Охота за идеями. Как оторваться от конкурентов, нарушая все правила - Роберт И. Саттон

Может показаться, что эта рекомендация противоречит результатам исследований эффекта публичности, о котором говорилось в начале главы. Однако на глазах у посторонних трудности возникают, только если вы осваиваете что-то новое или применяете малознакомые вам действия. Когда для получения инновационного результата применяются знакомые навыки и методы, наличие публики скорее стимулирует, нежели подавляет инновации, поскольку способствует приливу энергии и концентрации сил на выполнении хорошо знакомых действий. Именно это и происходит в фирме IDEO, где многоопытные инженеры-разработчики практикуют вариации одних и тех же приемов – наблюдение за пользователями, мозговые штурмы, быстрое создание опытных образцов – для конструирования оригинальных дизайнов. Ремарка одного инженера «мозговые штурмы – это наша культура, а быстрое макетирование – наша религия» подсказывает нам, что эти приемы практикуются постоянно, день за днем. Так что опытные проектировщики IDEO должны были натренироваться выполнять их в присутствии аудитории – пускай даже критически настроенной – по крайней мере ничуть не хуже, чем в отсутствие посторонних. Именно поэтому IDEO позволила съемочной группе ежевечерней информационной программы Nightline [Вечерней строкой] телекомпании «Эй-би-си» в течение недели фиксировать на камеру каждое действие инженеров в процессе разработки тележки для магазинных покупок; по этой же причине сотрудники IDEO не подкачали, когда на глазах у репортера ежедневной газеты San Jose Mercury проводили мозговые штурмы и быстро изготавливали действующие макеты в процессе работы над держателем для велосипедной фляги; и все по той же причине IDEO в рабочем порядке допускает клиентов на свою «кухню», чтобы те могли участвовать в сеансах мозгового штурма. В общем, было бы непозволительным упрощенчеством полагать, будто оценивающие взгляды чужаков губительны для инноваций; нет, они становятся помехой, только когда вы обучаетесь чему-то новому.

Готовность IDEO допускать к себе «за кулисы» людей со стороны важна не только как доказательство, что для успеха инновационной деятельности вовсе не обязательна полная изоляция разработчиков от мира. Скорее, пример IDEO указывает на тот факт, что некоторые группы и компании доходят до паранойи в попытках самоизолироваться и сокрыть от посторонних свои инновационные разработки, что бывают периоды, когда новаторам выгоднее приоткрыться миру, потому что так сподручнее обучаться новому, привлекать дополнительные ресурсы и дополнительных сторонников из числа высокопоставленных лиц. Хороший пример тому – разработка объектно-ориентированного языка программирования Java (первоначально называвшегося Oak) в компании Sun Microsystems. После того как новый язык был явлен миру в рамках ограниченного релиза, разработчики в страхе ожидали, что корпоративные начальники наложат вето на этот продукт. Но, как показала жизнь, «ничего ужасного на самом деле не произошло»[284].

В процессе творчества, особенно на ранних стадиях, неведение – это благо. Когда ты не в курсе, как «все должно быть», тебя не ограничивают бытующие представления. Ты способен видеть то, что другие не замечают. Ты способен взглянуть на вещи с неожиданной точки зрения, что не дано тем, кто приобрел глубокие, но слишком узкие знания в данной области. Пребывая в неведении, ты не знаешь, что тебе «положено» видеть и чем пренебрегать, и в старом и хорошо изученном способны разглядеть новые неожиданные стороны, которые были благополучно отвергнуты знатоками.

Эта идея открылась мне, когда я читал о нобелевских лауреатах, которые совершили наиболее значимые научные открытия. О великих достоинствах неведения красноречиво говорят выдающиеся достижения многих обладателей Нобелевской премии, в том числе расшифровка ДНК Джеймсом Уотсоном и Френсисом Криком, открытие полимеразной цепной реакции Кэрри Муллисом и фундаментальные работы по физике Ричарда Фейнмана. Эти ученые, как и многие другие, оставившие яркий след в науке, относят свои великие научные прорывы на счет того, что были не в курсе разработок других ученых. И потому не знали, как и в каких направлениях двигались их предшественники, какие методы и подходы бытуют в современной науке, что считалось и считается невозможным или абсурдным. И благодаря этому вели научный поиск так, как считали логичным и правильным.

Ричард Фейнман отказывался «знакомиться с современной научной литературой и бранил своих аспирантов, если те начинали диссертационную работу так, как это принято – с обзора имеющихся достижений в изучаемой области. При таком подходе, говорил он, вы упускаете шанс обнаружить что-либо оригинальное»[288]. В жизни Фейнмана был период, когда он пал духом, заподозрив, что по сравнению с предшествующими годами его творческие способности ослабели.

Случайно встреченный им в факультетском клубе Чикагского университета другой нобелевский лауреат Джеймс Уотсон передал ему рукопись, где был описан процесс, использовавшийся Уотсоном и Криком для определения структуры ДНК. Фейнман передал рукопись коллеге-физику, и тот, ознакомившись с ней, заметил: «Смотри-ка, поразительно, что Уотсон сделал такое выдающееся открытие, не имея ни малейшего представления о том, что делают в этой области остальные ученые». В ответ на это Фейнман сделал себе пометку: «Не принимать в расчет. Я это уже забыл»[289].