Праздник на выезде - Дарья Сойфер

«Они ведь знают друг друга с института», – осенило Алину, и рука сама собой потянулась за шампанским. Старая любовь не ржавеет – так ведь говорят? Может, Глеб бросил Портновскую, а потом жалел об этом с самого выпуска из института? Пробовал заполнить пустоту другими, ничего не значащими девицами, включая Алину. А после секса с ней, – символично же, правда? – понял, что ни с кем и никогда не будет так счастлив, как с Настей.

«Он бы не поступил так со мной», – качнуло Белкину к свету. Каким бы взбалмошным и безалаберным ни был Глеб, в груди его билось доброе сердце. Не лишенное сочувствия – это уж точно. И Алина решила, что выяснит все у него, чтобы не мучиться в догадках. Скажет как есть – и будь что будет.

А потом… Потом она услышала, с каким энтузиазмом Рудаков пытается сплавить ее в «Байзер», и пазл сложился. Да, он жалел ее. Не хотел выгонять в никуда. И решил просто вернуть ее туда, откуда взял когда-то. Избавить от страданий – вот что пытался сделать Глеб. Усыпить старую и ненужную лошадь. И ради этого он готов был дернуть отца, о котором предпочитал не вспоминать, ради этого подставил себя перед работниками отеля. Все что угодно, лишь бы Алина исчезла из его жизни.

Он не звонил ей дней десять. Не писал, никак не давал о себе знать. Только потом прислал смайлик и короткое безликое «Как ты?». И что после этого оставалось делать Белкиной? Ползти к нему на коленях? Чтобы он разрешил ей бессловесной тенью самой себя следовать за ним и наблюдать издалека за формированием новой ячейки общества? Нет, спасибо. Лучше уж гуманная эвтаназия. Точнее, «Байзер».

Окажись Алина в этом огромном офисе еще пару месяцев назад, она бы места себе не находила от счастья. Облобызала бы каждую отполированную до блеска плиточку, каждую хромированную перилинку, каждое стеклышко. Отдельный кабинет? Он и в «Викрам Фармасьютикалз» казался Белкиной несбыточной мечтой, а про «Байзер» и говорить не приходится. Вот на что способны настойчивые рекомендации Кирилла Рудакова и Жоржа Копполы.

И раньше Алина не обратила бы никакого внимания на перешептывания за спиной, в которых можно было отчетливо разобрать слово «блат» – и еще одно созвучное слово, которое обычно не произносят в приличном обществе. Но сейчас даже спину держать прямо было невероятно трудно, хотелось ссутулиться, воткнуть голову в песок и застыть в позе страуса, надеясь сойти за арт-объект.

Все здесь было чужим. Всюду висели постеры с рекламой разных препаратов, и Алине чудилось, будто эти идеальные люди с идеальными улыбками, что глядели на нее с фотографий, насмехаются над неудачницей с конференции.

– Простите, а это вы… – Какая-то девушка коснулась Алининого плеча.

– Да, я! – Белкина взорвалась неожиданно для самой себя. – Что, сфоткаться хотите или вам сыпь показать?

– Я хотела спросить, вы ли теперь менеджер по Северо-Западному округу? – Девушка смутилась и опустила взгляд, видно, боялась, что Алина начнет светить сыпью с разрешения или без. – У нас просто планерка через пять минут в третьей переговорке… Я вот документы хотела…

Как ни странно, в «Байзере» над Алиной никто не смеялся. Напротив, здешним работникам, судя по всему, вкалывали на входе лошадиную дозу серьезности. Ни суеты, ни беготни. Люди в серых костюмах ползали по коридорам туда-сюда, как пыльные машины по МКАД. И Алине предстояло пойти на планерку, взять свою папочку и тоже почесать в указанном направлении.

– Простите, а можно идею? – перебила она главного менеджера по московскому региону, когда тот переключил очередной слайд с графиком продаж вагинальных суппозиториев.

У того будто программа засбоила. Моргнув, он посмотрел на Алину так, словно вообще не понимал, как и почему он оказался в этом кабинете.

– Да? – выдал он наконец, и на Белкину воззрились десятки глаз.

Кашлянув, она поднялась из кресла и обошла стол, чтобы встать поближе к экрану.

– Смотрите, у нас проседание идет с октября. График повис, как… – Алина хотела было пошутить и даже представила, как посмеялся бы над этим Глеб, но вовремя вспомнила: больше она не в «Празднике на выезде». – В общем, провис. Нужно как-то расшевелить его, так? Встряхнуть… – Соберись, Белкина! Эти люди не слышали о чувстве юмора. – И я подумала, скоро же Восьмое марта, так? Почему бы не провести акцию по женским консультациям? Поздравим гинекологов, предложим какой-нибудь специальный мерч…

– Простите, этим у нас занимается отдел маркетинга, – пресек излив креатива московский менеджер.

– Так давайте позовем их сюда! Можно ведь еще устроить флешмоб в соцсетях. Приз за лучшую народную рекламу важифлексина…

– Алина, можно вас на пару секунд, – менеджер улыбнулся одними губами и указал на дверь.

Пришлось, уныло склонив голову, последовать за ним в коридор.

– Я знаю, где вы работали раньше, – с плохо скрытым недовольством произнес он, оказавшись с Алиной наедине. – Но здесь серьезная компания. И планерки мы проводим не для мозгового штурма. Так что давайте вы будете держать предложения при себе, хорошо? На будущее – у нас есть отдел перспективного развития, все идеи можно присылать им по электронной почте.

– Да, но…

– Вам лучше пока освоиться на новом месте, – осадил ее менеджер. – Идите к себе в кабинет, разберитесь, что к чему. В корпоративном ящике вы найдете фильм о деловой этике и правилах работы в «Байзере». Займитесь. А на планерку придете завтра.

– Они тут что, каждый день? Но какой смысл, если все равно…

– Фильм, – с нажимом повторил менеджер и похлопал ее по плечу. – Приятного просмотра. – И он скрылся в переговорной, предоставив Алину самой себе.

Киношедевр она осилила только наполовину. После тридцатой минуты позитивных мотивационных кадров со статистами, жмущими друг другу руки, сознание Белкиной отключилось, и она задремала, покачиваясь в удобном эргономичном кресле. А когда проснулась, монитор компьютера уже погас, и по нему плавал, поблескивая, сине-белый логотип «Байзера».

Решив, что главное она уже увидела, Алина оттолкнулась от стола и подумала было, что пора уже оценить местный общепит, но в дверях столкнулась с той самой девушкой, которая пригласила ее на планерку.

– Вас там спрашивают на проходной, – торопливо пробормотала она, пока Белкина не обрушила на нее новую порцию непонятных упреков. – Очень настойчиво.

Обычно Алину раздражало, когда ее отвлекали от работы, но сейчас небольшое разнообразие пошло бы ей только на пользу. В этом заколдованном месте каждая минута тянулась вечность, и даже после сна Алина чувствовала себя уставшей и разбитой. Спускаясь на первый этаж, она развлекалась, строя теории и догадки о том, кому же она могла понадобиться так срочно. Версию с Глебом Белкина отмела сразу же – слишком уж упорно он пытался от нее избавиться, чтобы теперь околачивать пороги ее нового офиса. Родители? Эти могли бы, да. Чтобы убедиться, что она больше их не обманывает и трудится на благо мировой фармацевтики. Или, что маловероятно, Жорж. Ну а что? Мог же он соскучиться и принести в подарок за показ какое-нибудь из своих платьев?