Праздник на выезде - Дарья Сойфер

– Ничего не хочешь объяснить? – Марина Олеговна была явно не в том настроении, чтобы спорить. Ноздри ее раздувались, глаза хищно сузились.

– По поводу? – У Алины внутри что-то екнуло: мама частенько переругивалась с отцом и выходила из себя, но вот эта ее холодная ярость не предвещала ничего хорошего.

– Мы познакомились с твоими коллегами из «Байзера». – Пал Семеныч кивнул на двоих мужчин в одинаковых серых костюмах. Интересно, у них там в компании все одеваются как фэбээровцы?

– И можешь себе представить, они вообще не в курсе, кто такая Алина Белкина. – Шепот Марины Олеговны прозвучал как свист гильотины.

Ох и зря Алина пришла сегодня на этот показ! Ведь мама еще дома сказала: «Байзер» никогда не пропускает такие мероприятия. Ну почему, почему Алина пропустила этот тревожный звоночек мимо ушей? Почему не проверила каждого из списка гостей на место работы? И как теперь выкрутиться?

– Ну… «Байзер» – большая компания… – Алина попыталась беспечно улыбнуться, но рот свело так, словно она откусила огромный кусок неспелой хурмы. – Может, они из другого отдела…

– Стойте, кажется, я вас знаю! – Двое из «Байзера» подошли к семейству Белкиных, и тот, что повыше, поправил очки, вглядываясь в лицо Алины.

О нет… Только не это… Знать ее они могли только по одной причине, и Алина бы лучше вышла на подиум без трусов, чем позволила родителям увидеть самый страшный скелет из ее шкафа.

– Конечно, – засуетилась Белкина. – Пересекались на корпоративе. Мам, а хочешь, я познакомлю тебя с самим Жоржем Копполой?

– Нет-нет, – вмешался второй байзеровец. – Точно! Это же вы были здесь на конференции! В жизни так не смеялся…

– Над чем? – подозрительно нахмурился Пал Семеныч.

– Так вот же, – и мужчина в сером вытащил из кармана смартфон, мазнул пальцем по экрану и развернул к родителям Алины.

– Господин Пу… Пу… Пуджари немного опаздывает… – донесся до Белкиной ее собственный пьяный голос.

Она вздохнула и опустила голову.

Это был конец.

Пора было начинать.

Глеб искал Алину повсюду: заглядывал в гримерку с полуголыми манекенщицами, – не из любопытства, а по долгу службы, само собой, – прикрывая лицо папкой, чтобы не попасться на глаза работникам отеля, обшарил фойе, ресторан, – ни следа, ни шлейфа ее духов, вообще ничего.

А ведь все последние недели он чувствовал, что с ней что-то не так. Алина избегала его после секса в подвале у Мякиненов, и Глеб в упор не понимал почему. Ей понравилось, в этом он не сомневался. Но ее будто подменили, будто выключили у нее в голове невидимый тумблер, который отвечает за эмоции. Она вела себя так, словно ничего не произошло. Глеб и сам так частенько делал, но был уверен, что это исключительно мужская прерогатива.

Он перепробовал все, что мог. Давил на ревность, флиртуя с Настей, работал на износ, проверяя все по несколько раз, лишь бы не допустить ни малейшей ошибки. Конфетки дарил всякие, не позволял себе пошлых шуточек и даже ни разу не ущипнул Алину за попку, хотя, Господь свидетель, ему этого очень хотелось. Натянул на себя костюм взрослого мужчины, который жал во всех местах и трещал по швам, но все же натянул. И что? Ничего.

Алина как будто отстранялась от него. Все время держала перед собой вытянутую руку, не позволяя приблизиться. Иногда Глебу казалось, что она собирается ему что-то сказать, но всякий раз передумывала.

– Она хочет уйти от тебя, – сказала третьего дня Илона Ивановна, хотя ее мнения никто не спрашивал. – Поверь, они все такие. Сейчас бизнес раскрутится, и она кинет тебя, глазом не моргнув. Еще и оттяпает половину. Ушла один раз, уйдет и второй.

Веригину Глеб считал старой эгоистичной дурой, но чем больше он наблюдал за поведением Алины, тем сильнее убеждался: даже сломанные часы дважды в сутки показывают верное время. И даже Илона Ивановна, как бы парадоксально это ни звучало, могла случайно попасть в точку.

– Мы не можем больше ее ждать! – Настя подошла к Глебу. – Гости на месте. Уже десять минут восьмого.

– Но она не может пропустить показ…

– Значит, может, – перебила Портновская. – Мало ли, она от родителей прячется. Слушай, выдохни уже. Все на мази, она сейчас не нужна.

– Мне нужна, – уперся Глеб. – Пробегусь по залу.

Если она вправду решила уйти… Нет, этому не бывать. Глеб не отпустит ее. Поставит перед фактом: хочешь все деньги – забирай себе. Хочешь быть боссом – будь. К черту «ламбу», к черту отцовскую карточку. Только, пожалуйста, не уходи.

В зале Алины не было. Зато Глеб нашел ее родителей. Отца он уже знал и справедливо рассудил, что его спутница в брючном костюме – мать Алины. Уж им-то Белкина наверняка объяснила причину своего ухода! Наврала, скорее всего, потому что боится их до умопомрачения, но хоть что-то да сказала.

– Простите, а вы не подскажете, где найти Алину Павловну? – Глеб решил быть вежливым донельзя, а заодно поддержать легенду Белкиной про то, что она – большая начальница в «Байзере». – У нас там срочные… Эм… Фармацевтические дела… В смысле, провизорские, да. – Рудаков вспомнил, что Алину бесило, когда он называл ее просто фармацевтом, якобы это как-то отличалось от провизора. – Это связано с лекарствами и…

– Да как у тебя только наглости хватает! – Отец Алины, гневно сопя, поднялся со стула. Усы его воинственно ощетинились. – Лжец!

– Мы все знаем, молодой человек, не старайтесь, – холодно произнесла мать Белкиной, едва удостоив Глеба взглядом.

– Что – все? – осторожно переспросил Глеб, чтобы не наломать дров. Снова.

– Ни в каком «Байзере» она не работает! – Отец Алины подался было к Глебу и явно не для того, чтобы погладить по голове, но супруга дернула его за рукав, заставив сесть на место.

– Нечего еще руки марать о ее дружках, – сказала она мужу. – Сиди спокойно, дома с ней разберемся. Столько лет в меди… А уж про деньги на репетиторов я вообще молчу! И все насмарку…

– Ничего не насмарку! – не выдержал Глеб. Он вообще считал себя довольно миролюбивым человеком, первый раз подрался только в старших классах, но, когда при нем кто-то смел поливать грязью Алину, внутри Рудакова просыпалось темное, алчущее крови чудовище. – Какое ваше дело, чем она занимается?! Да, не работает она в долбаном «Байзере» – тоже мне трагедия! Как будто некому там кроме нее таблетки перекладывать!

– Вообще-то мы не таблетки перекладываем, а людей лечим, – вмешался высокий очкарик в сером костюме, который сидел через два стула от Белкиных.

На этой фразе родители Алины, которые только что готовы были уничтожить Глеба, презрительно расхохотались.

– Людей они лечат, я вас умоляю… – надменно протянула Белкина-старшая.

– Лечат, молодой человек, врачи, – подключился к сеансу тщеславия ее супруг. – Таблетки от порока сердца не спасут.