Удержать небо - Лю Цысинь

словами, общество умрет, – отрезал Большой Начальник и, подняв голову, посмотрел в глаза Сун Чену.

– Будьте любезны объяснить, – сказал тот с глумливой интонацией победителя, который глядит сверху вниз на побежденного.

– Представьте себе, что ДНК всегда реплицируется и наследуется с идеальной точностью, без ошибок в коде. Во что превратилась бы жизнь на Земле?

Сун Чен задумался, и за него ответил Бай Бин:

– В таком случае жизнь на земле перестала бы существовать. Основа эволюции – как раз мутации, происходящие по причине ошибок в воспроизведении ДНК.

Большой Начальник кивнул.

– По тому же закону существует и общество. Его эволюция и жизнеспособность коренятся в бесчисленных побуждениях и желаниях, не укладывающихся в мораль, принятую большинством. Рыба не может жить в стерильно чистой воде. Общество, в котором никто никогда не нарушает этических норм, сознательно или по ошибке, – на самом деле мертво.

– Ваша попытка оправдать свои преступления просто смешна, – презрительно бросил Сун Чен.

– Не очень-то, – возразил, к всеобщему изумлению, Бай Бин. – Он несколько секунд помолчал, как бы набираясь решимости, а потом продолжил: – Честно говоря, была еще одна причина, по которой я не хотел делать программное обеспечение для зеркального моделирования общедоступным. Мне… мне тоже не очень нравится идея мира, вооруженного цифровым зеркалом.

– Вы так же, как и они, боитесь света? – спросил Сун Чен.

– Я самый рядовой обыватель и не причастен ни к какому теневому бизнесу, но ведь тот свет, о котором вы говорите, проявляется по-разному. Если кто-то среди ночи направит луч прожектора в окно вашей спальни, это будет называться световым загрязнением… Приведу пример из собственной жизни. Я женат всего два года, но уже испытал это на себе… если можно так выразиться, эстетическое переутомление. Поэтому я… связался со студенткой колледжа, которая стажируется у нас на работе. Жена, конечно, об этом не знает, и все довольны. В эпоху зеркала я не смог бы вести такую жизнь.

– Начнем с того, что такая жизнь аморальна и безответственна! – гневно повысил голос Сун Чен.

– Но разве не все так живут? У кого не найдется какой-нибудь глубокой нехорошей тайны? В наши дни, если хочешь быть счастливым, так или иначе приходится хоть немного прогибаться. Много ли найдется людей, которые сияли бы такой же незапятнанной святостью, как вы? Если цифровое зеркало превращает всех в идеальных людей, которые не могут сделать ни шагу за рамки дозволенного, тогда… тогда что вообще остается, будь оно все проклято?

Большой Начальник рассмеялся, и даже Лю и Чен, лица которых все это время были мрачнее тучи, натужно улыбнулись. А Большой Начальник похлопал Бай Бина по плечу.

– Молодой человек, ваши аргументы, возможно, не особенно возвышенны, но вы мыслите гораздо глубже, чем наш ученый друг. – Он повернулся к Сун Чену и заговорил, на сей раз фамильярно, как старший с младшим. – Мы оказались в совершенно безвыходном положении, так что можешь пока отрешиться от ненависти и жажды мести по отношению к нам. Ты же прекрасно разбираешься в социальной философии и, конечно, не настолько ограничен, чтобы считать, будто историю движут добродетель и справедливость?

Слова Большого Начальника, судя по всему, изрядно отрезвили Сун Чена. Он стряхнул с себя возбуждение победителя.

– Мой долг – карать зло, защищать добродетель и поддерживать правосудие, – сказал он после непродолжительной паузы уже гораздо более ровным тоном.

Большой Начальник кивнул с довольным видом.

– Ты не дал прямого ответа. Отлично, значит, ты все же не настолько ограничен.

Вдруг он содрогнулся всем телом, как будто кто-то окатил его холодной водой. Он вышел из навалившегося было оцепенения. Слабость прошла, жизненная сила, покинувшая его раньше, казалось, вернулась. Он встал, со строгим выражением лица застегнул воротничок, тщательно разгладил складки на одежде и с величайшей торжественностью сказал, обращаясь к Лю Вэньмину и Чэнь Сюйфэну:

– Товарищи, с сегодняшнего дня всё и вся получат отражение в цифровом зеркале. Поэтому прошу вас следить за своими действиями и постоянно думать о том, какое впечатление вы можете произвести на других.

Лю Вэньмин, стоявший с тяжелой думой на лице, тоже поправил одежду и тяжело вздохнул.

– Да, отныне нам придется жить под недреманым оком Неба.

Чэнь Сюйфэн повесил голову.

Большой Начальник оглядел всех по очереди.

– Что ж, мне пора идти. Завтра у меня напряженный рабочий день. – Он повернулся к Бай Бину. – Молодой человек, приходите ко мне в управление завтра в шесть вечера. Возьмите с собой суперструнный компьютер. – Затем он повернулся к Чену и Лю. – Что касается вас двоих… делайте все, что должно. Сюйфэн, выше голову! Возможно, за нами и водятся непростительные грехи, но у нас нет причин так уж сильно стыдиться. По сравнению с тем, что сделали они, – он указал на Сун Чена и Бай Бина, – все, что мы натворили, – сущая мелочь.

Он открыл дверь и вышел с высоко поднятой головой.

День рождения

Следующий день для Большого Начальника действительно выдался очень напряженным.

Войдя в свой кабинет, он сразу же вызвал, одного за другим, ключевых чиновников, отвечающих за промышленность, сельское хозяйство, финансы, охрану окружающей среды и все прочее, чтобы проинформировать их о будущих задачах. Встречи были краткими, но все же Большой Начальник использовал свой богатый опыт, чтобы сосредоточиться на важных аспектах работы и проблемах, требующих внимания. Кроме того, благодаря его несравненным дипломатическим и ораторским навыкам каждый подчиненный уходил с твердой уверенностью, что это всего лишь очередной обыденный «разбор полетов». Никто из них не заметил ничего необычного.

В половине одиннадцатого утра, отослав последнего чиновника, Большой Начальник засел за меморандум по поводу экономического развития провинции и проблем, которые, по его убеждению, должны были возникнуть у крупных и средних предприятий провинции. Документ был небольшим, менее двух тысяч иероглифов, но в нем отразились десятилетия размышлений и опыта работы. Любой, знакомый с философией Большого Начальника, изумился бы, прочитав этот документ – он значительно отличался от всего, что он писал прежде. За долгие годы пребывания на вершине власти он впервые высказал мнение, не искаженное субъективными эгоистическими соображениями, исходящее исключительно из заботы об интересах партии и страны.

Он закончил писать, когда уже перевалило за полдень, и без обеда, выпив лишь чашку чая, перешел к дальнейшим делам.

Тогда-то и проявились первые признаки наступления эпохи зеркала. Большому начальнику сообщили, что Чэнь Сюйфэн застрелился в своем кабинете и что Лю Вэньмин, похоже, находится в трансе: то и дело проверяет пуговицу воротника и поправляет одежду, как будто опасается, что его в любой момент могут сфотографировать. На эти новости Большой Начальник отреагировал лишь улыбкой.

Эпоха зеркала еще