Одержимый - Шарлотта Физерстоун

Нет, разумеется, нет. Лишь осознание того, что в его крови бурлил опиум, сделало Анаис достаточно смелой, чтобы рискнуть.

Какой все-таки испорченной, ужасной женщиной она была! Какой слабой… Но Анаис необходимо было снова испытать эту страсть, снова прочувствовать, как тело, кажется, вспыхивает под нежными ладонями любимого. Да, она хотела пережить всю полноту сексуальных эмоций еще раз.

– Я выразил тебе словами, насколько мне жаль, теперь позволь мне продемонстрировать всю глубину раскаяния с помощью тела, мой ангел!

Анаис приоткрыла рот, разрешая Линдсею войти в эти райские врата. Он толкнул ее на подушки, придавливая всем своим весом, с головы до ног охватывая ее всей своей теплотой. Это было молчаливое согласие на то, чего оба так хотели.

Не было никакого чувства вины, никаких угрызений совести. Сегодня ночью существовало только удовольствие. Остались лишь мужчина и женщина, их соединенные тела. Утром Анаис еще успеет напомнить себе, как низко опустилась, какой падшей женщиной стала. Какой отталкивающей, просто ужасной была! Наступит утро, и она отвергнет Линдсея – она должна это сделать. Но этой ночью она примет его – таким, какой он есть.

Руки Линдсея развязали пояс ее халата. Его пальцы, дрожа, принялись расстегивать пеньюар, пока он не распахнулся, обнажив пышное тело. Одинокий отблеск свечи, стоявшей на подносе, тускнел, фитиль горел уже низко, создавая вокруг них таинственный воздушный занавес. Что и говорить, это была идеальная атмосфера для столь мистического, мрачного обольщения.

Не в силах найти в себе хоть немного самообладания, Анаис запустила пальцы в длинные волосы Линдсея, когда он склонился над нею, проводя языком от пупка до впадины между грудями. Линдсей не облизнул ее соски, как ждала и надеялась Анаис, вместо этого он легонько коснулся их губами, увлажняя своим дыханием, потом стал нежно дуть на них – до тех пор, пока розовые макушки не стали упругими и не превратились в тугие горошины, а их обладательница не заметалась беспокойно под ним.

Руки Анаис продолжали скользить по шелковистым волосам Линдсея, когда он навис над ней, удерживая свой вес на вытянутых руках. Этот соблазнитель продолжал дразнить Анаис, и она приоткрыла веки – совсем чуть-чуть, только чтобы увидеть, как его нижняя губа играет с самым кончиком ее соска. Глаза Линдсея, все еще мутные от опиума, встретились с глазами Анаис, и он принялся хлестать по соску легкими, но настойчивыми ударами языка. Все так же не отрывая взгляда от Анаис, Линдсей продолжил свои умелые ласки, но на сей раз он стал медленно, восхитительно кружить языком по упругой розовой горошине.

Пальцы Анаис по-прежнему путались в его волосах, сжимаясь, когда возбуждение набирало силу и заставляло томительно ныть в самом низу живота. Она наблюдала, как Линдсей омывал ее груди, и всякий раз, стоило ему поднять взор на возлюбленную, как он видел ее искаженное страстью лицо. Все так же не отрывая взгляда от Анаис, Линдсей с порочным озорством водил языком вокруг соска, заставляя ее тело содрогаться от резких уколов неистового желания.

– Я мог бы пировать так часами, смакуя твой вкус, мой ангел, – сказал он, погладив пальцами бедро Анаис. Оставляя маленькие влажные кружки на коже, он добрался до ее колен.

Уступив молчаливому желанию любимого, Анаис безвольно опустила ноги, обнажив свой маленький холмик. Линдсей во все глаза смотрел на вожделенное лоно, не прикасаясь к Анаис. Потом приподнялся, отпрянув от нее, и вытянул подол рубашки из брюк. Бросив рубашку на пол рядом с диваном, он расстегнул брюки. Анаис перехватила взгляд Линдсея, потом позволила своему взору не спеша блуждать по тверди его широкой, рельефно вылепленной, мускулистой груди. Мышцы его живота были упругими, точеными. Шелковистая линия черных волос окружала его пупок и исчезала под талией брюк. Каким же соблазнительным, до умопомрачения красивым было его тело!

Словно услышав ее мысли, Линдсей улыбнулся, искривив губы в порочной, сладострастной ухмылке, потом медленно отодвинул ткань брюк и взял в руку вздыбленный член. Анаис почувствовала, как изумленно расширились ее глаза, когда она увидела размеры главного достоинства своего обольстителя, а еще от того, как откровенно и бесстыдно он принялся поглаживать себя. В это невозможно было поверить, но внушительных размеров ствол продолжал набухать и утолщаться. Анаис подняла взгляд на Линдсея и увидела, что он внимательно смотрит на нее.

– Неужели ты считаешь, что я никогда не делал этого раньше, думая о тебе? Я занимался этим прежде, всегда представляя тебя, Анаис, только тебя.

Вдохновленная признанием Линдсея, Анаис во все глаза смотрела, как член скользит между его большим и указательным пальцами. Начав медленно, Линдсей принялся неспешно поглаживать ствол вверх и вниз, по всей его длине, дотягиваясь до розовой головки. Его хватка была свободной, ласки – медленными, бедра двигались в одном ритме с рукой. Но вскоре дыхание Линдсея участилось, а прикосновения стали быстрее и настойчивее. Теперь он крепко сжимал член, действуя четко и уверенно, глядя на наблюдавшую за этим действом Анаис. Представшая картина казалась настолько эротичной, что Анаис не смогла удержаться от желания вытянуть руку и плавно провести пальцем по всей длине затвердевшего мужского естества. Линдсей неожиданно остановился, лишив ее возможности ощущать эту крепость, и поднялся с дивана. Сорвав с себя брюки, он предстал перед Анаис полностью обнаженным, и она увидела, как член набухает и пульсирует между его бедрами.

– Сядь, мой ангел, – приказал Линдсей, устраиваясь на диване позади Анаис. Опустившись на колени, он приподнял ее пышные бедра и широко распахнул их. – Ты когда-нибудь трогала себя, мечтая обо мне, Анаис?

Она кивнула, и Линдсей, переплетя их пальцы, положил соединенные кисти прямо у входа в ее лоно.

– Покажи мне, Анаис, и позволь наблюдать за тобой, – попросил он, целуя впадину за ее ушком.

Скользнув пальцами вдоль соблазнительного холмика, он развел в стороны пухлые складочки. Анаис ощутила жар взгляда своего соблазнителя там, где его пальцы играли в ее сгибах.

– Ты уже такая влажная, мой ангел, – произнес Линдсей, прикасаясь к ней мягко, с особенной нежностью. Потом он остановился, поднес палец ко рту и с блаженством облизал, – и каждый твой кусочек столь же восхитителен на вкус, как я и помнил.

Пропадая в чувственных ласках, Анаис наслаждалась прикосновениями руки Линдсея, скользившей вниз по внутренней стороне бедра. Его взгляд следовал за движениями ладони, которая неспешно бродила по бледной коже Анаис, оценивая ее, словно рабыню на базаре. Веки Линдсея затрепетали, потом вспорхнули вверх, и он взглянул на Анаис, проводя рукой по ее округлому животу.

– Я мечтал об этом, Анаис, о нашем чувственном воссоединении! Это было одновременно и моей пыткой, и моим спасением.

И прежде чем Анаис успела опомниться, ее пеньюар и халат стянули с плеч, а Линдсей лег на спину, подталкивая ее сесть сверху.

– Позволь мне смотреть на тебя, мой ангел, – прошептал Линдсей, когда она оседлала его.