие Терек рыбой, почти не существуют: река Прорва настолько обмелела, что после летнего половодья редко когда доходит до моря, и живущие по этой реке крестьяне вынуждены бывают рыть по руслу колодцы, чтобы иметь питьевую воду; река Средняя, по которой еще лет восемь тому назад процветало рыболовство, уже более не существует, а головная часть ее, у реки Таловки, совершенно занесена илом; река Таловка в расстоянии 10–15 верст от города Кизляра двумя «прорвами» (Александровской и Саломатинской) ушла в правую сторону, оставив свое прежнее русло сухим, и вливается в тот же Брянский залив бесчисленными мелководными заросшими камышом «ериками», выходящими к морю на всем протяжении между прежним руслом и селением Брянским; реки Анашкина и Расламбечиха представляют совершенно сухие русла, покрытые местами камышом, а местами даже уже степной травой. Таким образом, для прохода рыбы остаются более или менее свободными только Копайка и Бирючек, но и их устья совершенно обмелели и закрылись косами, запирающими свободный доступ в реку крупной рыбе, да и более мелкая, проскочив в реку, все же редко проходит выше Кизляра, попадая в руки хищников – арендаторов казенных, городских, станичных и частновладельческих вод на пространстве от моря до города Кизляра, до которого Терек доходит одним общим многоводным руслом.

Таким образом, рыболовство дает ежегодный доход станицам войска, не превышающий в общей сложности 100 000 рублей: в 1909 году 83 374 руб., из которых 80 749 руб. приходится на долю Кизлярского отдела.

Помимо речных вод, по общим законам принадлежащим станицам, как владельцам берегов, Терскому Войску в его целом принадлежат, в силу ст. 950–953 т. XII, ч. 2 отд. 6, III, Свода Законов, обширное пространство морских вод на Каспии против устьев восточных протоков Терека. Общая площадь войсковых морских вод составляет около 1625 кв. верст и может быть подразделена на три участка: южный, – захватывающий всю принадлежащую войску северо-западную часть Аграханского залива, от устья Бирючка до «ворот», западный, – лежащий между берегом материка и островом Чечень, и восточный, простирающийся от острова Чечень до восточной границы с водами, открытыми для вольного промысла, в 76 верстах от берега. Хотя казакам Терского Войска и предоставляется право свободного лова рыбы на всем пространстве войсковых вод, однако не много казаков рыбалит на море. Практиковавшаяся до осени 1908 года отдача войсковых морских вод в арендное содержание откупщикам-промышленникам ставила казаков в чрезвычайно трудные условия при осуществлении своего законного права лова рыбы, почему казаки не привыкли к морю. В устье Росламбечихи основался небольшой рыбацкий поселок, дворов 30–40, Калиновских казаков, да по берегу кое-где встречаются более или менее прочные ватаги Калиновцев, «Копайцев», Слепцовцев и других. Теперь казаки постепенно привыкают к морю, и число казаков-рыболовов на море год от году растет.

Лов рыбы в морских водах производится неводами (в Аграханском заливе), крючковой снастью (в восточном участке), или ставными сетями, употребляющимися на всем пространстве вод. Ставные сети разделяются, по назначению своему, на белужьи «оханы», сети севрюжьи и лососевые и «частиковые сетки» (иначе «воблиные»). Различие это прежде всего сводится к неодинаковой толщине пряжи и большему или меньшему размеру ячеи: в то время как в «оханах» ячея доходит до 6-ти вершков, от узла до узла, лососевые имеют ее до 2-х вершков, а воблиные и того меньше. Разница есть и в способе постановки сетей: воблиные ставятся вблизи берега и причаливаются прямо к высоким кольям, вбиваемым в дно. Красноловные же сети располагаются длинными линиями от берега в море «порядками» (200–300 концов сетей), удерживаясь на месте постановки мочальными канатами – «сторожами» с «чипчиками» (приколышами). Крючковая снасть по месту своего расположения бывает «донная» или «поплавная»: первая располагается таким образом, что весь «ярус» лежит у самого дна, на которое ниспадают крючки, зацепляющие рыскающих в глубине моря белуг и других осетровых, ищущих в илистом дне себе пищу. Что касается до «плавных» сетей (неводов, «волокуш» и т. п.), то они употребляются, по преимуществу, для ловли «черной» рыбы. Лов сельди производится весной неводами с особо устраиваемых «тоней» (береговых плотов), тогда как обычно в ходу «распорные» невода, освобождаемые от пойманной рыбы прямо на воде в имеющуюся при неводе рыболовную лодку – «неводник». Самый успешный лов распорными неводами – ранней весной и поздней осенью, когда черная рыба ложится на зимнюю спячку.