Личная жизнь женщины-кошки - Татьяна Веденская

Я не могла ошибиться сильнее, даже если бы очень захотела.

Апрель ничего не готовил и даже не собирался меня ждать. Музыка затихла, я услышала, как его аппарат звонит – простой громкий сигнал, какой был у старых дисковых телефонов. Затем в моем телефоне раздался его голос.

– Фая? – устало спросил он.

– Я тут не могу открыть дверь, – пожаловалась я. – Ты закрылся на внутренний замок.

– Я знаю, – ответил Игорь после долгой паузы.

– Ты знаешь? – переспросила я, пытаясь понять, что это все значит. Что за фигня, товарищи?!

– Да. Я закрыл дверь, чтобы ты не могла войти. Мне нужно было… некоторое время. – Его голос звучал глухо и странно. Я перепугалась так, что стало трудно дышать.

– Ты что этим хочешь сказать? Ты что, обиделся? На что? На то, что я… что Юрка был там? Но это же не я! Я его не звала, понимаешь? Его Лизавета позвала. Вернее, он сам ей позвонил. Но не потому, что я ему дорога. Просто хотел сделать новость. Ну что ж такое?! – Я всплеснула руками и огляделась. Сбывалась моя мечта, наконец-то Игорь закатывает мне сцену.

– Да, Фая. Я думаю, ты все еще его любишь, – сказал он очень, очень холодным тоном.

– Ты с ума сошел? Я тебя люблю. Клянусь! – Я чуть не рыдала. Он что, разобиделся настолько, что бросает меня?

– Не надо, – пробормотал он. – Уходи. Пожалуйста, уходи, Фаина. Я не хочу тебя видеть.

– О господи. Нет, этого не может быть, – я начала рыдать. – Я ничего не сделала, понимаешь ты? Дурак ты, что ли? Я не уйду никуда, буду сидеть тут и плакать, пока ты меня не простишь. Думаешь, не смогу? Думаешь, у меня есть гордость? Никакой! Ладно бы ты меня бросил из-за чего, но из-за Молчанова? Ты что, он же на хомяка похож! Сам говорил.

– Молчанов твой совершенно ни при чем, – ответил Игорь, и я, к радости своей, отметила, что тон его голоса сменился с отрешенно-философского на злой, раздраженный. Любые эмоции лучше, чем их отсутствие.

– Вот и я о том же. Слушай, открой дверь, ну что за детский сад. Нам нужно поговорить.

– Не о чем нам говорить. Уходи. Убирайся. Достала ты меня, что ты унижаешься? – ответил он, тон его голоса сменился на отчаянный.

– Не верю, – брякнула я. – Давай спокойно обо всем поговорим, и, если в конце разговора ты все еще захочешь меня бросить, я уйду. Но только не через дверь. Ты что, не знаешь, что это просто некультурно – бросать девушку через железную дверь? Это даже хуже, чем бросить по СМС.

Ответом на эту мою тираду было долгое молчание. Я стояла, упершись лбом в стену, которая была холодной и шершавой, как наждак. Затем я посмотрела вниз – просто так, автоматически, ибо не так уж много куда было можно посмотреть. Взглянула на коврик у двери, он сбился в сторону. Затем обратила внимание на соседскую дверь – там в глазок за мной, кажется, кто-то подглядывал. Люди любят скандалы.

Но что-то меня беспокоило. Я поправила коврик ногой.

– Ты еще там? – спросил Игорь.

– Я же сказала, что не уйду, – ответила я, переставляя телефон на громкую связь. – И потом, мне нужно рассказать тебе про следствие. Ведь там теперь новый подозреваемый. Ты знаешь, что всех отравили пестицидом из твоего кабинета. Ах да, конечно, ты знаешь. Ты же сам сказал полиции, что они у тебя пропали. Так вот, флакон нашли. Это ты знал?

– Нет, не знал, – после долгой паузы ответил Игорь.

– Ага. А еще я знаю особую примету преступника. Думаю, тебе будет очень интересно узнать. Это связано с тобой. Впусти меня.

– Фая, – начал было Игорь, но передумал и вдруг бросил трубку.

– Черт! – выругалась я и принялась набирать номер, но еще до того, как я услышала гудки, щелкнул дверной замок. Я взялась за ручку двери, и она подалась. Сим-сим открылся, и я прошла внутрь, оставив входную дверь открытой. Теперь в квартире было совсем тихо, даже слишком. Свет нигде не горел. Я застыла в прихожей в нерешительности, не зная, куда пойти – в кухню или в комнату.

– Игорь, ты где? Ты в порядке? – Я сделала несколько шагов и оказалась в комнате. Не угадала – в комнате никого не было. Вдруг я услышала, как за моей спиной звякнула железная дверь.

– Фая, уходи! Убегай! – крикнул откуда-то Игорь.

– Куда уж там, – донесся до меня женский голос. – Добегалась, да?

Я оглянулась и невольно закричала от неожиданности. Передо мной стояла… я сама. Только моя копия была чуть ниже обычного, плюс несколько неестественное выражение лица. Слишком много грима, но в остальном все было пугающе точным. Даже так называемая «любимая мамина квантовая запутанность» моих волос, их цвет, форма, растрепанность.

– Чего кричишь? – спросила меня «Я». – Страшно?

– Неожиданно.

– Ну… это можно понять, – пожала плечами «Я». И засунула руку в карман дурацкой бесформенной кофты с карманами – в такой меня тоже вполне можно было представить – и достала оттуда фисташку. Я кивнула ей – моему второму альтер эго.

– Где научилась?

– Чему? – переспросила моя копия.

– Так гримироваться, – пояснила я. – Нет, я, конечно, ожидала чего-то подобного, но не такого сходства. Неудивительно, что меня все кому не лень видели в самых разных местах.

– Хорошая работа? – спросила другая «Я». – Я вообще-то когда-то заканчивала Щуку.

– Так ты актриса? Профессиональная? Это много объясняет, – хмыкнула я. – Хотя все же не грим. Актеры сами себя не гримируют.

– Это точно. Скажем так, это мой побочный талант.

– Ну и как тебе?

– Что – как? – не поняла она.

– Каково тебе быть мной? Я почему спрашиваю, потому что я вообще сомнительный персонаж. Мне самой, например, быть собой совсем никогда не нравилось. А тебе ведь, чтобы правильно меня изображать, нужно было вжиться в роль. Как это у Станиславского? Верю – не верю! Блин, я бы не хотела себя играть. Размазня, а не роль. Слушай, но голос-то у тебя другой. Ты бы ни с кем не смогла поговорить от моего имени. А что ты делала, когда к тебе подходили с разговорами?

– А с тобой не так уж много людей пытается заговорить, – пожала плечами эта «Я», явно начиная уставать от нашей светской беседы. Я осторожно покосилась на ее руки. У нее в руках не было никакого оружия, не было даже ножа, хоть она и вышла с кухни. Но и Игорь не показался, а это означало, что каким-то образом контроль все же находится в руках этой сумасшедшей. И она устала со мной говорить. Все очень плохо.

– Я не очень популярна среди людей, это правда.

– Ему ты нравишься, – бросила мне она, и в ее тоне вдруг мелькнула звериная ярость.

– Ты тоже, – бросила я наугад и не прогадала. Она шумно выдохнула и немного расслабилась.

– Я это всегда знала, хоть он и пытался меня убедить в обратном. Но я-то видела. Он приходил ко мне каждый день, по два, три раза в день. Знаешь, что он говорил? Что ему просто хочется спокойно посидеть. И мы разговаривали. Я рисовала. Он приносил мне краски. А ты знала, что он спас мне жизнь?