Подарок от лепрекона - Катя Водянова

— Не могу же я в таком виде прийти домой! — Хелен нахмурилась ещё сильнее и выдернула трусики из пальцев Гаррета. После наклонилась и начала натаскивать их на себя, как специально медленно поглаживая свои голени и бедра.

— Ты прошла без них через целый паб.

Когда руки ведьмы скрылись под юбкой, терпение Гаррета закончилось: он придвинулся и поцеловал Хелен, накрыв ее руки своей ладонью. Нащупал тот самый бантик на трусиках, прохладное кружево рядом, нежную кожу…

— Там не было людей, которые присматривают за моей дочерью.

Хелен отшатнулась и прикрыла руками горящие щеки.

— Миссис Уотсон не монашка, она все поймет.

— Нет. Никто не поймет, когда мать бросает ребенка, чтобы сношаться с мужчиной, как блудливая кошка. Давай ты зайдешь в дом, отпустишь няню, а потом я приду к Даре?

Против блудливой кошки Гаррет ничего не имел. Более того, всерьез рассчитывал испытать, на что ещё готова пойти эта кошечка и сколько раз. Для разнообразия можно и в кровати.

— Миссис Уотсон не оставит Дару с посторонним мужчиной.

— Я позвоню ей и расскажу, что решила заночевать в столице. Не знаю, — она потрясла головой и с мольбой поглядела на Гаррета. — Что угодно, лишь бы няня не видела меня в таком виде.

— Как скажешь.

Гаррет вышел из машины, вытащил Хелен, взвалил на плечо и понес в дом, по пути сжевав ещё одну конфету. Миссис Уотсон сидела в гостиной и читала книгу в кресле, рядом с радионяней.

— Не ждала вас так рано. Что с Хелен?

— Перебрала, — Гаррет вздохнул и отвел в сторону свободную руку. Он старался держать ведьму так, чтобы в поле зрения миссис Уотсон попадали только ноги и юбка его ноши, а никак не лицо. — Стоило нам переступить порог паба, как ее понесло. Кричала что-то по-русски, требовала налить всем за здоровье ее дочери, и именно водки. Я не осуждаю, посидели мы славно, но тягаться с тем здоровым моряком Хелен точно не стоило, в ней же фунтов сто, не больше, вот и развезло.

— Хм, — няня отложила книгу и встала. — Я могу остаться до утра и приглядеть за Дарой.

— Нет, что вы! Хелен и так будет бесконечно стыдно, не хочу усугублять. Я как-нибудь справлюсь с двумя спящими девчонками.

Уотсон покачала головой, внимательно оглядела Гаррета и коротко кивнула. Он же отнес Хелен в спальню, опустил ее на кровать и не удержался и чуть склонился над кроватью со спящей Дарой. Та мерно почмокивала соской во сне, раскинувшись на разноцветной простынке, наверняка малышка проголодалась и скоро проснется, но пока еще лежит тихо, давая время маме прийти в себя. Гаррет подмигнул ведьме, затем вернулся в гостиную чтобы проводить няню. Та уже успела надеть легкое пальто и очки для поездок в автомобиле. По возрасту миссис Уотсон была примерно ровесницей матери Гаррет и даже держалась с похожей сдержанностью.

— На вашей шее помада, как и на свитере, а запах женских духов чуть ли не сильнее, чем от самой Хелен, — произнесла она крыльце, когда они остались вдвоем. — Нужно было просто предупредить, что задержитесь, я бы посидела с Дарой и до утра и не пришлось бы устраивать нелепые спектакли.

Гаррет развел руками:

— По-моему, Хелен вас побаивается. В хорошем смысле, как старшую наставницу.

Миссис Уотсон только приподняла бровь и уселась в машину. Срань! Эту женщину побаивался и он сам. Но не настолько, чтобы всерьез переживать о ее мнении.

Хелен набросилась на него в гостиной и завалила вопросами о том, что сказала или подумала няня. Но Гаррет постарался успокоить ведьму. В конце концов у миссис Уотсон наверняка хватит такта и здравого смысла никогда не вспоминать и не упрекать Хелен таким бурным вечером. Если разобраться, то и владелец паба не в накладе: после такого представления посетители наверняка пили пиво вдвое больше, заказывали больше закусок и в целом сделали неплохую прибыль. Гаррет не переживал точно: будь его воля, уже бы повалил ведьму на один из диванов, а то и снова развернул к стене, чтобы освежить воспоминания.

Но Хелен пока хлопотала вокруг холодильника, а после унеслась принимать душ. Гаррет же просто умылся и, как приличный парень, сел на диван.

Детский крик заставил его вздрогнуть. Дара все же просунулась и поспешила напомнить о себе, ещё и так громко, что и без радионяни слышно во всем доме. Гаррет быстро подошёл к ней, взял на руки и немного покачал. Кормить из стоящей в специальном термосе бутылки страшновато, а дергать из ванной Хелен, которой тоже хочется привести себя в порядок и немного собраться с мыслями — не хотелось. Поэтому он просто ходил с Дарой по дому и рассказывал той о всякой ерунде. Кроха вывернула голову, чтобы удобнее было все разглядывать, в том числе — обиженного Кленси, спрятавшегося от предателей-людей на чердачной лестнице. Дара изредка жмурилась и оттопыривала губу, как знак того, что скоро разревется, тогда Гаррет начинал ходить и болтать чуть быстрее. Но в целом лежала довольно тихо, посасывая кулак, будто никто не видит.

— … ну и какая ты после этого Ксуйски? Или Хэйс? — Гаррет кулак неизменно вытаскивал, но спасало это ненадолго. — Видела этих манерных богачей? Могу поспорить, кулаки они не облизывают. Так что, хочешь того или нет, но ты самая настоящая О'Келли.

— О'Келли? — Хелен стояла в дверном проеме, прислонившись к нему плечом. Прикусывала указательный палец и внимательно следила за происходящим. Только глаза блестели лукавством. Ведьма, точно ведьма.

— О'Келли, — согласился Гаррет. — Подожди секунду!

Он отдал Дару Хелен, потёр подбородок, в попытках вспомнить, куда всё-таки зашвырнул куртку, вернулся в гостиную и нашел ее на кресле. Там, в кармане лежала коробка. Совсем крохотная и обманчиво невзрачная, зато в ней, в некотором роде, хранилась судьба Гаррета. От кончиков пальцев до самого позвоночника прошла лёгкая дрожь, сменившаяся холодным потом. Ну точно мальчишка на экзамене, а ещё посмеивался над страхом Хелен идти домой.

Теперь настал ее час веселиться. Обе ведьмы прошли мимо него на кухню, старшая включила чайник, а младшая с интересом глядела по сторонам. Даже Кленси решил выползти из своего укрытия и ткнулся головой в ладонь Гаррета. В глазах пса отчётливо читалось: "Ты предал меня, брат. Ты гонял оленей, ел мясо, и увел мою хозяйку. Ты бросил меня наедине с отвратной собачьей кашей и строгой стервой, что не даст и крохи печенья. Но я, добрая душа, я все прощу. Отдай мне тот сочный стейк, что хозяйка вытащила из холодильника, и забудем обиды!".

— Хелен, — она обернулась, услышав свое имя, а у Гаррета будто челюсти склеились от гипнотического взгляда зеленых глаз. — Ты же знаешь, что я хочу сказать.

— Нет, — и чертова улыбка, которая выбивает почву из-под ног.

Вдох и выдох, чтобы успокоиться и навести порядок в мыслях, потом строго не по пунктам заранее заготовленной, правильной и красивой речи.

— Помнишь, я говорил, что самое дорогое из моего и так уже у тебя? — это было прекрасно! Самый связный и обдуманный из вопросов. Да он сраный гений спичрайтинга! Но отступать было поздно. — Я говорил вот об этом, — и приложил правую ладонь к груди, туда, где билось сердце. — Хелен, вы с Дарой не чужие для меня, и понимаю, что момент снова неподходящий… Сра… Кхм…