Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская

— Телефон на столе. Можете набрать номер и проверить. Сейчас или когда он придет в свой кабинет на набережной Фонтанки. Только не говорите, что при мне нашли бутылку виски — выговор мне точно светит. Не хотелось бы портить личную карточку. У меня пока одни благодарности.

Оба полицейских начальника молчали.

— Деньги, что при тебе были, тоже комитетские?

— Нет, конечно. Откуда у нас столько! Просто меня резко выдернули вечером: надо срочно сюда гнать, а я как раз в банке их получил: квартирные условия свои улучшить надумал. Думал, где-нибудь опять в банкомат засуну. Потом вспомнил, что есть лимит на выдачу наличных. Мне потом целых три недели снимать с карты придется. Думал, что ничего с ними не будет. Про деньги тоже Евдокимову не говорите. Прошу вас, если это возможно. Следов взрывчатки в моей сумке не было и не могло быть. Можете мои руки проверить на микрочастицы. А вообще, если бы не Колыванов, то никакого взрыва не было бы. Но вы его не наказывайте, потому что он делал все правильно. Увидел незнакомого человека, проверил документы. Потом взрыв, и он меня задержал. Я не сопротивлялся. Может, у Миши Колыванова все хорошо с физикой, но я мастер спорта по боксу. Призер универсиады в Тэгу. Это легко проверяется через Интернет. После юрфака пошел в полицию, был начальником убойного отдела. Все это проверяется.

Полковники молчали. Потом один покачал головой.

— Проверим, конечно. Но ты тоже все на участкового не вали: ты сам лоханулся. За что нам его наказывать?

— А где в Питере юрфак? — неожиданно спросил второй начальник.

— На двадцать второй линии. На Васильевском.

Полковник кивнул:

— Так и есть. У меня там дочь учится. Первый курс заканчивает. В общаге живет…

— На Кораблестроителей, — подсказал Ерохин. — Хорошее место: залив рядом. Когда я учился, там пляж был, а теперь морской пассажирский терминал.

— Все, хватит, — не выдержал тот, что предлагал взять Ерохина на пушку, — этому Евдокимову мы позвоним, конечно. Но если ты соврал…

— Как только ему станет известно, то он пришлет за мной кого-нибудь. Сейчас… — Сергей посмотрел на запястье, словно хотел взглянуть на часы, — утром сообщите ему, что я у вас.

Он прекрасно знал, что с Евдокимовым или с кем-то, кто принимает решения, уже связывалась Бережная.

— А он уже знает, — признался отец студентки юрфака, — только непонятно откуда. Ты что, не один был?

— Один. Мое задание заключалось лишь в том, чтобы проверить поступившую информацию о готовившемся преступлении.

— Вот я и говорю, что ты лоханулся. Что предлагаешь делать с тобой?

— Вы сами думайте, как поступить, а мое предложение — самое примитивное: надо как-то скрасить эту неудачную ночь. Бутылка есть, закуску можно организовать.

Полковники переглянулись и отказались.

До полудня Ерохина продержали в камере предварительного заключения. В девять принесли завтрак. В половине десятого зашел сержант, чтобы забрать поднос с пустой пластиковой тарелкой и с одноразовым стаканом.

— У вас что-нибудь есть почитать? — спросил Сергей.

Парень замялся, а потом ответил:

— Есть какая-то книжка, но она про оборотней.

— Про оборотней в погонах?

— Нет, про обыкновенных.

— Тогда принеси.

Книжка оказалась потертой, очевидно, пользовалась у задержанных особенной популярностью.

Сергей открыл наугад и прочитал.

Джейн очень не хотелось превращаться в оборотня. Вампиром быть — это еще куда ни шло. Клыки — мелочь, хотя отказ от посещения пляжей, где она любила демонстрировать свою великолепную фигурку, наказание очень страшное. Но стать оборотнем куда страшнее. Ведь в таком случае ее нежная кожа покроется густой шерстью, которую не вывести никакой эпиляцией…

Оторваться было невозможно. Он даже в комнату дежурного пошел с книжкой. Но перед ним положили листок, на котором он расписался в том, что ему вернули все деньги и все вещи по описи, включая пистолет «ПМ», запасную обойму, и он не имеет претензии к управлению полиции города Череповца.

Деньги пересчитывать не стал: считай — не считай, их больше все равно не будет.

У выхода Сергея поджидал капитан Колыванов.

— Ты не обижайся, ежели что, — попытался извиниться он, — но работа у меня такая. Тут еще поручили сопровождать тебя в Питер на твоей же машине. Ты не в обиде?

— Как раз наоборот — в хорошей компании дорога короче.

Участковый сел за руль, и они поехали.

Колыванов вел осторожно, опасаясь, вероятно, повредить дорогой автомобиль. Даже когда выехали за город, он продолжал движение со скоростью восемьдесят километров.

Очень скоро Сергей не выдержал. Сказал, что сам поведет. И, конечно, рванул с места, да так, что капитан вжался в кресло.

— Как бы нам того… — сказал он.

— Быстрее долетим. Тебя же только завтра с утра ждут.

— Ну да. Вечером сяду в поезд и утром уже на службе.

— Машина у тебя есть?

— «Нива» старенькая. Все хочу что-то посовременнее, но как-то не могу накопить. Двести тысяч у меня есть, а за мою «Ниву» и сотки не выручить. А в долг взять не у кого.

— Приедем ко мне, отдам тебе свой «Форд». Переведешь потом свои двести тысяч. Машина бегает резво, не битая. Согласен?

— А почему так мало, простите?

— Потому что у тебя все равно больше нет и вряд предвидится. Ты хороший мент, Миша. А потому тебе тяжело будет. Я сам через это прошел. Но оставайся таким до конца, хотя многие считают, что честный мент — это оксюморон.

— Чего-чего?

Он посмотрел на Ерохина с подозрением — не оскорбление ли это слово.

— Сочетаемое с несочетаемым: как, например, горячий снег или сладкая соль, или как у Есенина — есть тоска веселая. Но это все ерунда. Не Есенин, конечно, а то, что честных ментов не бывает. Будет тяжело, но мы не для себя живем, а для людей. Будет им легче в нашем мире несправедливом, считай, что в этом чуть-чуть и твоя заслуга.

Так, разговаривая, они продолжали свой путь.

Дважды их останавливали сотрудники ГИБДД. Но когда видели на пассажирском сиденье дорогого авто капитана полиции, не могли скрывать своего разочарования.

Колыванов объяснял, что сопровождает в Санкт-Петербург свидетеля по важному уголовному делу, и показывал предписание. Гибэдэдэшники с недоверием смотрели на сидящего за рулем Ерохина и оба раза говорили одно и то же.

— Сбросьте скорость и будьте осторожнее. Вы же его к следователю везете, а не на тот свет.

Не было и пяти вечера, когда Сергей остановил машину возле банка, вбежал внутрь, махнув рукой охранникам у турникета, проскочил на парковку, сел в свой «фордик» и выгнал его через ворота на улицу. Ни Коваленко, ни Пименова он не встретил.