Удивительные истории о мужчинах - Эдуард Овечкин

С целью подготовки личного состава к условиям, которые ждут нас в Афганистане, весь полк вывели из города Термеза в полевой, вернее, пустынный лагерь. Для того чтобы вести боевые действия в горно-пустынной местности, не надо сидеть в городских казармах. Надо учиться ставить палатки, устраивать быт, работать и отдыхать в полевых (пустынных) условиях.

В Каракумах в конце февраля холод собачий. Часто идет мелкий противный дождь, а еще хуже – поднимаются песчаные бури. В такой обстановке мы приехали всем полком в пустыню, поставили палатки, установили пункты кипячения воды, подтянули передвижные пищеблоки и взялись за обучение личного состава. И попутно командование комплектовало наш полк до полного штата мирного времени.

Как происходит доукомплектование – всем понятно без лишних объяснений. Командование Краснознаменного Туркестанского военного округа разослало по всем остальным частям разнарядки, в которых было указано, сколько человек следует «выдернуть» из своего штата и направить в штат нашего полка. Понятное дело, что нормальный командир не отдаст своего лучшего солдата, или художника-оформителя, или интеллигентного писаря, владеющего десятипальцевым способом печати на печатной машинке. Конечно же, нормальный командир будет отдавать своих людей по принципу: «Возьми себе, Боже, что нам не гоже». И еще будет пугать оставшихся подчиненных: мол, кто будет нарушать дисциплину, тот будет отправлен в Термез, а потом в Афган.

В результате к нам в полевой лагерь приехали достаточно «веселенькие» ребята. Со всего округа к нам потянулись «залетчики», «самоходчики», курильщики анаши, бухальщики бухла и казарменные хулиганы.

В одной из партий вновь прибывших оказался очень странный персонаж. Солдат по имени Юрий Алексеев. Так следовало из записи в военном билете.

Мне свезло так свезло. Направили этого вновь прибывшего в нашу минометную батарею. Кто это сделал, чем он думал, откуда взяли этого… это чучело огородное – разбираться некогда. Солдат – законченное ЧМО. Вечно пыльная, с потеками от пота, в характерную грязную крапинку, бритая голова. На бритой голове выделяется крупный благородный «французский» нос с горбинкой. Упрямо выдвинут вперед твердый подбородок. Серые глаза под дугообразными бровями. Но… Из благородного французского носа, чуть ли не на волевой подбородок, постоянно свисает зеленая сопля, которую солдат даже не пытается втянуть или высморкать. ЧМО может и слюны подпустить, для полноты картины. Серые глаза мутны и бессмысленны, а повадки – это даже не армейское ЧМО, это деревенский дурачок какой-то! Не надо быть профессиональным психиатром, чтобы понять, что это больной человек, это конкретный имбецил. Я понимаю командира его «родной части» – спихнул это недоразумение на нас: чего с таким солдатом делать? Только обнять и плакать.

А теперь меня бы кто-нибудь понял! Мне с этим… с этой обузой, мне с ним в Афган входить! Мне с ним боевую задачу выполнять, а ему не то чтобы автомат или миномет в руки дать – его в булочную за булкой нельзя без сопровождающего отправить! Куда призывная медицинская комиссия смотрела? Спиртом медицинским они там в тот день перепились, что ли?

Офицеры возмущены. Подготовка к вводу в Афганистан, дел невпроворот – еще не хватало заняться олигофренопедагогикой в пустыне в феврале. Да на х… он нам не нужен! Надо отправить его обратно, туда, откуда прислали. Пусть сами там с ним разбираются.

А пока не отправили, ЧМО трется в подразделении. Чмырить такое существо рука не поднимается. Даже у законченных раздолбаев. Куда уж дальше! Поэтому солдата этого не трогают. Так: «Урий, притащи тот ящик… Урий, сходи помой котелки – но сначала руки, сука!..»

Кличку Урий дали ему бойцы-батарейцы, по созвучию с именем, но человеческое имя к такому существу как-то не клеится. Урий – самое то!

Кто-то из солдат-залетчиков выдумал беззлобную мужланскую подколку:

– Урий!

ЧМО поднимает бессмысленные глаза, в которых вопрос: «Что?»

– Хрен нюхать будешь?

Губы Урия растягиваются в дурацкой ухмылке. Сопли и слюни тянутся как гирлянды.

– Гы-ы-ы!.. – междометием отвечает на вопрос дурачок.

Солдаты хохочут. Умора, до чего смешно. Легкий, непритязательный казарменный, вернее, лагерно-пустынный юмор.

Однажды в руки сослуживцев попал блокнот Урия. Надо же, у Урия есть блокнот! Событие, в общем-то, неординарное и для нормального бойца. В СА запрещено иметь личные блокноты. В блокноте – фотография. Урий… Не Урий?.. Симпатичный длинноволосый парняга с французским носом и серыми глазами. Стоит в обнимку с двумя юными красотками! Это настолько не вяжется с нынешним обликом Урия, что солдаты отказываются верить увиденному. «Да ну, нах…р! Урий, это ты, что ли?» Непонятно, да разбираться некогда, да и неинтересно.

С утра до поздней ночи в пустынном лагере кипит деятельность. Постоянно распределяем вновь прибывающих по подразделениям, получаем обмундирование и экипировку, принимаем новую и ремонтируем родную «старую» технику. Бесконечные построения, осмотры, смотры, «бери здесь – неси туда»… Круглосуточно бурлит людской муравейник.

На лицах бойцов (тех, которые самые раздолбаи) – воодушевление. Наконец-то настоящая служба, можно будет оторваться по полной! Кто не раздолбаи, тоже стараются выглядеть на уровне, иначе заклюют раздолбаи.

На территории ДРА пятый год идет война. Мы стоим на границе. Побывавшие «за речкой» офицеры делятся впечатлениями о том, что нас ждет впереди. Кому-то страшно, но дать волю своему отчаянию можно лишь в подушку после отбоя. Раньше – просто некогда. Слишком много забот у командиров, слишком много командиров у подчиненных. А у нас, в минбатарее, вдобавок ко всему еще и Урий!

День отправки полка все ближе. Постепенно, по мере исполнения, затухают хлопоты. Негодных к службе по состоянию здоровья (или по каким-либо другим причинам) собирают на полковом медпункте для отправки по частям ТуркВО. Подвозят на «шишиге» [1] туда и Урия… Сдал-принял, личные вещи в руки. Сопровождающий заскакивает в кузов, я заскакиваю в кузов. 66-й трогается. Урий остается, я уезжаю. Сначала в полк, потом в Афган…

– Пока, Урий! – кричу из кузова 66-го. Человек все же, искра Божья, даром что дурачок. Хоть подосвиданькаемся.

Медленно поднимается грязно-пыльная голова… Распрямляются съеженные плечи… Выпрямляется вечно сгорбленная спина… А где же Урий?.. Это – не он!.. Это – тот, другой, длинноволосый любимчик девушек со снимка из блокнота!!!

Нет соплей вперемешку со слюной на подбородке! Обычно бессмысленные, серые глаза оживлены ненавистью! Рот перекашивает кривая ухмылка, и вслед удаляющемуся «66-му» летит, вибрируя:

– ЧТОБ ВАС ТАМ ВСЕХ ПОУБИВАЛО!!!

Пока я прихожу в себя, ПМП [2] с Юрой Алексеевым, успешно откосившим от Афгана, скрывается в клубах всепроникающей пыли пустыни…