Полоса черная, полоса белая - Екатерина Островская

Перед мостом остановился неприметный бежевый «Рено». Из автомобиля выскочили двое мужчин. Подбежали к краю моста и тоже стали смотреть вниз, наблюдая за тем, как сгорает дорогой автомобиль.

— Вы видели, как все произошло? — обратился один из них к Сергею.

Ерохин кивнул и объяснил:

— Я на мост въехал. Скорость приличная была, а этот вообще на сумасшедшей летел. Я даже притормозил, кабы чего не вышло. Вон там след от моих тормозов должен остаться.

— Мы видели, — поторопил его мужчина. — А дальше-то что?

— Но они меня все равно задели и вон кувырком пошли. Там стекла от моей фары наверняка на дороге. Теперь что делать — не знаю, у меня страховки нет.

— Мы свидетелями будем, — произнес второй, — диктуйте: мы запишем вашу фамилию, телефон, номер машины.

— Лучше вы свои координаты оставьте, — попросил Ерохин, — если мне потребуются ваши показания, я позвоню.

— И все-таки, — настаивал мужчина. — Мы запишем ваш номер телефона.

— Так вы из следкома? — догадался Сергей. — Иван Васильевич вас послал?

— Не знаем мы никакого Ивана Васильевича, — изобразил непонимание его собеседник и дернул второго за рукав. — Пойдем-ка в машину.

Сергей постоял еще, кинул последний взгляд на горящий автомобиль и направился к своему.

Бережная, предложив помощь в ремонте автомобиля, как в воду глядела. Передняя фара была разбита. Сильно помято переднее левое крыло, и бампер расколот.

Ерохин посмотрел на «Рено» и увидел, что сидящий рядом с водителем мужчина что-то направил на него, скорее всего, цифровую фотокамеру с хорошим оптическим зумом.

Он снова вышел на дорогу и помахал рукой ребятам из «наружки». «Рено» тронулся с места и подъехал к нему.

— И что? — спросил тот, кто пытался взять у него номер телефона. — Созрел? Диктуй номер.

— Я о другом. Сейчас тут машины начнут собираться. Зачем нам светиться? Разъедемся. Вы ничего не знаете, я тоже. А Евдокимову привет передавайте.

— Да не знаем мы никакого…

«Рено» начал разворачиваться и рванул с места по направлению к городу. Ерохин вернулся за руль и тоже не стал ждать, когда появятся свидетели.

Свернув на прилегающую дорожку, сбросил скорость, чтобы не так трясло на булыжном покрытии, и набрал номер президента банка.

Когда гудки прекратились, произнес:

— Через пару минут я буду у ваших ворот.

Перед воротами он посигналил, и створки начали расходиться в разные стороны. «Ауди» въехал на территорию поместья, гремя слетевшим с креплений бампером.

Петрович стоял возле дома, и когда Ерохин остановил машину и вышел, пожилой человек спросил:

— И где ж тебя так угораздило?

Вдвоем они прошли к беседке, из которой выглядывал Рохель.

— Да, — вспомнил вдруг Петрович, — когда ты за машиной в тот день поехал, позвонил Толя, который в банке безопасностью заведует, и тебя спросил. Якобы не может до тебя дозвониться. А я сказал, что ты в Череповец собираешься, куда тебя Рохель направляет. Не надо было говорить?

— Все нормально, — ответил Сергей.

— Тогда ладно, а то я волновался — вдруг не то что-то ляпнул.

Они подошли к беседке, банкир спустился им навстречу по ступеням. Петрович доложил ему о разбитой машине, однако Виктор Иванович никак не отреагировал, молча махнул рукой, приказывая ему удалиться. Долго смотрел ему в спину, пока тот не скрылся за своим домиком, потом перевел взгляд на озеро и спокойно поинтересовался, заходя внутрь беседки:

— Все чисто прошло?

— Нет, меня взяли. Просто мент один увидел, что я неподалеку ошиваюсь. Наставил на меня пистолет, не мочить же его.

Врать не было смысла: вполне возможно, у Рохеля есть кому присылать сообщения из Череповца. А потому Ерохин продолжил:

— Пришлось прикинуться частным детективом: у меня левое удостоверение имеется. А потом финансы решают многое. Череповец — город небольшой, а потому удалось выкрутиться за небольшие деньги. Тому менту я свой «Форд» отдал. Вместе с ним приехал сюда, забрал свою машину от банка и в МРЭО переоформили на него.

— Странно, что тебя сразу отпустили. Может, следят за тобой?

— Так пусть. Я у вас работаю официально: ничего подозрительного в нашей встрече нет. Но не следят — это точно. Я проверял: «хвоста» нет, и маячка в машине тоже нет. И потом, его надо было здесь устанавливать, а не за полтыщи верст. А времени на установку не было. Машина все время в моем поле зрения была.

— Устал?

— Немного. Правда, в камере удалось часика три поспать. А потом за рулем я почти не устаю. Люблю это дело, а когда еще машина хорошая…

— Я компенсирую ремонт, и за твой «Форд» подкину, и премию тебе подготовил…

— Я сказал, что не надо.

— Говори, что хочешь. Я не привык оставаться должником. Откажешься, буду считать, что доверять тебе нельзя. Полсотни тысяч евро я приготовил. Одна пачечка всего: а для меня это вообще не деньги. А ты мне нужен, потому что-то странное вокруг меня творится. Тут верный человек сообщил, что в банк под видом дознавателя ГИБДД приходил следователь из комитета. От такого внимания мне не по себе.

— Следственный комитет финансами не занимается, — напомнил Ерохин.

— Я знаю это не хуже тебя. Но тогда что ему делать в моем банке?

Сергей ничего не ответил.

Вообще, надо быть осторожнее в высказываниях и действиях.

Рохель, который в прошлую встречу просто предложил поесть шашлыки, а потом выпить, зачем-то начал откровенничать о своей жизни, а чем закончилось? Он подписал его на убийство. И у Виктора Ивановича это как-то подозрительно для самого Ерохина получилось.

Конечно, он мог отказаться утром, сказать, что был пьян и не помнит, что обещал. Но Виктор Иванович не поверил бы, и чем бы все закончилось?

Вряд ли такой могущественный человек стал терпеть бы то, что где-то есть человек, который знает про него так много. Про его прошлое, про его отношения с женщинами.

Если все это правда, конечно.

Но ведь убийство он заказывал всерьез. И теперь считает, будто его телохранитель справился с заданием.

Но теперь-то, судя по всему, он будет доверять своему телохранителю всецело. Хотя нет, теперь телохранитель знает про него еще больше. А следовательно, представляет еще большую опасность.

Значит, это сам Рохель приказал тем, в машине, убрать его. Или он приказал Брускову, чтобы самому не светиться.

А потом вряд ли вспомнит, если спросят.

Скажет: «Ах да, был у меня на службе какой-то бывший мент. Но недолго — пару дней всего. Он вместе с машиной с обрыва в речку упал — я даже лица его не помню. Жаль парня!» Вероятно, следует доложить ему о том, что случилось на мосту.