Бимен - Алексей Бартенев

просьбу о благотворительном взносе в общество анонимных метателей ножей, бабушка ответила встречным предложением: «Вот тебе, ведро яблок и ведро огурцов. Ступай на трассу, и продай это все. Коли сделаешь, как я скажу — часть прибыли будет твоя. Подумай, ты сможешь купить себе на эти деньги все, что душа пожелает». Предложение звучало настолько заманчиво, что следующим утром, я истекая потом, и останавливаясь через каждые две минуты чтобы передохнуть, шел по пыльной тропинке к автодороге. Само собой, в одиночку на трассу никого не отпускали, поэтому компанию мне составлял Споукли тот самый мальчуган, с которым ты уже знаком по ночной клубничной вылазке. Он тоже приготовился к торговле, и нес два ведра яблок. Они были большие, с красным боком, и очень красивые. Правда, они были кислые, но тогда это для нас не имело никакого значения. Мы шли, и весело обменивались фантазиями о грядущей прибыли.

— Я себе новый нож куплю.

— А я на велосипед копить буду. Я все рассчитал. Если каждый день продавать по ведру яблок, то через месяц можно велик купить.

— Круто, — удивился я, и задумался о верности выбранной мной цели.

— Прикинь, а если два месяца торговать, то на мопед насобирать можно. — Не унимался Споукли со своими расчетами.

Велика у меня тоже не было, но мне был нужен нож. Для душевного спокойствия. Без него я чувствовал себя как без рук. Даже выбрал предполагаемую модель. Он был тяжелый, большой, с семью лезвиями. Самый дорогой. В те времена выражение «самый дорогой» означало — лучший. Сейчас выбор затрудняет множество торговых марок, и один и тот же товар будет стоить по-разному. Тогда все было гораздо проще.

В тот день мы проторговали часов до пяти. От скуки, и появившегося чувства голода, съели полведра яблок. Трасса была хоть и федеральная, но автомобили не тянулись по ней нескончаемым потоком, а проносились по два-три в минуту. Бабушка, перед тем как отправить меня, на так называемый «базар», сказала: «Поставь все три ведра вместе. Машины будут останавливаться, чтобы купить огурцы, но ты называй за них высокую цену. Это у тебя будет вроде приманки. Водители просто так останавливаться не любят. Они будут торговаться с тобой. Если ты уступишь, и продашь огурцы в самом начале торговли, то с яблоками до ночи простоишь, и ничего не продашь. Понял? Заманиваешь на огурцы, продаешь яблоки».

Я тогда не понимал, как можно продать яблоки человеку, который хочет купить огурцы. Все равно, что пойти покупать нож, а купить еще что-нибудь. Бред какой-то. Однако, бабушка оказалась права. Все, кто не останавливался, спрашивали как раз про огурцы. Они простояли на «базаре» около часа. Мне попался человек, который очень хорошо торговался. Он убедил меня снизить цену, и продать их ему. За все остальное время остановилось машин пять-десять, не больше. Водители выходили, осматривали яблоки, пробовали, и уезжали. Некоторые даже про огурцы спрашивали. Наверное, тем летом это был очень дефицитный овощ. В тот день я понял еще одно: торгаш из меня никудышный.

11. Пистолет

Тем летом я еще раза три выходил поторговать, но больше за компанию, чем преследуя какие-то материальные цели. А на заработанные деньги я купил… пистолет. Он стоил так же, как и нож, но поразил меня с первого взгляда. Большой, черный, с аккуратным срезом ствола, с открывающимся затвором, куда должна была вставляться лента с пистонами. Но самое главное — он выглядел точь-в-точь как настоящий, и был металлическим. Конечно, настоящих пистолетов я не видел, но по кинофильмам представлял их себе именно такими. Это была любовь с первого взгляда. Испугавшись, что кто-нибудь еще сможет прийти в магазин, и купить его, я не раздумывал ни минуты. И хоть мой возраст говорил о том, что с играми в «войнушку» уже покончено, я не мог ничего с собой поделать. Мелочь и несколько бумажных купюр покинули карманы штанов, и легли на стеклянный прилавок.

— Дайте мне пистолет, пожалуйста.

— Какой? — флегматично спросила продавщица.

— Вот этот, черный. С пистонами, — от волнения мои ладошки вспотели.

Она сгребла деньги в руку, и принялась выкладывать по монете в отделения кассы. Потом задвинула лоток, и взялась за полку прилавка. Приоткрыла, и почти на ощупь достала пистолет.

— Этот? — она смотрела на меня, показывая на вожделенное оружие.

Я кивнул, стараясь не выдать охватившие меня эмоции. Но со стороны, наверное, все равно выглядел как одержимый.

— Держи. — Ее пухлые пальцы держали коричневую рукоять, и протягивали мне пистолет, держа его словно отрезанный ломоть хлеба.

Я протянул руку, и коснулся затвора. Гладкая, крашеная поверхность выскользнула из вспотевших пальцев, но я смог подхватить пистолет у самого прилавка. Ручка стукнула по стеклу, издав громкий звук.

— Крепче держи! — продавщица беспокоилась за сохранность торгового оборудования.

— Да, спасибо. — Только и мог выдавить я, пятясь к выходу, и держа покупку обеими руками.

Магазин располагался примерно в километре от того места, где я жил. И чтобы до него добраться, нужно было вначале пройти полдеревни, а затем пересечь поле, на котором обычно росла пшеница. Выходя из деревни взгляду открывался простой, но, в то же время спокойный, и завораживающий пейзаж. Зеленое поле, левая сторона которого упирается в лесополосу, отделяя его от трассы, а правая сторона теряется за холмистым горизонтом. Ветер прокатывается волнами по стеблям и колоскам, словно чья-то невидимая рука поглаживает мех огромного зверя. Сделанная людьми тропинка, неровной нитью соединяет два населенных пункта, пролегая через поле. Она узкая и пыльная. К середине лета, когда стебли пшеницы вытягиваются, и колосья начинают клониться к земле, под тяжестью созревающих зерен, можно легко исчезнуть из видимости, просто присев на корточки.

Я прошел половину пути, и оглянулся назад. Поле идеально просматривалось как в одну, так и в другую сторону. Чтобы добраться с одной из сторон до меня придется прошагать минут пять. Я присел, и достал из-под футболки недавно сделанную покупку. Пистолет сверкнул гладкой поверхностью, будто подмигнул мне. Во рту пересохло, я вытянул шею, и снова осмотрелся. Вокруг по-прежнему никого не было. Начался первый осмотр. Металлическая рукоять с коричневыми пластмассовыми накладками легла в ладонь, и пальцы сжали ее. Указательный палец коснулся спускового крючка, и слегка надавил. Курок шевельнулся. Я направил ствол по ходу движения тропинки, и прицелился. Сердце гулко отсчитывало удары. Тук-тук, тук-тук. По мере того, как палец давил на крючок, курок, похожий на небольшое зубчатое колесо, отползал назад. Движение продолжалось, казалось бесконечно долго. Внезапно, палец провалился, и в то же мгновение курок сорвался. Он сорвался