Демоны вне расписания - Сергей Осипов

– Приехали, – раздалось через неопределенный промежуток времени.

Открылась передняя правая дверца, Иннокентий выглянул наружу и удовлетворенно заметил:

– Я же говорил – с чего бы это ему менять квартиру?

С этими словами он вылез из машины и направился к багажнику. Филипп Петрович тоже приоткрыл дверцу со своей стороны, но, прежде чем выбираться, спросил:

– Мы что-нибудь должны вам?

– За ужин вы заплатили, – ответил водитель. – А остальное… Остальное спишем по статье «форс-мажорные обстоятельства». В конце концов, никто их сюда не звал. Мы никогда не ходим в гости без приглашения и не любим, когда без приглашения являются к нам. Тем более с оружием. Тем более когда это человек во главе своры «болотных тварей». Мы только хотели бы знать, Филипп, – это будет иметь какие-то последствия? Ждать ли нам новых непрошеных гостей вслед за этими? Нам всегда было трудно найти тихое место, где бы нас оставили в покое, и мы бы не хотели, чтобы этот очень спокойный город превратился в… – водитель замолчал, подбирая правильное слово, – неспокойный город. Что скажете, Филипп?

– Ну, я бы тоже хотел покоя, – проговорил Филипп Петрович. – И для вашей расы, и для себя самого. Я постараюсь, чтобы последствий не было вовсе или чтобы эти последствия коснулись только нас…

– Хорошо.

– …но стопроцентной гарантии я дать не могу. Потому что… Потому что происходят какие-то вещи… которые я еще не очень понимаю. Странные вещи. Я не хотел бы вас пугать, но некоторые мои друзья считают, что времена могут измениться.

– Это было бы неприятно, – в голосе водителя послышалась искренняя печаль. – Всегда так тяжело привыкать к новым временам.

– Пока еще ничего не ясно, но есть опасения. Лучше вам об этом знать заранее.

– Да, знание еще никому не мешало, но ведь вы, Филипп, не захотите поделиться с нами знанием?

– Каким именно?

– Ваше нынешнее задание – в чем оно состоит? Оно ведь как-то связано с теми опасениями, про которые вы говорили. Так?

– Да, но… Но пока еще ничего не ясно, – повторил Филипп Петрович. – Случились некоторые события, но кто знает – может быть, это случайность? Может быть, мои друзья зря беспокоятся? Я пытаюсь разобраться.

– Удачи вам, Филипп.

Филипп Петрович тронул Настю за руку, намекая, что пора вылезать наружу. Она заерзала по сиденью в направлении открытой дверцы, а водитель, не оборачиваясь, проговорил:

– И вам, Настя, всего хорошего. Не бойтесь, у брата Максима золотые руки.

Когда машина тронулась с места, Настя спросила:

– Что еще за Максим? И какое отношение его золотые руки имеют ко мне?

– Максим – это тот самый мой знакомый, к которому мы и приехали. А его золотые руки вытащат из тебя инородный предмет, – говоря это, Иннокентий странно покряхтывал, Настя обернулась и увидела, что их, оказывается, четверо на темной улице перед двухэтажным кирпичным домом. На плече у Иннокентия висело нечто окрашенное в камуфляжные цвета.

– Это еще зачем?

– Неудобно идти в гости без подарка.

– И где подарок?

– Ну вот же он! – и Иннокентий слегка тряхнул тело камуфляжного мужчины. – Какая же ты непонятливая…

Окна в двухэтажном кирпичном доме внезапно стали зажигаться пронзительно-ярким светом, разрывая черноту ночи. Это зрелище почему-то так задело Настю, так обнадежило ее своей обыденностью и нормальностью, что она едва ли не бегом припустила к дверям особняка.

Если официант в старопряничном ресторане напомнил Насте сдержанно-хитроумного английского слугу, то брат Максим выглядел как тот самый слегка недотепистый аристократ, которому такие слуги полагаются по законам жанра. Тощая фигура в длинном халате сине-золотой расцветки прошлепала по лестнице со второго этажа на первый и остановилась напротив гостей. Похлопав ресницами и недоуменно выгнув дугой брови, брат Максим затем все же распознал гостя:

– Иннокентий?

– Макс! – куда более радостно выкрикнул Иннокентий и сбросил свою ношу на пол, словно это был мешок с картошкой. Раздавшийся грохот заставил Макса поморщиться и с неодобрением покоситься на человеческое тело у порога, но через мгновение он уже тряс руку Иннокентию и с деликатным смехом интересовался, скоро ли тот собирается отправиться в очередной подвал на очередные полсотни лет. – Главное, чтобы это не стало привычкой, – говорил Максим. – Тогда ты потеряешь все удовольствие…

Филипп Петрович между тем невозмутимо размотал шарф и повесил на вешалку пальто, а Настя, расстегнув пуховик, двинулась вдоль стены, завороженно разглядывая десятки небольших картин, развешанных чуть ли не от самого плинтуса и уж точно до самого потолка. В основном это были портреты мужчин и женщин в костюмах разных эпох, и аура картин была такой, что у Насти и сомнения не возникло в их подлинности, в наличии у каждой из них разного рода занятных историй, которые и привели полотно в конце концов на стену этого странного дома в этом странном городе.

Между тем Максим и Иннокентий продолжали разговаривать, и до Насти донеслось:

– Эта девушка?

Настя обернулась и посмотрела на Максима.

– Эта, – утвердительно сказала она.

– Подойди ко мне, – мягко произнес Максим, и Настя, которая взглянула было хозяину дома в глаза, чтобы сказать этим «Да, вот она я, и нечего обсуждать меня за моей спиной», вдруг почувствовала себя пойманной на невидимую леску. Не в силах разорвать ее и не в силах отвести взгляда, она как в трансе прошагала к Максиму и остановилась в паре шагов перед ним. – Симпатичная, – прошептал Максим. – Немного потерянная, но симпатичная. – Он повернулся к Иннокентию, и Настя моментально почувствовала освобождение от захвата, но еще пару минут не могла прийти в себя. – Кстати, твое новое лицо мне тоже нравится, – сказал хозяин дома Иннокентию. – А не нравится мне вон тот грязный мешок, который ты бросил у дверей…

– Это не мешок, – сказал Иннокентий. – Это подарок. Не мог же я прийти с пустыми руками…

Продолговатое лицо Максима от удивления еще больше вытянулось.

– Подарок? Это в каком же смысле? Это… – Тут до него дошло, и лицо Максима отразило самое искреннее отвращение, которое Настя видела в своей жизни. – Да ты в своем уме? Или тебе в подвале мозги совсем отморозило?!

– А в чем проблема?

– Проблема в том, что я не самоубийца! Это же чистый яд! – Максим приблизился к мужчине в камуфляже и легонько пнул его тапочкой в бок. – Ему же лет сорок, у него печень больная, и он… Боже, он же городской! Он весь пропитан бензином, выхлопными газами, красителями, ароматизаторами… Он испорченный, в венах у него не кровь, а жидкий яд, на который польстится разве что какой-нибудь бездомный упырь из московских подземелий.