Поцелуй щёлки - Тессония Одетт

– Могу ли я вместо этого ответить на какой-нибудь другой вопрос?

Поразмыслив, Дориан кивает.

– Я действительно спасла вас. Вечером седьмого числа я была на мысе Вега и заметила кораблекрушение. Думала, что никто не выжил, но когда увидела, как вы пытаетесь добраться до берега, бросилась в воду, чтобы помочь вам.

Суровая маска на его лице трескается, заставляя его выглядеть по-юношески растерянным. Так он выглядел прямо перед тем, как я попыталась поцеловать его вчера в гостиной.

– Почему? – хмурится Дориан.

Я снова начинаю заламывать руки, но приказываю себе остановиться. Мне требуется несколько мгновений, чтобы отложить в сторону все, что произошло с той ночи, все, что я узнала о нем, и все, что мне еще предстоит сделать. Когда нахожу нужные слова, они предельно правдивы.

– Я видела, как вы тонули, и мое сердце сказало, что спасти вас будет правильным поступком.

Выражение его лица смягчается больше, чем я когда-либо видела, а губы изгибаются в печальной улыбке.

Я отвечаю тем же. На мгновение ко мне возвращается то чувство, что я испытала на утесе. Убежденность в правильности своего поступка. В том, что мой отец может мной гордиться. Что я сама могу гордиться собой. На один вдох я притворяюсь, что все еще чувствую это. На один выдох позволяю себе забыть, что Дориан должен умереть.

– Мне тоже жаль, – к моему удивлению, говорит Дориан. Он смотрит вниз, на пол между нами. – Я был к вам слишком строг. Поспешил высказать собственные предположения. Будь я джентльменом, сделал бы вид, что ничего не произошло, направил бы нашу встречу в другое русло. Я не должен был спорить с вами по поводу… ваших действий или намекать на то, что вы смущены или, того хуже, руководствуетесь дурными намерениями.

Он говорит «будь я джентльменом». Означает ли это, что он не считает себя таковым?

Дориан продолжает:

– Я уже много лет не живу в Фейривэе, и, признаюсь, мой опыт общения с фейри редко оказывался положительным.

Мое сердце ожесточается, стирая мимолетную фантазию. Как бы сильно я ни понимала, что мне не следует ничего говорить, я не могу не задать следующий вопрос, хотя бы ради того, чтобы узнать, что он скажет:

– Тогда почему вы хотите жениться на фейри?

Дориан вздыхает и снова встречается со мной взглядом. Его голос, приглушенный тайной, становится тише:

– Вы, как никто другой, должны понять. Ведь вы спасли меня. Вы знали, что мне нужно попасть в церковь Святого Лазаро, а значит, я, должно быть, умолял вас об убежище.

– Вы ничего не помните?

– Я помню, как кто-то пришел мне на помощь. Помню смотрящую на меня сверху вниз женщину с лунным светом, играющим в ее волосах. – Взгляд Дориана становится отстраненным, но он быстро возвращается к реальности. – Полагаю, это были вы. И на этом все. Следующее воспоминание – как я очнулся в церковном лазарете. Клянусь вам, у меня не было намерения незаконно пересекать границу. Я должен был причалить к острову Ванмар и получить гражданство законным путем. Но теперь… Должно быть, вы и так знаете остальное.

Я ничего не говорю, предпочитая скрыть правду. Мы оба знаем, что через несколько дней срок предоставления ему убежища истечет. Тогда у фейри появится право заключить его в тюрьму и наказать за незаконный переход границы. Если, конечно, он не женится на ком-то, кто является фейри хотя бы наполовину, и не станет гражданином, заключив законный договор, скрепленный поцелуем в губы с новой невестой.

Мои губы.

Его смерть.

Моя свобода.

– Спасибо. Я в большом долгу перед вами.

Я выпрямляю спину, растягивая губы в игривой усмешке.

– На вашем месте я бы так не говорила. Слишком уж похоже на заключение сделки. А вам, конечно же, известно, что с фейри лучше не торговаться.

– Тогда, возможно, мы найдем другой способ сравнять счет. – Его тон едва ли намекает на что-то, но ухмылка возвращается на губы. Это делает Дориана таким непохожим на того чопорного, бесчувственного человека, каким я привыкла его видеть. Блеск в его глазах разжигает внутри меня огонь, который придает мне смелости.

– Возможно, – говорю я, после чего отворачиваюсь от него. Прежде чем сделать шаг, я оглядываюсь через плечо и замечаю, как он бросает взгляд на мою задницу. От этого трепет в моем животе только усиливается. – Желаю вам насладиться люми.

Дориан удерживает мой взгляд, пока я не отвожу его, чтобы начать подниматься по лестнице. Не могу не представлять, как он следит за каждым моим шагом, пока я не скроюсь из виду. Но это ведь всего лишь мои фантазии.

А вот нехватка воздуха в моей груди кажется слишком реальной.

Глава XXII

– Желаю вам насладиться люми, – передразнивает меня Подаксис высоким голосом, как только я достигаю верха лестницы.

Я поджимаю губы, чтобы скрыть предательскую улыбку, которая каким-то образом появилась на них. Пока мой друг смеется надо мной, мои щеки пылают.

– Ты все это время подслушивал?

– Конечно, я же должен был убедиться, что он не попытается забить тебя до смерти, как тот боевой мешок.

Я скрещиваю руки на груди.

– Нет, тебе было совсем не обязательно оставаться. У меня не возникло никаких неприятностей.

– Не тогда, когда ты флиртуешь, лишь бы выкрутиться из них.

– Я не… – Я пытаюсь заявить, что не флиртовала, но последнее слово отказывается слетать с моего языка. Значит ли это, что я и правда заигрывала с Дорианом? Что ж, полагаю, это хороший способ выполнить свою работу. Когда Подаксис снова хихикает, я прожигаю его взглядом. – Не хочу об этом говорить. Если ты так хорош в том, чтобы подглядывать за другими, почему бы тебе не сказать мне, свободен ли путь наружу?

Мои слова стирают только половину веселья с раздраженного лица моего друга, когда он убегает дальше по коридору.

Как только он возвращается, мы следуем тем же путем, которым пришли, пока не добираемся до сада. Там мы переходим на другую сторону. В данный момент садовники отсутствуют, но мы все же обходим сад по периметру, чтобы не быть замеченными из окон. Наконец, мы выходим через дверь в противоположной стене. Я останавливаюсь, пока Подаксис проверяет, есть ли кто-то внутри, а затем мы выходим через боковую дверь, которая ведет в переулок за Лебединой улицей. Это тот же маршрут, которым я воспользовалась ранее, чтобы купить для Дориана люми. Мой друг прав. Ему удалось найти идеальный способ выйти из церкви, при этом не привлекая к себе внимания.

– К «Прозе стервятника»? – спрашивает он, взглянув на меня.

– Да, достопочтенный господин, – говорю