Надломленные души - Тьерри Коэн

— Дадите мне еще минут пять? — попросил подросток, внезапно ставший серьезным.

— Да, но для чего? — удивился Альдо.

— Хочу отдать десять евро хозяину кафе. И вернуть деньги за напиток.

Альдо решение ученика понравилось.

— Что ты им скажешь?

— Что нашел бумажник: мол, оказалось, я его просто выронил. Лучше пусть считают меня недоумком, чем я стану обманщиком в глазах этих чудесных людей.

Он тут же вернулся. Лана посмотрела ему вслед полным нежности взглядом.

Как же он ей нравился, этот мальчишка!

На обратном пути троица продолжила «разбор полетов». Диланом испытание было пройдено более чем успешно. Он умело применил смекалку, которая для него была делом привычным, ведь ему приходилось всегда быть начеку, чтобы избежать агрессии отца, поэтому он с удовольствием играл на реакции и чувствах своих собеседников.

Лана, напротив, куда меньше вошла в роль. Испытание она тоже, разумеется, прошла, но ей очень не понравилось то, что приходилось лгать. В чем же состояло ее задание? Она должна была познакомиться на улице с пожилой угрюмой женщиной, сделав так, чтобы та пригласила ее к себе домой и рассказала о своей жизни. Уложиться нужно было в полчаса. Главной сложностью в этой попытке установить контакт с престарелой дамой, как ни странно, оказалась внешность Ланы.

Девушка решила, что будет изображать служащую, по заданию мэрии проводившую демографическое исследование в этой деревне. Когда восьмидесятилетняя старушка с ней поравнялась, Лана адресовала ей одну из самых обворожительных улыбок и предложила помочь той донести покупки. Старушка отказалась. Тогда Лана сделала огорченную мину и, готовая разрыдаться, поведала своей спутнице, что теперь уж точно ее уволят, раз никто не соглашался отвечать на вопросы ее анкеты.

«Мне едва удалось найти работу, это первая, куда меня взяли, а мне она очень нужна, иначе я не смогу платить за учебу, но, видимо, это совсем не мое», — простонала она вслед старушке. И тогда бабуля — ее звали Югеттой — окликнула девушку: «Так и быть, идите за мной, я отвечу на дурацкие вопросы этого бездельника мэра». В кухоньке стиля пятидесятых прошлого века, с массой «пылесборников» — букетиков из засушенных цветов — за чашкой чая старушка принялась отвечать на вопросы Ланы. Потом, очень скоро, ушла в сторону и разоткровенничалась, значительно превзойдя масштабы того, что требовалось Альдо. Лана видела, с каким удовольствием предавалась воспоминаниям старая одинокая женщина, наконец-то получившая благодарную слушательницу в ее лице. Девушка оставалась возле старой дамы больше часа, наплевав на выделенное ей время только потому, что считала бесчеловечным прервать собеседницу, и ничуть не заботясь о том, что в это время двое ее компаньонов изнывали от безделья в автомобиле возле маленького домика. Она охотно пробыла бы в ее компании и дольше, если бы не нужно было возвращаться в Институт, чтобы продолжить разыгрывать роль Сандры-Айши.

Все это Лана попыталась изложить Альдо, когда вернулась к машине. Он сказал, что вполне понимает ее чувства, однако напомнил о том, что правила нельзя нарушать. В заключение учитель сказал, что их сегодняшний опыт позволил им закрепить навыки того, как следует себя вести в непредвиденной ситуации, как убеждать людей, какими словами объясняться в том или ином случае.

По мере приближения к замку, а на этот раз они подъезжали с восточной стороны, Лана увидела небольшое строение, которое она прежде не замечала. Трехэтажный домик почти не просматривался из-за плотно обступивших его деревьев, являясь как бы продолжением ограды. Со стороны дороги попасть в здание можно было через маленькую калитку, но не исключено, что проникнуть туда можно было и через парк.

— Что это за дом? — спросила она у Альдо.

— Флигель.

— Кто там живет?

— Второй этаж занимает Антон, третий — Лео.

— А первый?

— Понятия не имею.

В начале своего пребывания в Академии Лана думала, что старики Антон и Лео живут где-то за пределами замка. Потом, убедившись в том, что они постоянно присутствуют в Институте, она решила, что оба директора занимают последний этаж замка, выше того, где располагались квартиры учителей. Теперь было ясно, что она ошибалась.

У входа в замок Альдо с ними распрощался, сказав, что на завтрашнем уроке им предстоит сделать подробный анализ проведенного практического занятия.

Когда Лана вошла в комнату, к ней тут же бросилась Романа.

— Ну что, урок Альдо тебе понравился?

— Так себе. То, что пришлось лгать, совсем не понравилось. Но то, что он объяснял по поводу поведения, умения убеждать, манеры обхождения с собеседником, безусловно, представляет интерес.

— Кстати, насчет лжи — она совсем безобидна и не имеет последствий.

— Верно.

Лана подробнее рассказала подруге о своем испытании, сделав упор на одиночестве старушки, на том, как ту переполняло желание говорить и рассказывать о прошлом, как, оживляя воспоминания давно ушедших лет, она словно проживала жизнь заново.

— Вот видишь, ты соврала, зато доставила старушке удовольствие!

Соседка по комнате согласилась:

— Ее одиночество тронуло меня бесконечно. Я подумала о том, что, наверное, закончу, как она. В полном одиночестве. Вот только будет ли у меня столько же воспоминаний?

— Ну, здравствуй, пессимизм! Не знаю, состаришься ли ты в одиночестве, но уж будь уверена — раз ты угодила сюда, воспоминаний будет с избытком!

Спустившись на ужин, они встретили Микаэля.

— Твой клиент появился, — шепнул он Лане. — После еды приходи к нам.

— Да я могу и сейчас!

— Нет. Спешить незачем. Расслабься пока, вечер может оказаться длинным.

Когда они вошли в столовую, Дилан тут же подал им знак. Рядом с ним сидел Димитрий, не отрывавший глаз от журнала. Девушки заполнили подносы и уселись рядом.

— Что читаешь? — спросила Лана.

— Статейку по психоанализу, — ответил Димитрий, закрывая журнал.

— Тебя это увлекает?

— Меня все увлекает, во всяком случае, многое интересует.

— Как видишь, он не только не полный урод, но еще и не полный дурак! — проворчала Романа, поднося ложку ко рту.

Лана проигнорировала это замечание, не желая высказывать собственное суждение.

— Неутолимая интеллектуальная жажда? — пошутила она.

— Мир принадлежит тем, кто обладает знанием, — с ученым видом проговорил Димитрий и тут же посмеялся над собственным пафосом.

— А мечтаешь принадлежать к «сильным мира сего»?

— Не совсем так. Но я хочу строить свою жизнь так, как считаю нужным. А из этого следует, что никакая необходимость не должна меня вынудить однажды подчиниться глупой или непродуктивной власти.