Черный лебедь - Владимир Колычев

Я вооружился фонариком и отправился в подземное путешествие. Ногами нащупал каменную лестницу и по ней стал спускаться вниз. На войне я смело смотрел смерти в лицо, никто не мог упрекнуть меня в трусости. Но, признаться, в тот момент мне было страшно. Чем ниже я опускался, тем сильней на меня наваливалось ощущение надвигающейся беды. Как будто какой-то монстр сидит на дне полого уходящей вниз шахты, как будто сама нечистая сила стережет графские сокровища. И вдруг мне стало смешно. Как я могу кого-то бояться, когда бояться должны меня самого. С моей физиономией я сам страшней всякого монстра. И если в погребе затаилось какое-нибудь чудище, оно само убежит, глянув на меня. Смех сквозь слезы. Но на душе полегчало. И совсем отпустило, когда я достиг самого дна. Никаких монстров, никаких скелетов, которые по всем канонам приключенческого жанра должны были охранять сокровища. И никакого сундука с сокровищами. Ничего. Только пустота, окруженная стенами. А стены выложены камнем. Но пол земляной. Откуда-то капает вода, под ногами хлюпает глина. Может, и был здесь клад. Когда-то. Но не для меня.

Бессмысленно искать другой погреб. Не будет больше ничего. Надо сворачивать удочки. А утром домой. Встречусь завтра со своими друзьями, за бутылкой беленькой с юморком расскажу, как искал старинный клад. Вот смеху-то будет.

А может, и не надо встречаться с дружками? Может, и не надо заглядывать на дно стакана? Ну, нет клада, зато есть усадьба. Работал я впустую, но стоило признать, что неплохо провел время. Я чувствовал досаду, но она меня не душила. И какая-то непонятная легкость на душе.

Я сходил к озеру, немного поплавал в нем. Легкость с души не исчезала. Может, оттого и возникло вдруг ощущение, что я попал в то время, когда хозяйничал здесь на правах помощника командира студенческого отряда. Теплый сентябрь восемьдесят четвертого, ночь, мои подопечные студенты спят – парни в одном крыле дворца, девушки в другом. И только в южном флигеле, в комнатке на втором этаже, притаился забавный «квартет» – я с Женей и мой друг Макар со своей Люськой. Они рассказывают друг другу байки о привидениях, хотя сами не верят в их существование. То ли это был временный сдвиг по фазе, то ли я натурально начал сходить с ума, но меня понесло в южный флигель, где, по моему разумению, должен был находиться я сам. Напугаю сейчас Макара с Люськой, заставлю их убежать, а сам останусь с Женей в темной комнате, где никто не будет мешать нам.

Было бы преувеличением сказать, что дверь во флигель открыта. Ее не было здесь вообще. Возможно, сохранилась лестница. Но до нее я не дошел. Едва включил фонарик, как откуда-то с высоты на меня набросилось какое-то жуткое существо. То ли от неожиданности, то ли от страха я шарахнулся в сторону и ударился головой о стену. Удар был настолько сильным, что едва не выскочил из глазницы мой стеклянный глаз. Но этот же удар вправил мне мозги. Я понял, что не могу находиться там, где меня не должно быть по определению. И никто не набрасывался на меня, это была всего лишь летучая мышь, напуганная моим появлением. Она пролетела мимо, даже не задев меня. Зато я задел голову. Голова у меня не пустая, и стена не полая – потому больно. Хорошо, если бы стена была полая. А ведь бывают стены с пустотами, в которых скрываются тайники. Как бывают пустоты в моей голове. Как же я не догадался, что тайник может быть за стеной?

Не желая терять даром времени, я вернулся к своим раскопкам, спустился в погреб, стал простукивать стены. Везде один и тот же звук – глухой и безнадежный. Оставался последний квадрат из тех, что я мысленно нарезал для исследований. Я уже и не надеялся на успех, но в одном месте стена отозвалась значительно более громким и звонким звуком. Это место и нужно было взламывать. И если чутье меня не подведет, то там я и обнаружу тайник.

Чутье меня не подвело. И тайник я обнаружил. А в нем – небольшой, но тяжеленный железный короб с плоской крышкой и навесным замком. И снова я взялся за лом. Пришлось помучиться, но в конце концов победа осталась за мной.

Ящик я вскрывал в ожидании подвоха. Что, если я найду там какие-нибудь ценные для прошлого, но совершенно бесполезные для настоящего документы. А может, в этом ящике хранятся деньги – сотни тысяч или даже миллионы рублей, но в бумажных ассигнациях.

Последняя версия оказалась наиболее верной. В ящике я обнаружил деньги. Много денег. Десятки тысяч рублей. Но в золотых царских червонцах. И небольшой ларец, в котором хранились те самые фамильные драгоценности, о которых мне говорила Женя. Жемчужные бусы и ожерелья, алмазные подвески, золото, камни. Не вывезла графиня эти богатства, оставила здесь. До лучших времен оставила. И вот эти времена настали.

По закону я должен был сдать эти сокровища государству и получить затем причитающиеся мне двадцать пять процентов от общей суммы, в которую их оценят. Наверняка эта сумма будет во много раз ниже реальной стоимости. Но в любом случае я не собирался отдавать клад государству. Прежде всего это несправедливо. Сначала государство забрало у нашей фамилии усадьбу, теперь заберет и драгоценности. Нет уж, дудки! Да и почему я должен отдавать что-то государству, которому сейчас нет до меня никакого дела? Я для моей страны – отработанный материал, и всем плевать, что у меня изуродованное лицо, начхать, что я не нахожу себе места в этой жизни. И никто не даст мне денег на дорогую пластическую операцию. Сам, все сам. И свалившимися мне на голову богатствами я должен распоряжаться сам.

5

Маму хватил нервный тик, когда я вывалил на ковер содержимое своего рюкзака. С торжественным видом поверх золотой груды я поставил ларец с драгоценностями.

– Этого не может быть, – ошеломленно пробормотала она.

– Сама уверяла, что может, а теперь не веришь, – усмехнулся я.

Если честно, я и сам не мог прийти в себя от потрясения. Спину чуть не сорвал, пока дотащил тяжеленный, набитый золотом рюкзак. Нервы все поистрепал – все боялся, что рюкзак лопнет. Но ничего не случилось. Я перенес все найденные сокровища домой. И все равно не верится.

Мама взяла из кучи несколько монет, разложила их у себя на ладони.

– Невероятно.

– Зато очевидно.

Я не знал, сколько стоят на черном рынке золотые червонцы царской чеканки. Зато примерно представлял, сколько стоят сорок-пятьдесят килограммов золота – именно столько весил мой рюкзак, и это без учета веса ларца, который я нес домой в бауле, сооруженном из палатки. А это еще килограммов пять. И там не только золото – там жемчуг, там бриллианты. Плюс ко всему историческая ценность. Но фамильные драгоценности мы с мамой продавать не будем. Я так решил, а она наверняка поддержит. А монеты можно пустить в ход. Скорее всего, они стоят гораздо больше, чем нужные мне пятьдесят тысяч долларов.

– И куда все это девать? – спросила мама.

– В рюкзак и на балкон.

Еще в десятом классе я соорудил полки и антресоли на балконе. Зимой там будет холодно, но золото мороза не боится. Ни мороза, ни воды. Только злых людей оно боится. Но никто не знает про «манну небесную», свалившуюся на нашу с мамой голову. И никто не будет искать у нас в доме сокровища.