Победный ветер, ясный день - Виктория Платова

В любом случае завтра дело уплывет от него, а даритьсобственные наработки Бауману Бычье Сердце не собирался. Шиш тебе, Андрюша!

— Шиш тебе, Андрюша! — выпалил в пространствоБычье Сердце.

Слова ударились в стену, поскакали по шкафам и сейфу, заделикалендарь с видом Мариинского театра (новогодний подарок Дейнеки) и мягкоспланировали к часам, висящим на стене.

Часы показывали пятнадцать минут восьмого.

И Бычье Сердце тотчас же сбросил ноги со стола. Весьсегодняшний день он гнал мысли о предстоящей Голгофе с Лу Мартином. Теперь, всвете принесенной Дейнекой информации, Голгофа становилась вовсенеобязательной, но… Пока еще никто официально не сообщил Бычьему Сердцу, чтодело у него забирают. Следовательно все остается так, как было еще пятнадцатьминут назад, до визита Дейнеки. А пятнадцать минут назад он собирался вплотнуюзаняться Афиной Филипаки, личность которой до сих пор не установлена. Такжеостается неустановленной угроза, которой Лика Куницына потчевала по телефонусвоего бывшего муженька. А обо всем этом можно узнать только в окрестностях«Лиллаби». И нигде больше.

* * *

…Вот уже вторую ночь подряд Пашке снились кошмары.

Это были не обычные кошмары, которые изредка навещали Пашку,нет. В обычных кошмарах орудовали распоясавшиеся вурдалаки, похожие на ФреддиКрюгера, и зомби, похожие на Виташиного батяню дядю Васю. С этими деятелямиПашка справлялся достаточно легко: взмывал ввысь, размахивая руками, — итолько его и видели.

Вурдалаки и зомби в Пашкиных кошмарах не летали, в отличиеот самого Пашки. Так что гнусным мертвякам оставалось только клацать челюстями.И бессильно грозить Пашке кухонными ножами, остро заточенными топорами иокровавленными стамесками. Но последние две ночи…

Последние две ночи к Пашке являлся Нео.

Нет, Нео не угрожал Пашке. И никакого топора у него не было,не говоря уже об окровавленной стамеске. Напротив, Нео был ласков, он пыталсяприручить Пашку, он вел с Пашкой долгие разговоры. То есть он думал, что ведет,и Пашка так думал, вот только понять эти разговоры было нельзя.

Ни одно слово до Пашки так и не долетело.

Улыбка — долетала, прохладное дыхание Нео — долетало, аслово — нет. В какой-то момент это понял и сам Нео. И изменил тактику. Онбольше не говорил понапрасну, он экономил — и силы, и слова. Как будто точнознал, что времени у него осталось немного. Нео стал приближаться к Пашке:осторожно приближаться, боясь вспугнуть. Поначалу Нео это удавалось, и в концеконцов он приблизился бы к Пашке так, что не отвертишься. Пашка ничего бы и незаподозрил, если бы… Если бы не дырка на лбу Нео. Дырка увеличивалась! Дыркаувеличивалась, грозилась превратиться в воронку и засосать в себя Пашку совсеми потрохами. Тогда, стоя на самой кромке сна, Пашка попытался взлететь,ускользнуть из-под носа Нео, как это случалось не раз с вурдалаками и зомби.Взлететь и помахать Нео с безопасной высоты. Но взлететь не получилось: руки,такие пернатые, такие легкие и бесстрашные, вдруг отказали Пашке. Тогда Пашкапопытался просто убежать — как в жизни, — отталкиваясь носками и высокоподбрасывая зад, но из этого тоже ничего не вышло: ноги налились свинцом,корнями вросли в землю и предали хозяина. И Пашка понял, что это — конец.

Что спрятаться от ласкового Нео не удастся.

И когда он понял это, он проснулся.

Пробуждение особого облегчения не принесло. Пашка точнознал, что следующей ночью Нео объявится снова, как объявлялся в предыдущую. Такон и будет приходить, каждый раз подступая все ближе.

И когда-нибудь — завтра, послезавтра, через неделю —подойдет совсем близко. А дырка на лбу — дырка на лбу уже знает, что делать.Она сожрет Пашку и даже косточек не выплюнет. Можно, конечно, попытаться неспать совсем, но Пашка был вовсе не уверен, что способен на такой подвиг. Нет,Нео все равно его достанет, и к гадалке ходить не надо, как бабка говорит. Авсе из-за проклятого шарфа-рыбины. Черт дернул Пашку отнять шарф у Нео. Если быон знал, что все так обернется! Он бы и пальцем шарфа не коснулся!..

Если Нео был ночным кошмаром Пашки, то шарф Нео сталкошмаром дневным.

Несколько раз Пашка перепрятывал чертов шарф: сначала онзасунул рыбину между журналами на этажерке, потом воткнул в белую вазу, которойбабка никогда не пользовалась. Потом пришел черед курятника, потом Пашка зарылшарф в огороде, под грядкой с укропом. Но толку от этого было мало: шарф тянулего к себе. И бабка! Бабка с ее длинным носом и нюхом, как у охотничьей собаки,в любой момент могла обнаружить рыбу с завязочками! Из-за этого Пашка два дняпросидел дома как привязанный, чего за ним отродясь не водилось.

Даже бабка забеспокоилась.

— Ты чего это? — спросила она у Пашки. —Сиднем сидишь? Сходи погуляй.

Пашка кивал головой, соглашаясь, но со двора никуда неуходил. И даже обложился книгами для конспирации, пускай бабка думает, чтоПашка наконец-то взялся за ум. Через десять минут выяснилось, что с книгамиПашка явно перестарался, и бабка забеспокоилась уже по-настоящему.

— Ты что это? Читаешь?!

— Угу-м… «Осциллограф — ваш помощник», автор Б. Иванов.Очень интересно. А что?

— Да я тебя отродясь с книжкой не видела!

Это была чистая правда. Единственная книжка, которую Пашкапрочел от корки до корки — «О разведке для мальчиков» великого Би-Пи, —была надежно спрятана, а остальные книжки интересовали Пашку мало.

— А ты не заболел, часом? — приставалабабка. — А то давай касторки хлебни.

Касторка любую хворь как рукой снимает.

— Да здоров я! — не выдерживал Пашка. — Все впорядке, бабуля!

— Что-то не похоже. А может, у тебя глисты?

— Какие еще глисты?

— Точно, глисты, — обрадовалась бабка. —То-то, я смотрю, ты такой бледненький. Книжки вздумал читать. И сахар некрадешь. И за вареньем в буфет не лазишь.

— Нет у меня никаких глистов!.. А за вареньем я уже двагода как не лазю!

Вот здесь Пашка врал. Ну, не врал, так, слегка подвирал.Во-первых, вареньем он иногда баловался. А во-вторых, если распрямить скатаннуюв комок рыбину и вытянуть ее, то как раз и получился бы самый настоящий глист,тонкий и длинный. Зачем только он вынул шарф из рук Нео?!

Была же какая-то причина, была! Но Пашка совсем позабыл оней, вконец заморенный Нео. И еще — батяней Виташи, дядей Васей Печенкиным.

Тогда, сидя рядом с Нео на «Такарабунэ», Пашка совсемпотерял счет времени.

А вот Виташа, которого Пашка поначалу принял за труса,быстро оклемался и времени зря не терял. Он вернулся в эллинг, но не один, а сбатяней. До сих пор Пашка относился к дяде Васе вполне нейтрально и даже сознаком плюс. Дядя Вася был человеком незлобивым, в отличие от Виташиной матери,тети Веры. Тетя Вера вечно орала, что не нанималась кормить пьянчугу-мужа, атакже лоботряса-сына и его дружков без роду-племени, которые без толку гоняютвидак и толкутся в их доме, как будто у них своего дома нет. Это была страшнаянесправедливость, потому что Пашка бывал у Виташи крайне редко и по самымуважительным и неотложным поводам. Таким, как «Матрица», например. Виташу матьохаживала кухонной тряпкой, дядю Васю — половой, иногда переключаясь на веник.