Войны мозга. Научные споры вокруг разума и сознания - Марио Борегар

При интровертивных формах мистического опыта, как тот, который испытал Смит, заурядное «маленькое я» на миг исчезает и возвращается преображенным. Это временное единство или отождествление со всем Сущим, и его можно назвать разными именами: Брахман, Всеобщее «Я», Единый, Абсолют, Основа бытия, Источник, Дао, Аллах, Бог… Во время такого опыта различие между тем, кто его испытывает, и другими людьми исчезает. Возникает также ощущение единства со всем, что только есть во всей Вселенной, и осознание того, что Основа бытия находится у истоков всей жизни и имеет бесконечное множество проявлений. В индуизме «Мандукья-упанишада» называет эту унитарную форму сознания «турья». На Западе канадский психиатр Ричард Морис Бёкк ввел термин космическое сознание для обозначения наиболее яркого и эффектного типа мистического опыта.

В 1872 году Бёкк некоторое время пребывал в таком состоянии сознания. После этого он посвятил тридцать лет своей жизни работе над книгой «Космическое сознание»[335], где привел в пример несколько человек, которые, как ему казалось, достигли состояния космического сознания или на время, или навсегда. К этим просветленным он отнес поэтов Генри Дэвида Торо и Уолта Уитмена, а также религиозных лидеров – Моисея, Иисуса и Будду. Бёкк предположил, что космическое сознание – следующая стадия развития человеческого сознания, а предшествующими двумя являются простое сознание животных и самосознание основной массы людей. Бёкк также предположил, что частота появления людей с космическим сознанием за последние несколько тысячелетий увеличилась.

Аллан Смит позднее писал о своем опыте. Как ученый, Смит оказался прекрасным наблюдателем. Его рассказ содержит множество деталей и яркие описания невыразимого, в сущности, явления, которое началось неожиданно, пока он сидел в удобном кресле, любуясь закатом:

Я… заметил, что в комнате постепенно становится светлее; посветлело и небо за окном… Мне стало очень хорошо, потом еще лучше, потом я возликовал. При этом время замедлилось. Яркость, подъем настроения и замедление времени происходили одновременно. Трудно оценить, за какой период произошли все эти изменения: само ощущение времени изменилось. Но было чувство, что изменения шли последовательно, а не скачком или рывками к новому состоянию. В конце концов возникло чувство, что время полностью остановилось. Его трудно описать, но, пожалуй, лучше будет сказать, что не было ни времени, ни ощущения времени. Существовал только настоящий момент. Мое ликование достигло экстаза, я никогда не подозревал, что оно может быть настолько сильным. Белый свет вокруг меня слился с красноватым светом заката, стал единым, окутывающим все вокруг, неразрывным полем ярчайшего света. Восприятие остального поблекло. И опять-таки, эти изменения казались последовательными и непрерывными.

В этот момент я слился со светом, и все, включая меня самого, стало единым целым. Меня было невозможно отделить от остальной Вселенной. В сущности, утверждать, что есть Вселенная, «я» или еще что-нибудь, было бы ошибочным, и в равной степени верно было бы сказать, что нет «ничего» и есть «все». Сказать, что субъект слился с объектом, – почти то же самое, что и описать вхождение в космическое сознание, но во время космического сознания нет ни «субъекта», ни «объекта». Все слова или логическое мышление прекратились, не было ощущения «наблюдателя», чтобы комментировать или классифицировать то, что «происходит». По сути, не было никаких отдельных событий, которые могли «происходить» – только безвременное, цельное и единое состояние бытия.

Космическое сознание невозможно описать – отчасти потому, что в описании участвуют слова, а в этом состоянии слов не существовало. Мои попытки описания, представленные здесь, – итог размышлений о космическом сознании вскоре после того, как оно прошло и пока еще сохранялся некий «вкус» этого события.

Возможно, наиболее значительным элементом космического сознания было абсолютная полнота знания о том, в чем оно заключается. Это знание – глубокое понимание, возникающее без слов. Я был уверен, что Вселенная – одно целое, что в ее основе – добро и любовь. Бёкк получил похожий опыт. Он знал: «Вселенная выстроена и упорядочена так, что в ней, вне всякого сомнения, все действует сообща на благо всех и каждого, и основополагающий принцип мира – то, что мы называем любовью, и счастье каждого в конечном итоге абсолютно бесспорно».

Эта милостивая сущность и основа бытия, с которой я соединился, была Богом. Однако между моим опытом приобщения к Богу как к основе бытия и антропоморфным Богом из Библии мало общего. Библейский Бог отделен от мира и обладает многими человеческими чертами. «Он» демонстрирует любовь, гнев, мстительность, высказывает требования, раздает награды, карает, прощает… Бог, обретенный в космическом сознании, – сама основа или «бытие» Вселенной, он не имеет человеческих черт в привычном смысле этого слова. Отделить Вселенную от Бога можно не в большей степени, чем отделить мое тело от его клеток. Более того, единственное чувство, которое ассоциируется у меня с Богом – любовь, но вместо того, чтобы говорить о любящем Боге, точнее было бы сказать, что Бог и есть любовь. Опять-таки, даже попытка охарактеризовать Бога как любовь и основу бытия – всего лишь метафора, но это самое большее, на что я способен, чтобы выразить невыразимое.

Знание о космическом сознании навсегда убедило меня в истинной природе Вселенной. Однако оно не ответило на множество вопросов, которые кажутся нам такими важными (не без причины) в нашем обычном состоянии сознания. С точки зрения космического сознания на вопросы вроде «что такое смысл жизни?» или «есть ли жизнь после смерти?» нет ответа, поскольку они не имеют значения. То есть во время космического сознания на онтологические вопросы полностью отвечает состояние бытия, а вербальные вопросы неуместны.

В конце концов космическое сознание погасло. Прошли изменения времени, свет, ликование. Когда я снова смог мыслить, солнце уже село, и по моим оценкам, все это событие продолжалось примерно двадцать минут. Сразу же после возвращения к привычному состоянию сознания я безудержно расплакался и плакал примерно полчаса. Это были слезы радости и грусти, потому что я знал, что моя жизнь уже никогда не будет прежней[336].

После случившегося Аллан Смит сменил карьеру. Он говорит, что пережитый опыт не сделал его моментально «святым или просветленным», однако он обнаружил, что стал меньше тревожиться и смог по-настоящему радоваться жизни. И да, исследования показали, что мистический опыт обычно оставляет неизгладимый отпечаток на человеке, испытавшем его.

* * *

Столетие назад британская писательница и мистик Ивлин Андерхилл опубликовала «Мистицизм» – основополагающее руководство по взглядам и практикам западных мистиков[337]. В этом классическом труде она пишет, что сущность мистической жизни заключается в трансформации личности. В соответствии с этим исследования показали, что мистический опыт часто приводит к глубоким преобразующим изменениям во взглядах и поведении – переменам в мировоззрении, убеждениях, ценностях, отношениях и ощущении самого себя[338]. Мистический опыт также склонен давать человеку, испытавшему его, ощущение смысла и нового значения жизни. После него люди набирают меньше баллов в психопатологических тестах и лучше чувствуют себя в психологическом отношении, чем те, кто никогда не его не испытывал. Кроме того, обладателям такого опыта обычно удается совершенно по-новому взглянуть на свои житейские проблемы, они уже не чувствуют себя жертвой повседневных испытаний и превратностей[339].