Останься со мной - Джессика Кансоло

– Невероятно, – бормочет Эйден.

Я перевожу на него взгляд.

– Что?

– Когда он бросил нас, мы, по сути, жили в нищете. Он знал, что мама умерла. Он знал, что у него осталось трое сыновей. Мы практически жили на улице. А он в это время живет в гребаном особняке, который получил, женившись на богатой бабе.

Я рассматриваю купленный Эндрю костюм за 4000 баксов, хотя Эйден для него, можно сказать, – незнакомец. Как бы помогли эти деньги Эйдену, если бы он получил их до того, как начал участвовать в гонках? Для Эндрю это просто гроши. Он, вероятно, даже не заметил, что их больше нет.

– Он подонок, Эйден. Мы это выяснили. Еще не поздно повернуть назад.

Эйден крепче сжимает руль.

– Нет, мы сходим туда. Но после я больше не хочу его видеть.

Мы следуем за вереницей машин на широкой подъездной дорожке, объезжаем причудливый фонтан и останавливаемся перед ступеньками, ведущими к парадной двери, как это делали все машины до нас. Элегантно одетый мужчина открывает мою дверь и предлагает мне руку, чтобы помочь выйти. Я выбираюсь из низкой машины настолько грациозно, насколько только могу. Ожидая, пока Эйден передаст ключи парковщику, я разглядываю чудовищный особняк.

– Как думаешь, что они делают со всем этим пространством? – спрашиваю я Эйдена, когда он присоединяется ко мне.

– Устраивают дикие сексуальные оргии.

Задыхаясь от смеха, я беру его под руку. Не думала, что он будет пребывать в шутливом настроении, – по крайней мере я думаю, что он шутит.

Вместе мы поднимаемся по лестнице и подходим к грандиозной парадной двери. Мы стоим в очереди за людьми, одетыми в дорогие платья и костюмы. Каждый из них с дорогими, роскошными украшениями.

Мы продвигаемся к началу очереди, где стоит женщина с планшетом и значком Эндрю Кесслера. Она широко улыбается, но вдруг замирает, увидев перед собой двух подростков.

– Имя?

– Эйден Паркер, – говорит он, глядя на нее сверху вниз.

Женщина листает страницы.

– Простите, вас нет в… – Вдруг она берет паузу. Ее глаза округляются, и она поспешно переворачивает листы на место. – Подождите здесь, пожалуйста.

Мы отходим в сторону, пока леди с планшетом шепчется с мужчиной в черном костюме и с наушником в ухе.

Все в доме выглядит отполированным, чистым, элегантным. Я чувствую себя не в своей тарелке, хотя это самое дорогое платье, которое я когда-либо надевала. Они из тех богачей, которые украшают дом маленькими пьедесталами с вазами. Здесь даже керамика с тонкой гравировкой и настоящими золотыми чешуйками выглядит элегантнее, чем я. Внезапное желание прикоснуться к одной из них поглощает меня с головой. Ваза выглядит такой гладкой, блестящей и…

– Эй! – Сердитый голос заставляет меня подпрыгнуть. Ко мне приближается лысый мужчина с наушником в ухе. – Не трогай, – усмехается он. – Она наверняка стоит больше, чем твоя машина.

Я покорно убираю руку, пока Эйден смотрит на здоровяка с такой злостью, которая вынудила бы меня провалиться под землю.

Леди снова встает перед нами.

– Одну минутку.

Эта женщина выглядит так, будто проглотила что-то кислое, но усилием воли сохраняет улыбку на лице.

Вскоре появляется крупный мужчина, который привез костюм Эйдена и который никогда не улыбается. Леди жестом указывает на него.

– Мистер Веденин проводит вас к отцу.

– Разве нам нельзя пообщаться с гостями? – удивляется Эйден.

Ее улыбка заметно натянута.

– Мистер Кесслер велел Харви проводить вас к нему, как только вы приедете.

Взгляд Эйдена перескакивает с Харви на леди, а потом обратно. Вероятно, мы думаем об одном и том же: Эндрю послал Харви не как уважаемого сопровождающего, а как тюремного стражника.

Хотя за нами выстроилась очередь, Эйден не спешит заканчивать игру в гляделки с крупным мужчиной. Леди с планшетом нервно переминается с ноги на ногу.

– Будьте добры, меня ждут люди.

Эйден обращается к ней, не отрывая взгляда от Харви:

– Мы найдем Эндрю, когда будем готовы. Я бы хотел поздороваться с гостями.

С этими словами он ведет меня в дом, не обращая внимания ни на ее протесты, ни на крупного мужчину, который смотрит нам вслед. Эйден ловко лавирует среди людей, столпившихся в большом коридоре. Каждый человек выглядит богаче предыдущего. Их цветочные духи и мускусные одеколоны смешиваются так, что я не могу определить, чем от кого пахнет. Вскоре мы теряем из виду как Харви, так и других охранников в черных костюмах и наушниках.

– Мне кажется, или от Харви исходит опасность? – спрашиваю я, замедляя шаг, как только мы заходим в большое помещение.

Что это? Бальный зал? В современных домах есть бальные залы? Гигантская люстра, висящая в центре комнаты, выглядит так, будто стоит дороже моего дома.

– Не только тебе, – соглашается Эйден.

Люди общаются, пока официанты в костюмах расхаживают с подносами, раздавая закуски и фужеры с шампанским. На стене напротив больших окон от пола до потолка висит несколько больших рекламных плакатов. Вдоль стены мы замечаем двери, ведущие на длинный, огибающий зал балкон. Снаружи стоят люди. Они общаются и смотрят на то, что, как мне кажется, является садом. Около десяти мужчин и женщин в белых пиджаках играют классическую музыку, расположившись в углу помещения.

– Вау! – Это все, что я могу сказать.

Мне кажется, что я попала в сцену из «Великого Гэтсби», но современную и даже более богатую версию.

Мимо проходит женщина с сумочкой, цена которой 20 000 долларов (я знаю стоимость, потому что Шарлотта одержима этим брендом). В ту же секунду меня накрывает чувство, что мне и правда не стоит ничего здесь трогать.

Эйден, стоя рядом со мной, делает глубокий вдох. Несмотря на его бесстрастное выражение лица, я чувствую бурлящую ярость. Если кто-то вздумает сказать что-то неуместное или грубое, эта злость без всяких сомнений вырвется наружу.

Мимо мельтешит обслуживающий персонал с фужерами. Эйден берет шампанское, протягивает его мне, как будто чувствуя мое потрясение.

– До этого момента я никогда в жизни не испытывал желания выпить, – бормочет он, рассматривая дом. Его осанка напряженно прямая, челюсти сжаты.

– Я, пожалуй, выпью. Я все равно не умею ездить на механике, – отвечаю я, делая глоток шампанского, которое он мне протянул.

Эйден, снова вздохнув, замечает что-то вдалеке и следит за этим глазами.

– Я знаю. Напомни мне тебя научить.

– Эйден Паркер, это вы? – раздается голос рядом с нами.

Женщина мне кажется знакомой, но я не могу понять, где ее видела. А потом я замечаю пропуск репортера Пятого канала, висящий на шее на шнурке.