Ночная фиалка - Дебора Мей

— О… — простонала она и… ощутила… сладострастие.

Он почувствовал, что в ней исчезла привычная скованность, а вместо нее возникло томное, страстное напряжение. Так долго тлеющее в нем пламя вспыхнуло, и он прижался губами к ее трепещущей груди. Она издала сладостный стон, который вовсе не означал боль. Девушка в жадной истоме выгибалась под ним, прекрасная в своем нежном тепле. Стыд и злость рассыпались в пыль перед реальностью ее облика при серебряном свете утра. Он забыл обо всем… ничего не слышал и не видел, казалось, что даже не дышал… ничего не существовало вокруг него, кроме страсти, которая поглотила его и ворвалась в нее взрывом радужного фейерверка.

Когда все завершилось, запахи и ощущения уронили его в странную летаргию. Смешанные чувства чередовались в нем — облегчение и наслаждение. Мысли исчезли. Он желал лишь одного — спать в ее объятиях. Виола молча смотрела на него своими любящими фиалковыми глазами, казалось, что девушка утратила способность говорить.

— С тобой все в порядке? — его губы коснулись ее губ.

— Не знаю… — прошептала она, жалуясь, точно ребенок.

Пытаясь успокоить ее, он нежно целовал девушку, чувствуя счастье и угрызения совести одновременно. Сон одолевал его. Подтянув упавшее одеяло, он старательно укутал им ее и себя, чтобы уберечься от холода раннего утра. Она затихла в его объятиях. Усталость медленно овладевала им. Он погрузился в бархатную мглу.

Сквозь сон он услышал, что кто-то постучал в дверь, и с трудом приоткрыл глаза.

Комната была залита дневным светом, ярко освещающим все — кровать, Виолу, ее роскошные каштановые волосы, тени ушедшей ночи…

В дверях стояла княгиня София. В руках у нее был подарок — пакет, завернутый в салатовую бумагу с шелковой лентой.

Он знал, что всю жизнь отныне будет помнить эту ленту, чьи концы красиво ниспадали почти до пола.

Он вздрогнул, но не пошевелился. Виола спала.

Их глаза встретились. Мгновение София молчала, затем взглянула на свой подарок, словно не зная, что с ним делать. Прикусив губу и покраснев, словно юная девушка, княгиня молча покинула комнату, плотно закрыв за собой дверь.

Услышав стук в дверь, Виола быстро вытерла слезы. Когда она проснулась, рядом с ней никого не было. Ей очень хотелось думать, что она всего лишь видела дурной сон, но… томительная боль и пятна крови на простыне говорили о том, что все самое ужасное произошло наяву.

Горничная вошла, не дожидаясь ответа. Служанка не смотрела на Виолу, только сделала легкий поклон и поставила поднос с завтраком у кровати.

— Ее сиятельство сказали, что если вы плохо себя чувствуете, то можете позавтракать в постели.

— Спасибо, — голос Виолы был слегка охрипшим. Она с испугом смотрела на еще одну чайную пару на подносе.

Горничная ничего не сказала по этому поводу и принялась разжигать огонь в камине. Странно, что она припозднилась с этим. Обычно потрескивание дров пробуждало Виолу по утрам. Чем все это объясняется? Неужели служанка заглянула в ее комнату раньше, чем Мишель ушел к себе?…

Горничная поклонилась и вышла. Запах кофе и свежевыпеченных булочек впервые в жизни показался Виоле отвратительным. Она отодвинула подальше поднос и забилась в угол постели. Отчаяние охватило ее.

Девушке нестерпимо, даже мучительно, хотелось принять ванну, чтобы немедленно смыть с себя все следы ночного происшествия. Но она не решалась позвонить служанке. А что теперь делать с испорченной простыней? Что делать с испорченной жизнью?

Не соображая, что делает, девушка бросилась к комоду и принялась лихорадочно искать ножницы. Ей оставалось лишь обрезать течение своей судьбы…

Легкий шорох заставил девушку остановить свои поиски.

Княгиня плотно закрыла за собой дверь. Виола метнулась к постели, но, бросив взгляд на Софию, замерла в испуге.

Она все знала. Она знала. Самая добрая, лучшая, благороднейшая женщина, мать девушки, на которой он собирался жениться, хозяйка дома, где ей дали прибежище… Виола стала задыхаться и закрыла глаза, не смея смотреть в лицо княгине. Ноги ее подкашивались. Слезы потекли из глаз. Слезы стыда и ужаса. Она медленно опустилась на колени…

— Тихо… тихо… — теплые руки коснулись плеч Виолы. Опустившись на пол, София прижала рыдающую девушку к своей груди. — Тихо, все будет хорошо…

— Мне… так стыдно…

— Тихо, милая… — София прижалась щекой к волосам девушки. — Не надо мне ничего рассказывать…

Виола уткнулась в кружевную блузку княгини и расплакалась. Сочувствие, жалость, нежная рука, гладящая ее волосы, повергли девушку в еще большее отчаяние. Она не могла поверить, что княгиня Маре-Розару жалеет ее после всего произошедшего.

— Простите меня… — с трудом произнесла она сквозь рыдания. — Я не хотела… я не понимала… — голос ее сорвался.

— Пойдем со мной, — София подняла ее на ноги. — Тебя ждет горячая ванна.

Виола взглянула на кровать.

— Простыня… Теперь все узнают…

— Это не имеет значения.

Ее слова испугали девушку.

— Они уже знают?

София ласково промокнула платочком слезы на щеках девушки.

— Мы поговорим об этом чуть позже.

Виола онемела. Если слуги все знают… Ее заклеймят позором.

Словно во сне она направилась вместе с княгиней в ванную комнату. София помогла ей забраться в теплую воду, подала душистое мыло. Виоле хотелось утонуть, но она даже этого не могла сделать.

С трудом понимая, что происходит, девушка смыла с себя остатки ночи, приняла из рук княгини теплое полотенце, а затем оделась. Слезы без конца текли по ее щекам.

Когда они вернулись в спальню, София усадила девушку перед огнем в камине и укрыла пледом.

— Мадам, я не понимаю, как я… И как вы можете быть такой доброй со мной?

София слегка улыбнулась. В ее глазах не было ни тени осуждения.

— Вы ненавидите меня? Презираете?

Княгиня еще шире улыбнулась своей светлой улыбкой и протянула девушке чашку с кофе. Он оказался горячим. Видимо, пока Виола принимала ванну, горничная принесла новый завтрак.

— Ты нравишься мне, девочка. Очень. И я хочу надеяться, что Мишель не обманет моих ожиданий.

— Слуги все знают..?

— Дворецкий сообщил мне обо всем перед завтраком. Хочу заметить, что это никого не удивило. В доме давно ходят слухи, что Лео — ваш общий ребенок и что ваша связь имеет давнюю историю.

Чашка зазвенела в руках девушки. Она с трудом опустила ее на стол и с ужасом уставилась на княгиню.

— Всем с самого начала показалось странным твое появление в доме.

— Это чужой ребенок! Клянусь вам! Вы можете спросить у инспектора Тобиаса, кто мать Лео!