Скифские империи. История кочевых государств Великой степи - Ф. Грэм

Завершив полное уничтожение Владимирского и подчиненных ему княжеств, Бату повел войска к Новгороду, но не стал продолжать нашествия дальше на север; а когда Ярослав, брат Юрия и новгородский князь, покорился ему и изъявил верность, он сделал его великим князем Владимирским и обязал княжество отныне выплачивать дань.

Уйдя вместе с армией с севера России, Бату отправился в более плодородные и густонаселенные княжества юга, где, разграбив города и деревни, предав огню и опустошению все леса и поля, через которые прошли его войска, он приступил к древнему городу Киеву, который столь часто оказывался в руках захватчиков. Ни единый мост в то время не прерывал широкого течения Днепра, а лодок у монголов не было; но они быстро преодолели водное препятствие, переправившись через реку по обычаю древних скифов – они закрепили поклажу на покрытых шкурами бревнах и привязали их к лошадиным хвостам, сами уселись на них и, пользуясь луками как веслами, таким образом благополучно добрались до другого берега. После переправы они выстроились пред городом, князь которого оставил оборону своих владений на опыт и отвагу старшего сына Дмитрия при энергичной помощи бояр. Тем долго удавалось сдерживать напор врага, но грозные осадные машины и горючий порох секретного для остального мира состава, при помощи которого они напускали дым и огонь посреди сражения, чем приводили в смятение врагов и внушали им веру в то, что они противостоят не простым смертным, а демонам, вскоре позволили им войти в город.

По своему обычаю, они без разбору и милосердия перебили многих горожан, среди которых оказался и греческий митрополит Руси Иосиф, и подожгли все дома. Но военачальник упорно отказывался сдаться, и, после того как все церкви и монастыри, укрепленные киевлянами, по очереди пали перед врагом, он с остальными спутниками засел в соборе Святой Софии, готовый до последнего вздоха противостоять всем попыткам монголов вырвать его из последнего оплота и убежища. Но их усилия были напрасны, ибо крыша сломалась под тяжестью толп, искавших убежища на верхних этажах и всех частях здания, и многие погибли под обломками, а князя взяли живым, увели в плен и поставили перед свирепым и кровожадным Бату-ханом. Однако, когда его привели перед лицо монгольского вождя, хладнокровие и бесстрашие князя даже татарам внушили некоторое уважение к его отваге и несчастью; и, пощадив его жизнь, Бату позволил князю обратиться к нему с просьбой пощадить и его немногих оставшихся сторонников, которые, успев зарыть в земле немалые деньги подальше от жадных глаз врагов, большим выкупом спасли собор Святой Софии от разрушения, хотя весь остальной город был сожжен дотла; в то же время победитель выслушал доводы пленника, который попытался отговорить его от продолжения грабительского нашествия по Руси. Дмитрий сказал Бату, что его страна давно истощена распрями своих князей и постоянными вторжениями чужеземцев, которые захватывали ее княжества, грабили города и настолько разорили и ослабили ее, что она совершенно не способна сопротивляться татарам, ибо они, захватив и разрушив ее главные города, опустошив все ее поля и возделанные земли, не получат ни славы, ни добычи, если продолжат завоевательный поход, а только будут страдать от нехватки фуража и провизии, и что в таком поверженном состоянии Россия не сможет восстать и нанести ответный удар монголам, если они оставят ее и пойдут искать славы в более благодатных странах Запада. В Польше и Венгрии, убеждал он, есть железные рудники, которые могут дать ценное сырье для починки сломанного и заржавевшего оружия татар; к тому же они много лет наслаждались благами мира, добились процветания, скопили богатства и возделали свою землю; на их полях найдется корм для монгольских лошадей, и к тому же они уже готовятся противостоять армиям захватчиков.

Бату отпустил русского князя с богатыми дарами и знаками почета и, решив действовать по его совету, вторгся в Галицкое княжество, Силезию и Польшу и разбил объединенные армии этих государств, вставшие под одни знамена с тевтонскими рыцарями в отчаянной битве при Легнице, в которой их возглавлял герцог Силезии и польский король Генрих II. Перед боем мать Генриха святая Ядвига покинула монастырь, в который давно ушла от мира, и прошла перед рядами солдат, призывая их героически сражаться за родину и веру Христову. Они в самом деле оказали отчаянное сопротивление и нанесли врагу тяжелые потери; но крестоносцы, потребовавшие себе чести начать битву, которая состоялась 9 апреля 1241 года, были обмануты уловкой монгольской конницы. Монголы сначала отступили, а потом бросились вперед; тевтонцы отделились от основного корпуса в погоне, и тогда враг сосредоточил силы и опрокинул разделившихся европейцев по очереди, так что и сам король и герцог остался лежать на поле боя среди бесчисленных трупов. Варвары отрубили нечастному монарху голову, водрузили ее на пику и поставили перед Легницей, призвав ее жителей к сдаче; но прежде чем поляки успели что-либо ответить на этот приказ, монголы с яростью прорвались за ворота и отдали город на поток и разграбление. Опустошив всю страну, они сковали несчастных пленников всех возрастов и положений и толпой поставили перед своими войсками, а затем отправили английского изгнанника к королю соседней Венгрии, требуя сдаться. Но после его уверенного отказа выслушать их предложения они три года разоряли Венгрию и отступили в свой лагерь на Волге, оставив в этом королевстве[168] только три города и заставив несчастного монарха искать убежища на унылом одиноком острове в Адриатическом море.

Еще прежде монголы опустошили берега Дуная, который перешли по льду, и, торжественно пообещав беглецам, спасавшимся из пылающих городов в лесах, простить и пощадить их, они перерезали всех без капли жалости; триста женщин, которые избежали беспощадной резни и принадлежали к самым знатным родам дворянства, были хладнокровно казнены в присутствии татарского вождя. Когда Бату со своими войсками подошел к границам Австрии и Чехии, ее король Вацлав, тревожась за свою безопасность, написал всем соседним правителям, призывая их объединиться для отпора общему врагу. В письме герцогу Брабантскому он говорит: «Бесчисленное войско свирепых варваров подошло к нашим границам. Бедствия, посланные за людские грехи, как говорит Святое Писание, обступили нас со всех сторон» – и в заключение замечает, что «и на севере, и на юге люди столь угнетены этим несчастьем, что с Сотворения мира они еще не испытывали столь жестокой кары». Но в 1246 году, когда монгольский полководец уже был готов вступить в Чехию, его внезапно призвала в Азию смерть Угэдэя, чей сын Гуюк унаследовал ему как глава Золотой Орды[169]; это событие, вероятно, спасло Европу, чьи армии повсюду несли поражение и чьи троны падали везде, где они осмеливались оказать сопротивление монголам, ведь после временного возвращения в Каракорум их честолюбивые планы обратились уже к другим частям земного шара.

Монах Рогерий Варадинский, очевидец татарского вторжения в Венгрию, оставил сочинение, озаглавленное «Горестная песнь о разорении Венгерского королевства татарами», в котором рассказывает о пережитых ужасах.