Еретики и заговорщики - Максим Зарезин

В Волоцкой обители практика приемов поминальных вкладов (не менее порочная, чем католическая практика торговли индульгенциями) превратилась в важнейший источник благоденствия. В одном из писем Иосиф поучал своего корреспондента: «А ведомо тебе, колко люди добрые давали денег да сел, а велели собя писати в вечное поминание… ино тех память всех погибнет, а мы пойдем вси по двором». А идти по дворам оборотистый настоятель и его братия не собирались.

Когда одна из вкладчиц княгиня Мария Голенина «взроптала» на слишком высокую плату, которую монастырь требовал за поминание ее умерших сыновей, Иосиф сетовал, в частности, на большие расходы обители. Они на самом деле были велики, и значительная часть средств расходовалась на благотворительность. Каждый год обитель тратила в виде милостыни 150 рублей и три тысячи четвертей хлеба.

Основывая Волоцкую обитель, Иосиф изначально рассматривал в качестве первоочередной задачи создание крупного монастырского хозяйства с обширными земельными угодьями и источниками пополнения монастырской казны. В Синодике Иосифа не только тщательно отмечаются денежные вклады, но и указывается, какие земельные владения приобретены на полученные деньги. Покупались часто земли, даже далеко отстоящие от монастыря, для последующего обмена на более удобно расположенные.

Очевидно, что исходные идеалы Нила Сорского и Иосифа Волоцкого, с которыми они приступали к основанию обителей, и даже еще раньше — когда они только размышляли о том, как обустроить монашескую жизнь, были прямо противоположны, как прямо противоположны их воззрения на церковную собственность и на усилия правительства по ее ограничению. Если Нил стремился на деле, а не на уровне деклараций, избавить отдельного инока и сообщество скитских жителей от мирских соблазнов, а монастырь — от погружения в хозяйственные заботы, то Иосиф целенаправленно готовил Волоцкую обитель на роль «хозяйствующего субъекта», казна которого интенсивно пополняется, а земельные владения — беспрестанно округляются.

Вокруг Нила и Иосифа из числа их приверженцев стали складываться противостоящие друг другу движения — «нестяжателей» и «любостяжателей», или «иосифлян». Вопрос в том, какой степени достигало это противостояние, какие формы оно принимало и как далеко заходили требования двух движений и взаимные претензии, если таковые имели место. Историки XIX — первой половины XX века в основном находили эти противоречия радикальными.

В своей публикации 1953 года А. А. Зимин предложил более объективный взгляд на взаимоотношения двух деятелей церкви и различия в их взглядах. «Нам нет необходимости превращать Иосифа Санина в “консерватора”, как нет необходимости делать из Нила Сорского “либерала”», — справедливо отмечал исследователь. Спустя несколько лет свой взгляд на данную проблему обнародовал Я. С. Лурье, который призвал уже не к коррекции, а к радикальному пересмотру «концепции, сложившейся еще во второй половине XIX в. в основном в либерально-славянофильской публицистике».

В последние годы, в немалой степени в связи с возрастанием роли Русской Православной церкви в российском обществе, тема «пересмотра» оценки деятельности Нила Сорского и Иосифа Волоцкого стала весьма востребованной. В год 1000-летия Крещения Руси митрополит Питирим (Нечаев) призвал «демифологизировать схему либеральной историографии, почти заслонившую от нас живые лики святых». Историографическую схему, утверждающую извечное противоречие между нестяжателями и иосифлянами, критикует в своей недавней монографии известный исследователь А. И. Плигузов.

Я. С. Лурье приписывал авторство пресловутой схемы либералам-славянофилам, преосвященный Питирим — «просто» либералам, В. В. Кожинов — неким радикальным либералам или даже революционерам. «Революционные или по крайней мере сугубо “либеральные” идеологи в течение XIX в. стремились всячески дискредитировать государственный, социальный и церковный строй России, притом не только современный им строй, но и его предшествующие исторические стадии — вплоть до Древней Руси. При этом, в частности, преследовалась цель найти в прошлом — в том числе в далеком прошлом — “либеральных” предшественников, противостоявших государственной и церковной властям, и, с другой стороны, “консервативных” защитников этих властей; первых, естественно, превозносили, а вторых — обличали и проклинали. Именно такая “операция” была проделана в целом ряде сочинений, касавшихся преподобных Иосифа и Нила», — утверждает В. В. Кожинов.

Вышеперечисленных авторов объединяет стремление свести на нет любое разномыслие в отношениях между двумя игуменами, в том числе решительный отказ признать в Ниле Сорском борца со стяжательством. Так, А. И. Плигузов утверждает, что «Нил, вопреки мнению многих исследователей, отнюдь не являлся столь радикальным мыслителем, каким он выведен в публицистике 40-60-х годов XVI в. и более позднего времени». Исследователь настаивает на том, что Нил ратовал за «средний путь» — средний между лаврской организацией общежительного монастыря и полным отшельничеством анахоретов, который сам по себе не ставил под сомнение достоинств общежительных монастырей и, следовательно, монастырского землевладения как важнейшего условия их существования.

Дабы не «заслонять живые лики святых», обратимся к первоисточникам. В своем «Предании» Нил Сорский сообщает следующее: «Святыми же отцами свято предано нам то, дабы ежедневную пищу и прочее нужное, что Господь и Пречистая Его Матерь для нас устроят, (приобретали) мы себеот праведных трудов своего рукоделия и работы. Не работающий, сказал апостол, — да не ест, ибо жительство и нужды наши (от наших собственных трудов) должны устраиваться. А делать подобает то, что возможно под кровом. Если в общежитиях по нужде похвально и под открытым небом, (например), упряжку волов гнать пахать и иное что-либо тяжелое своими силами делать, говорит Божественное Писание, то для живущих уединенно это достойно укора. Если же в нуждах наших не удовлетворимся мы от работы своей, по немощи нашей или по иной какой-нибудь уважительной причине, то можно принимать немного милостыни от христолюбцев — необходимое, а не излишнее. Стяжание же, принудительно от чужих трудов собираемые, вносить (к себе) отнюдь нам не на пользу, ибо, как их имея, можем сохранить мы заповеди Господни: Хотящему с тобою судиться и взять твою рубашку отдай и верхнюю одежду и другие подобные, будучи страстными и немощными? Но должны мы (таких стяжаний), как яда смертоносного избегать и отвергать их».

Полевые работы. Житие Антония Сийского

Нил здесь верен следующим наказам Симеона Нового Богослова: «Не только безмолвствующий или находящийся в подчинении, но и игумен и настоятель над многими… должен быть беспечален, то есть совершенно свободен от всяких житейских дел. Тот, у кого разум занят заботой о житейских делах, не свободен, ибо он одержим заботой об этом и порабощен ей, будет эта забота о нем самом или о других.

Несомненно, Нил Сорский действительно делал различия между скитами и общежитиями, но только в вопросе о работах вне стен обители и внутри оных. Никаких прочих послаблений для общежительных монастырей Нил не предусматривал, следовательно, нет никаких оснований приписывать преподобному некий «средний путь».