Убийство к ужину - Михаэль Кобр

Чуть в стороне лежало тело.

— Евгений… Евгений, стой! — Комиссар хотел заорать во всю мочь, но из горла вырвался лишь каркающий хрип. Он откашлялся и сделал вторую попытку: — Евгений!

Штробль успел скрыться в лесу, когда его настиг заполошный вопль шефа. Он понял, что дело серьезное, и галопом поскакал назад. Клуфтингер стоял, упершись взглядом в землю, и на него даже не посмотрел. С такого расстояния Штробль не мог понять, что так заворожило шефа. Он отер с лица струи дождя и заспешил к нему. Когда Клуфтингер поднял голову и отвернулся от темной массы, лежащей перед ним, Штробль поразился его бледности. В лице начальника, еще недавно пунцовом, сейчас не было ни кровинки, он склонился, упираясь ладонями в колени, точно его настиг приступ рвоты. Штробль перешел на бег.

— Что?.. — начал он еще на бегу, но подавился первым же словом.

Когда он сам увидел то, над чем стоял Клуфтингер, у него волосы на макушке встали дыбом. В раскисшей жиже лежал человек. Они пробегали к хижине всего в нескольких метрах отсюда и не заметили его. Но это не было их виной или недосмотром. Мужчина — а Штробль определил по одежде и по комплекции, что это мужчина, и даже догадывался, кем он мог оказаться, — погрузился в грязь и почти слился с ней. Но на этом ужас не заканчивался. Штроблю пришлось наклониться, чтобы разглядеть: лицо трупа по уши затонуло в хляби, а на месте затылка — кровавое месиво.

— Боже милостивый!.. — Потребовалось немало времени, прежде чем он снова обрел дар речи. — Боже, такого я еще не видел!

По широкой дуге обойдя тело, Штробль подошел к Клуфтингеру.

— Как ты? — участливо спросил он, положив руку ему на плечо.

Комиссар выпрямился и отер рот.

— Все нормально. Ты уже понял, кто там? — Он вяло качнул головой в сторону находки.

— Ну, знать не знаю, судя по тому, как он выглядит, но предположить могу. С большой вероятностью это…

— Андреас Лутценберг, — закончил за Штробля Клуфтингер и нервно хохотнул. — Наш, так сказать, убийца.

Не прошло и часа, как небольшую поляну заполонили не менее двух дюжин полицейских. Со всех сторон сыпались проклятия непрекращающемуся дождю, от которого земля окончательно размокла. Чуть погодя подтянулись первые полицейские машины и «скорая помощь». Большинство коллег добралось до места преступления своим ходом, поскольку автомобиль Штробля блокировал дорогу, но некоторые остались там, чтобы удалить препятствие, и, похоже, им это удалось.

Клуфтингер со Штроблем и Майером расположились в хижине, к ним присоединились еще два эксперта-криминалиста. Комиссар сидел у стола и растирал полотенцем ногу. Бывший когда-то белым носок он положил прямо на стол, чем заслужил неодобрительные взгляды криминалистов.

— Следы автомобиля? — обратился он к одному из них.

— Шансов ноль. При такой погоде это то же, что искать замок из песка в песчаной буре.

Клуфтингер нашел такое сравнение чересчур замысловатым, но в принципе согласился с ним.

Полицейский в форме просунул голову в дверь.

— Можно? Похоже, убитым является некто Андреас Лутценберг, — отрапортовал он, протягивая бумажник.

Майер принял его и передал комиссару. Тот долго изучал его, а потом не сдержался:

— Черт бы его побрал вместе с дурацкими тайнами!

Оба помощника энергично закивали головами. Главный подозреваемый в убийстве Вахтера теперь сам лежал в болотной жиже, как доисторическое ископаемое. На лесной опушке. В Хинтершвайнхёфе. В Западном Альгое.

— И что теперь? — осторожно поинтересовался Майер.

Клуфтингер сердито засопел.

— Если Лутценберг и наш клиент, я имею в виду в случае с Вахтером, то уж в этом убийстве его вина исключается, — горько пошутил он.

— Думаешь, оба случая как-то связаны? — спросил Штробль.

— Я тебя умоляю! Это же ясно, как белый день! Помнишь, я говорил, что он был сильно напуган. И как оказалось, не напрасно.

Клуфтингер задумался над словами, услышанными от Лутценберга: «Не все так, как кажется на первый взгляд». Теперь эти слова звучали упреком. Еще несколько часов назад он думал, будто вышел на след убийцы, а теперь — вот, еще один труп.

— Что у вас? — обратился Клуфтингер к экспертам, которые уже начали укладывать свои чемоданчики.

— Ничего стоящего. Целый букет пальчиков, словно тут собирали цветы, как на острове Майнау.

Клуфтингер покачал головой. Ну и сравненьица у этого типа. Он поднялся.

— Патологоанатом здесь?

— Да, и не один. Уже давно работают.

Комиссар направился к выходу и вдруг остановился.

— Кто-нибудь привез мне ботинки?

— О… я… со всей этой суетой… — замялся Майер.

Клуфтингер безнадежно махнул рукой и вышел на веранду.

— Вот так явление! — прокомментировал Георг Бём эффектный выход комиссара. — Дай-ка угадаю: хочешь скинуть килограммчик-другой, и кто-то насвистел тебе, будто нет ничего лучше массажа ступней?

Клуфтингер расплылся в улыбке. Доктор Георг Бём, тридцатипятилетний патологоанатом, пожалуй, был единственным, кому безнаказанно позволялось подтрунивать над ним в такой ситуации. Клуфтингер симпатизировал молодому неунывающему доктору и его неназойливому остроумию. Тот даже в некотором роде поколебал его картину мира… хотя бы в отношении медиков.

— Да вот, решил вернуться к истокам. Учусь обходиться без шмоток, как наши пращуры. Начал с ботинок, чтобы легче было привыкать, — отшутился комиссар, у которого поднялось настроение.

— Слушай, умоляю, когда дело дойдет до штанов, предупреди заранее, чтобы я успел вынуть из глаз линзы!

Да, до такой молниеносной находчивости Клуфтингер еще не дорос.

— Ладно, Жорж, что скажешь по делу? — уел его Клуфтингер, зная, что Георг терпеть не мог, когда его называли Жоржем.

Бём снял бейсболку, прикрывавшую его густые каштановые кудри и защищавшую от дождя загорелое скуластое лицо.

— Ничего, помимо того, что и так очевидно. Ему нанесли смертельный удар вон той дубиной. — Он указал на массивный заостренный кол, выдернутый из ограды и валявшийся неподалеку от трупа. — Ее и переквалифицировали в орудие убийства.

Клуфтингер вгляделся в ясные голубые глаза Бёма, но не нашел в них и следа сожаления. «Наверное, нынешнее молодое поколение уже не способно к состраданию», — грустно подумал он.

— Одно могу сказать определенно, — продолжил Георг, — вы опоздали на час или два, не больше. До того он был еще жив.

Это сообщение снова испортило Клуфтингеру настроение. Он ничего не сказал, а просто хлопнул Бёма по плечу и со словами «Спасибо, доктор» похромал к группе патрульных полицейских. Краем глаза он заметил, как справа кто-то передразнил его походку. Конечно, упрекать весельчака нет смысла: он отдавал себе отчет, как комично выглядит в промокшей насквозь национальной тужурке и без одного башмака, но тот еще позволил себе лишнего.