Наследство - Екатерина Оленева

Дориан мечтает вернуть свою давно сгинувшую возлюбленную, вполне заслужившей свой ад. Почему мужчины любят недостойных и жестоких женщин, вроде её прародительницы?

Вернувшись в дом, Кора тихонько проскользнула в свою комнату. Ей совершенно не хотелось ни с кем общаться, она испытывала острую потребность в одиночестве. Укрыться, как мышка, юркнувшая в норку, спрятавшись от кошки, зализать раны, взвесить все «за» и «против», обдумать факты, принять решение.

На краткий миг она испытала облегчение, прикрыв за собой дверь, но миг был недолог.

Дориан в наглую разлёгся на её кровати, даже не скинув обуви. Он лежал на боку, опираясь на правый локоть с небрежностью и вальяжностью кота, чья расслабленность не более, чем фикция. В любой момент медлительность сменится стремительностью и из мягкой лапы блеснут острые, как лезвие, когти.

– Я не ждала гостей, – холодно проговорила Кора.

Рот Дориана в ответ искривился в усмешке.

– А я тебя – ждал, – с издёвкой проговорил он. – Был уверен, что ты вернёшься.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Кора, повышая голос. Не до крика, конечно же, но скрывать владеющие ей сложные эмоции с каждой секундой становилось всё труднее.

– Я же сказал, – с издевательской мягкостью протянул он, и усмешка его стала жёстче и, в тоже время – шире. – Тебя ждал. Мы кое-что начали в нашу прошлую встречу…

– Мы? Вряд ли. Это ты начал. Играть со мной, словно кошка с мышкой. И мне это совсем не нравится.

– Никому не нравится. В смысле – когда играют им или его чувствами.

– Убирайся.

Голос Коры был как лёд. Но на Дориана это не произвело ни малейшего впечатления.

– Нет, – невозмутимо ответил он, даже не шевельнувшись для приличия.

– Что значит – нет?!

– То и значит, как звучит – нет. Поверить не могу, что мы всерьёз это обсуждаем. Но ты ведь не шутишь?

– Какие там шутки! Я на грани истерики.

– С чего бы?

– Меня задрали эти ваши мистические байки и колдовские штуки. Я хочу в свой нормальный мир.

– Ты уже большая девочка и для тебя не должно быть новостью: люди редко получают то, чего хотят. И чем старше они становятся, тем реже получают. Закон жизни.

– Это всё, ради чего ты пришёл в мою комнату? Сообщить мне о «законе жизни»?

– Я зашёл пожурить тебя за опрометчивый поступок, моя дорогая. Попытка сбежать была глупой. «Ибо быстр у мёртвых шаг». Мы с Сибил, конечно, не Дикая Охота, но уйти от нас не просто. Особенно такой молодой, необученной ведьмочки, как ты.

– Я не ведьмочка.

– То, что ты это отрицаешь, ничего не значит.

– Значит! Никого нельзя одарить даром против его воли! Мне проклятый дар от пресловутой Мэри Гордон не нужен. И она сама мне не нужна. Если ещё питаешь надежду, что я стану помогать тебе…

– Помогать?.. Ты? Мне? – Дориан деланно засмеялся. – Милая глупая малышка! В чем же ты можешь мне помочь?

– В открытии Врат.

Ухмылка сошла с лица Дориана, в глазах сверкнул лёд. А их глубине, словно портьеры в глубине зала, заколыхались тени.

– Ты говорила с Сибил.

Это прозвучало совсем не как вопрос.

– Правильнее будет сказать – это Сибил говорила со мной.

– Что она тебе рассказала?

– Много чего. В том числе и о том, что триста лет подряд ты безнадёжно одержим ведьмой, которая пребывает именно там, где ей самое место.

– Не хорошо так говорить о собственных предках. Непочтительно.

– За что мне почитать Мэри? За то, что она спала с чертями и призывала в мир чуму?

– Ты знаешь о ней со слов её врага.

– Иногда и враги говорят правду. Честно говоря, они говорят правду куда чаще друзей. Или станешь утверждать, что слова Сибил – клевета?

– Я не знаю, что именно она тебе сказала.

– Что я нужна тебе для того, чтобы вернуть Мэри. Того же ты хотел и от моей матери?

Молодые люди на несколько секунд уставились друг на друга, обмениваясь взглядами так, словно то была не взгляды, а удары меча.

– Какой ответ ты ожидаешь от меня услышать?

– Правдивый.

– Правдивый… – эхом повторил за ней Дориан. – Не думаю, что правда тебе понравится. Правда, дорогая, в том, что ты всё равно выполнишь своё предназначение, волей или неволей. Но первое, конечно, лучше.

У Коры возникло неприятное чувство. Словно внутренности превратились в воду. Будто желудок вместе с сердце проваливается куда-то вниз, а по лицу бегают холодные мурашки.

– Чем бегать по окрестностям и выслушивать предания о старине глубокой, лучше бы полистала гримуар, который я тебе дал.

– Что бы я этим выиграла?

– Прочла историю от первого лица? Приукрашенную картинками с заклинаниями. Увлекательное чтение.

– Только для тех, кто предпочитает мистику.

Кора изо всех сил старалась держаться непринуждённо, не показывать, что его увлечение древней мумией, провалившийся в ад, задевает её за живое, ранит в самое сердце.

Пройдясь по комнате, она присела на край стула, чинно сложив руки на коленях, будто пай-девочка:

– Скажи, ты всерьёз собираешься воскресить давно умершую ведьму?

Под его прямым взглядом захотелось втянуть голову в плечи, но отвечать Дориан не спешил.

– Зачем? – только и спросила Кора. – Ты и вправду так сильно любил её? Можно ли любить кого-то, не переставая, три сотни лет подряд? Каково это – прожить столько?

Дориан слегка свёл брови, демонстрируя задумчивость:

– Каково это? – переспросил он. – Долго. И местами – скучно. Порою начинаешь чувствовать себя истончившейся с годами ветошью. И тогда придумываешь себе цель, к которой нужно стремиться.

– И в твоём случае целью стала Мэри?

Едкая усмешка вновь расцвела на губах Дориана. Плавным, текучим движением он то ли поднялся, то ли соскользнул с постели Коры и приблизился к ней.

– Что ты делаешь? – попыталась отшатнуться он и упёрлась спиной в стену.

– А на что похоже? – вопросом на вопрос прозвучало в напряжённой тишине.

Его тихий, вкрадчивый голос заставлял настороженно напрягаться, натягиваться нервы, словно струна. Когда, сделав ещё шаг, Дориан чуть наклонился вперёд, Кора вздрогнула и попыталась отстраниться, когда его руки легли ей на талию.

– Не надо, – прошептала она.

– Обними меня.

Он так близко, что страшно. Хотя, если подумать, чего она боится? Из всего случившегося за последнее время почему-то самым пугающим кажутся эти фальшивые, но вопреки всему, желанные объятия.