Мазохизм смерти и мазохизм жизни - Бенно Розенберг

и, наоборот, условие прогресса от ранней к окончательной генитальной фазе – добавление эротических компонентов» (Freud, 1981b, p. 255; курсив мой. – Б. Р.). Процитируем еще фрагмент, для того чтобы продемонстрировать, что то, что предлагает Фрейд в статье «Я и Оно» как некое обобщение, двумя годами позднее, в статье «Торможение, страх симптом» появляется как разъяснение, полностью его удовлетворяющее: «Метапсихологическое объяснение регрессии я ищу в „расслоении влечений“….» (Freud, 1965, p. 34; курсив мой. – Б. Р.).

Какова связь между объектом и проблемой связывания влечений? Мы полагаем, что с точки зрения второй теории влечений любой объект всегда инвестирован двумя видами влечений (влечением к жизни и влечением к смерти), и именно на территории объекта происходит объединение влечений (за исключением первичного эрогенного мазохизма в проблематике первичного нарциссизма и при формировании первичного Я)(см. четвертую главу, I): в то время как влечение к смерти нападает на объект и на те отношения, которые его окружают, влечение к жизни пытается поддерживать объект и его отношения, сохранить их, инвестируя их. Именно благодаря объекту, в его сфере осуществляется объединение влечений и вместе с этим – соответствующее объектное отношение и соответствующая им организация. Можно предположить с этой точки зрения, что если существует некая фиксация на объекте, то она служит препятствием против разъединения влечений и следующей за этим, более глубокой регрессии.

Прежде чем идти дальше, мы можем ответить на вопрос по поводу формирования психических организаций: каким образом объединение влечений не только позволяет их сохранять, но и формирует их? Как мы уже видели, целью влечения к жизни является, несомненно, создание психических организаций, но этот процесс возможен лишь при связывании влечения к смерти (объединении), которое пытается эти организации разрушать. Связывание влечения к смерти, объединение влечений и формирование вокруг объектов психических организаций невозможно одно без другого, они следуют друг за другом.

Вернемся в последний раз к разнице между антирегрессивной характеристикой и прогрессивной характеристикой влечений, формирующих психическую организацию. В уже процитированном фрагменте из статьи «Я и Оно» было показано, что в противоположность разъединению, характерному для регрессии, Фрейд думает, что прогресс от одной стадии к другой связан с «присоединением эротического компонента». Такая либидинальная подпитка имеет своим следствием рост связывания влечения к смерти, усиление объединения влечений. Но, как мы уже видели выше, этот вклад Эроса-либидо не является постоянным в зависимости от задач – препятствовать регрессии или же способствовать переходу (прогрессии) от одной стадии к другой: это разыгрывается во внутренней экономии влечения к жизни, во внутренней диалектике между Эросом в качестве (само-)сохраняющего или Эрос-либидо, который приводит к развитию наших объектных отношений. Такая внутренняя экономия влечения к жизни, которая усиливает или же составляет антирегрессивное, вернее, прогрессивное направление влечений при организации разных форм психического аппарата, зависит, в свою очередь, от экономии связывания влечений, то есть в определенный момент от соответствующей силы связывания между собой влечения к жизни и влечения к смерти.

Выше мы говорили о том, что именно психические организации и их структура имеют определяющее значение для сохранения стабильности и постоянства во времени. К этому можно добавить, что именно экономия связывания влечений в самом средоточии объекта и, следовательно, психической организации является последним, детерминирующим фактором стабильности и постоянства психических организаций.

В. Заключительные замечания

Когда мы описываем влечения, исходя из второй теории Фрейда, отдаляясь от его теории инстинктов, это не означает, что мы их оцениваем лишь с точки зрения участия в психической жизни. Достаточно много текстов Фрейда посвящено описанию влечения, оживляющего не только психическую, но всю жизнь в целом. Хорошо известно, что благодаря биологическим изысканиям была завершена последняя теория влечений и особенно концепция влечения к смерти. Даже если нынче биологические данные становятся не столь актуальными и клинические явления, связанные с мазохизмом и садизмом, укрепляют основу существования влечения к смерти, все же эти два вида влечения продолжают восприниматься как инстинкты, потому что они питают жизнь в биологическом смысле, а не только в психическом. Однако есть еще нечто: Фрейд использует влечения для понимания аналогичным образом базовых процессов неорганического мира: «По аналогии с парой наших основных влечений мы предполагаем за пределами органической жизни наличие пары противоположностей, царящей в неорганической жизни: притяжение и отторжение»(Freud, 1985a, p. 8–9). Поскольку все это подтверждается, то главным вопросом эпистемологии становится следующий: устроены ли главные влечения подобно инстинктам, как нам представляется, исходя из клинических и аналитических данных, которые послужили Фрейду моделью для понимания инстинктов, устройства неорганического мира? Мы считаем, что верно второе предположение, и мы можем продолжить, утверждая, что понимание влечений не связано с пониманием работы инстинктов, даже если поле их действия широкое и даже очень широкое. Все, что мы можем знать в качестве аналитиков, имеет отношение к полю клинико-аналитическому, именно оно является нашим, и к нему мы добавляем все, что кажется нам необходимым для того, чтобы это поле могло формироваться, в первую очередь – теорию влечений. Мне кажется, что нельзя забывать то, о чем говорит Фрейд в статье «Влечения и их судьбы»: «Так как изучение жизни влечений с позиции сознания… сопряжено с почти непреодолимыми трудностями, психоаналитическое исследование психических нарушений остается главным источником наших знаний» (Freud, 1968b, p. 23; курсив мой. – Б. Р.).

IV. Влечение к смерти, отрицание и психическая работа, или влечение к смерти, включенное в защиту от влечения к смерти[44]

Если говорить об интересе аналитиков к понятию влечения к смерти, то можно сказать, что базовый интерес к нему остается в сфере применения влечения к смерти в аналитическом процессе, более узко – в психической работе по прорабатыванию, запускаемому нашей работой. Связь между влечением к смерти и психической работой поднимает непреодолимые, на первый взгляд, вопросы, потому что всякая психическая работа имеет отношение к работе по связыванию и, согласно этому определению, становится выражением влечения к жизни, а не влечения к смерти.

В итоге после всех сомнений по поводу определения влечения к смерти и, следовательно, влечения к жизни Фрейд приходит к выводу, что именно связывание определяет влечение к жизни и именно благодаря ему определяется антагонизм этих двух влечений. Мы настаиваем именно на этом: влечение к жизни более не является «свободным» от связи влечением; оно само становится связующим. Процитируем то, что пишет об этом Фрейд: «После долгих раздумий и сомнений