Забытая армия. Французы в Египте после Бонапарта. 1799-1800 - Александр Чудинов

Я с оставшимися силами выступлю к Бельбейсу, либо если получу от вас письмо с сообщением о приближении врага, либо дней через пять-шесть».

Как видим, Клеберу правило «сущность войны - обман» было хорошо известно. Несовершенство средств сообщения порою создавало в те времена подобные казусы, когда, еще не зная о результатах переговоров, шедших за сотни миль от поля боя, армии вступали в сражение после того, как дипломаты где-то там уже подписали мир. Именно под такой казус Клебер и хотел замаскировать неожиданный удар дивизии Рейнье по расположенным у Эль-Ариша турецким войскам. При всех раскладах он ставил на первое место интересы своих солдат, в данном случае гарнизона Эль-Ариша.

Поэтому сразу же после получения известия о перемирии французский главнокомандующий подготовил послание к великому визирю с предупреждением о том, что будет считать перемирие вступившим в силу только после отвода турецких войск от Эль-Ариша. Клебер не знал, что именно в этот день Эль-Ариш пал, и 30 декабря еще дважды написал к Рейнье, торопя выступить на выручку гарнизона форта: «Поддерживать свободные коммуникации между Катией и Эль-Аришем - вот мое последнее слово». 2 января 1800 г. Клебер, уже получив официальное известие о перемирии, вновь попросил Рейнье приложить все усилия, чтобы наладить коммуникации с Эль- Аришем, но только теперь уже действовать аккуратно, чтобы не скомпрометировать усилия парламентеров. 3 января главнокомандующий обратился уже к командору Смиту, потребовав повлиять на визиря, дабы тот отвел войска от форта. Судьба гарнизона больше всего в те дни занимала внимание Клебера. Известие же о падении Эль-Ариша до него к тому моменту всё еще не дошло, поскольку первый из курьеров, отправленных генералом Рейнье с этой вестью, был по пути убит между Салихией и Бельбейсом, вероятно, бедуинами.

Вместе с тем ни на мгновение не упускал Клебер из виду и мирные переговоры в лагере визиря, куда на корабле Смита прибыли Дезе и Пусьельг. Категорический отказ союзников обсуждать с ним условия прелиминарного мира, с одной стороны, а с другой - нависшая угроза османского вторжения и непрерывное ухудшение ситуации внутри Египта - финансовый дефицит, чума, бунты французских войск - вынуждали Клебера идти на уступки. В немалой степени на его позицию повлияли и новости из полученных от Смита европейских газет, освещавших международную ситуацию до 10 октября - в тот момент крайне неблагоприятную для Французской республики. Было ясно, что помощи из метрополии ждать не приходится. 3 января Клебер существенно смягчил свои изначальные условия, решив отказаться от требования прелиминарного мира и ограничившись более скромными предложениями, о чем и сообщил своим представителям на переговорах:

«Вследствие всего этого, как только вам предложат соблюдение Османской Портой нейтралитета до конца войны и свободный уход [Восточной армии] из Египта с оружием, имуществом и снаряжением с правом по возвращении во Францию служить везде и воевать против кого угодно, вы должны, не колеблясь, заключить договор, и я немедленно его подпишу».

В качестве гарантии соблюдения договора Клебер даже был готов передать туркам Эль-Ариш, удерживая за собой все остальные позиции до того, как в Александрию и Дамьетту придут корабли, на которых армия сможет эвакуироваться на родину. Общее количество личного состава для отправки во Францию он определял в 25 тыс. чел.

Только поздним вечером 4 января Клебер получил сообщение генерала Рейнье о падении Эль-Ариша. Хотя подробности происшедшего еще оставались неизвестны, но уже одно то, что турки взломали «замок Египта», радикально меняло ситуацию. Теперь в случае дальнейшего продвижения армии великого визиря в Египет французам предстояло встречать ее на выходе из пустыни, рискуя тем, что конные отряды турок и мамлюков просто обойдут их с флангов и захватят во французском тылу базы снабжения в Бельбейсе и Салихии. Под угрозой оказался и гарнизон Суэца, к которому могли теперь беспрепятственно направиться войска неприятеля. Не удивительно, что весть о взятии турками Эль-Ариша заставила Клебера срочно отправить инструкцию вдогонку генерал-адъютанту Бодо, направлявшемуся через Дамьетту и Яффу в лагерь визиря с корреспонденцией для Дезе и Пусьельга: «Сообщите моим представителям об этом событии и скажите им, чтобы больше не колебались, а заканчивали переговоры по возможности на условиях, близких к тем, что я изложил в своей предшествующей инструкции». 5 января главнокомандующий написал непосредственно Дезе и Пусьельгу, предупредив, чтобы они не выдвигали заведомо невыполнимого требования возвращения Эль-Ариша, а ограничились подтверждением условий перемирия.

7 января Муса Татарин привез в Каир послание великого визиря от 31 декабря, в котором Юсуф-паша сообщал о возвращении под власть Порты крепости Эль-Ариш, «всегда ей принадлежавшей», и о том, что готов на 15 дней приостановить дальнейшее продвижение своей армии в Египет, чтобы дать возможность парламентерам согласовать условия эвакуации французской армии из этой страны. Теперь спешить приходилось уже Клеберу, и в тот же день он ответил:

«Ваше превосходительство предлагало мне в своих предыдущих посланиях 1) наш свободный уход из Египта со всем оружием, снаряжением и имуществом; 2) предоставление [Восточной] армии для этой цели Блистательной Портой всех необходимых для возвращения во Францию судов и припасов. Я принимаю эти два предложения с одним простым условием, а именно, что как только французы эвакуируются из Египта, Блистательная Порта выйдет из тройственного союза [с Великобританией и Россией], в коем она находится и действует только ради сохранения своей территориальной целостности, которая посредством этой эвакуации будет восстановлена».

Последнее из условий должно было позволить Клеберу сохранить лицо и превратить будущее соглашение в нечто чуть большее, чем всего лишь безоговорочная капитуляция. Если бы ему удалось добиться принятия Портой данного пункта, то подобную договоренность можно было бы представить как определенный успех: антифранцузскую коалицию де-факто покидал один из ее участников. О содержании своего письма великому визирю главнокомандующий также сообщил Дезе и Пусьельгу, поручив им руководствоваться изложенными в нем требованиями на переговорах.

Ведя разговоры о мире, Клебер вынужден был готовиться и к войне. 10 января он с большей частью имевшихся у него войск выступил в Салихию, чтобы быть готовым встретить османскую армию на выходе из пустыни, если она продолжит свое движение. Впрочем, великому визирю он сообщил, что поменял дислокацию исключительно для ускорения обмена с ним корреспонденцией относительно условий эвакуации. Именно здесь, в военном лагере под Салихией, французский главнокомандующий и получил 14 января послание командора Смита из Эль-Ариша, написанное двумя днями ранее (сообщение между оппонентами действительно ускорилось), с известием о том, что единственное из требований, которым Клебер попытался обусловить эвакуацию, категорически отвергнуто великим визирем: «Блистательная Порта не может принять никакое предложение, ведущее к нарушению ею обязательств, установленных договорами». Клеберу оставляли выбор лишь между согласием на безоговорочную эвакуацию (фактически капитуляцию) и возобновлением военных действий.