Песни мертвых соловьев - Артем Мичурин

Да и вообще, Леха оказался не таким уж конченым мудаком, на большинство раздражителей реагировал адекватно, физических методов воздействия к подчиненным не применял, от угроз воздерживался. Золото, а не командир. Плечистый, немногословный обладатель физиономии, как нельзя более соответствующей каноническому образу прожженного наймита. Если прибегнуть к терминологии моего кореша Жопы – «Был бы я бабой, отдался б, не глядя».

Гейгер, кстати, тоже показал себя крайне занятным стариканом. Познания техника, как выяснилось, включали не только радиацию во всех ее проявлениях, но также механику, электрику, искусство ковки и – никогда бы не подумал – теорию сталелитейного производства. Престарелый ворчун, судя по разговорам, мог с закрытыми глазами починить все, что сделано из металла и не требует для сборки-разборки слишком мелких инструментов – от лопаты до автомобильного движка. И я склонен этому верить. Гейгер в шутку схватывался с Сиплым на профессиональные темы. Один блистал техническими познаниями, второй – медицинскими, причем, что удивительно, вовремя и к месту. Так продолжалось весь день. Если подобное занятие для них является привычным, то можно лишь восхититься объемом полезной информации, хранящейся в этих незаурядных головах.

Полной противоположностью нашим гениям явился Балаган. Двухметровый детина, управляющийся со своей одиннадцатикилограммовой дуреной примерно с той же легкостью, что я с карабином, особым умом похвастать не мог. Впрочем, и до дебила ему далеко. Обычный деревенский парень, простой аки лом. Тупит временами, но, как показал бой в Петушках, без ущерба для служебных обязанностей. На непонятные слова в свой адрес реагирует с трогательной настороженностью. Как-то хотел его похвалить за безошибочный устный счет в пределах десяти, назвал Пифагором, так он, сволочь, чуть не в драку. Потом битый час волком смотрел, пока Гейгер не сжалился и не растолковал ему, что пидорас и Пифагор – совершенно разные вещи. Но обиду, чую, все равно затаил.

А вот Ряба мне сразу не понравился. Чрезвычайно нудный тип. За день сумел так выебать мозги, что хоть в петлю. Не сквернословь, не богохульствуй, не гневи, не накликай… Задрал, сука. Ей-богу, хуже попа. Если так дальше пойдет, отправлю его к создателю и крыльями снабжу для скорости. Давно, кстати, хотел собственноручно опробовать «кровавого орла». У навашинских подсмотрел, презанятнейшая штука – пациенту рассекают ребра на спине, выламывают их наружу и через образовавшиеся прорехи вытягивают легкие. Получаются этакие крылья. Орел не орел, скорее на херувимчика похож, как раз и в тему будет. Знатоки рассказывали, что такой «херувим», если от болевого шока сразу не подохнет, может целые сутки трепыхаться. Особенно эффектно выглядит водруженным на шест. Заодно и к богу ближе.

Кроме безудержной тяги к мозгоебству, у Рябы обнаружился еще один существенный недостаток – проблемы с почками, из-за которых сапер то и дело останавливался поссать. Наверное, раз десять за день. Где-то на пятом мочеиспускании я не сдержался и, вполне вежливо прокомментировав вышеозначенный процесс, употребил слово «зассыха». Не знаю, всегда считал этот эпитет общеизвестным. Но оказалось, что Гейгер, Сиплый и Балаган с ним не знакомы. «Зассыху» тут же взяли в оборот, и к концу дня Ряба имел уже две кликухи, чем был явно недоволен, а всю вину за случившееся в весьма грубой, кстати, форме возложил на меня.

По мере продвижения нашего маленького отряда в западном направлении, лес редел и все заметнее приобретал рыжеватый оттенок из-за сосновых стволов, теснящих липы и березы. Шагать стало полегче. Кругом все было спокойно, и навигационное чутье преисполненного оптимизмом командира подсказывало ему, что к девяти вечера мы достигнем сегодняшней точки назначения. Однако за полтора часа до этого радостного момента ситуация резко испортилась.

– Стоп.

Я, будучи, как самый зрячий, назначенным в головной дозор, поднял руку, сигнализируя об опасности.

Прямо по курсу, метрах в пятидесяти, стоял человек… Или нечто похожее на человека. Я не сразу сообразил, что не так в очертаниях этой неподвижной фигуры – над ее плечами не было характерного выступа, известного большинству разумных существ под названием «голова». Рассмотреть возмутителя спокойствия как следует не удавалось из-за торчащих перед ним кустов.

– Что там? – шепнул подкравшийся ближе Ткач.

– Хер его знает.

– Иди, глянь.

Вот спасибо, отец родной. Ладно, сунул шею в ярмо – тяни.

Я взял автомат на изготовку и в полуприседе двинулся к странному силуэту. Подойдя на достаточное для осмотра расстояние, махнул остальным, чтобы подтягивались. От объекта нашего беспокойства опасности не исходило, а вот о лесе вокруг я бы такого не сказал.

– Мать твою, – выдохнул Гейгер, разглядев детали.

– Не шуметь, – прошептал Ткач. – Смотрите по сторонам и под ноги. К трупу не прикасаться.

Да ничуть и не хотелось. Выглядел подгнивший жмур совсем не аппетитно – плечи обезглавленного тела были прибиты железнодорожными костылями ко вкопанному в землю Т-образному столбу, спутанные проволокой руки держали отрезанный котелок, веки были зашиты, в разинутом рту под почерневшим языком что-то шевелилось и влажно поблескивало.

– Давно откинулся?

Судя по эмфиземным волдырям, некоторые из которых уже лопнули и сочились сукровицей, бедолага почил не менее трех дней назад, но вряд ли более пяти.

– От трех до пяти суток.

– Согласен с диагнозом, – кивнул Сиплый.

– Уходим, – махнул рукой Ткач и личным примером продемонстрировал куда, двинув заметно севернее прежнего направления.

– Зря от маршрута отклоняемся, как бы не заплутать, – предостерег Гейгер.

– Ногинск у нас за спиной, в пяти-шести километрах. Расстояние быстрее всего увеличивается по прямой траектории, – парировал Ткач. – Или жаждешь местного гостеприимства отведать?

– Да я что? Я так…

Через сорок минут, пройдя мимо руин неопознанного поселка городского типа и еще дважды наткнувшись на приколоченные к столбам трупы в разной степени сохранности, командир растерял былую уверенность, остановился и достал карту.

– Так, по всем расчетам мы должны быть здесь, – ткнул он пальцем чуть выше Ногинска.

– А пять минут назад мы через что прошли? – без задней мысли поинтересовался Балаган. – На карте вон деревни только. Не похоже на деревню-то.

– Сам вижу, – процедил Ткач.

– Заблудились, – покивал Гейгер, играя желваками. – Как есть заблудились.

– Может, южнее двинем, к трассе? – предложил Сиплый. – Пока не поздно.

– Отставить панику, – Ткач убрал карту и махнул рукой на запад. – Живее. Кол, ты впереди.

– Так точно, мой капитан.

– Что-то не нравятся мне эти столбы, – выдал очередное откровение Ряба-Зассыха. – Будто границу ими пометил кто. А мы через ту границу как раз и шагаем. Ох, напасть. Погодите, отлить надо.