Роза в ее руке - Александра Астафьева

— Как ты себя чувствуешь?

— Немного лучше.

Она казалась такой беззащитной и манящей. Мои руки находились в карманах спортивных штанов. Вот и отлично. Необходимо было сдерживаться, чтобы не натворить глупостей. Я сполна заставил ее сегодня пострадать, как всегда думал о себе и только. Поэтому, беспокоиться о состоянии Вивиан было самым основным и главным.

— Тебе необходимо отдохнуть. Поднимайся наверх, а я пока соображу нам ужин.

Ее глаза печально и безотрывно смотрели на меня, боясь подойти ближе. Как будто час назад не было откровения, той родственной связи, что поначалу напугала, а позже подвела нас на максимально близкое друг к другу расстояние.

— Хорошо, — тихонько произнесла девушка и направилась к ведущей в ее комнату лестнице.

Оставшись наедине с собой, я шумно выдохнул, задумываясь над всем, что сегодня произошло. Ненадолго. Обеспокоенные мысли прервала потребность в скорейшем приготовлении пищи, о котором напомнил урчащий желудок. Спустя минут сорок я поднялся к Вивиан с наспех приготовленным ужином. С оживлением и аппетитом в глазах она кинулась на то, что трудно было считать приятным на вкус. Однако я старался.

— Побудь со мной, — пролепетала она, когда я собрал полупустые тарелки, ставя их на поднос и намереваясь выйти из комнаты.

Молча, я оставил посуду на письменном столе и забрался к ней на аккуратно застеленную кровать. Мы легли лицом друг к другу, и какое-то время смотрели прямо в глаза. Она была такая восхитительная, отчего кожу рук покалывало от необходимости касаться ее.

Даже не пытался удержать себя от желания. Хватит.

Дотронулся пальцами до нежной скулы, провел ими вниз по подбородку. Она закрыла глаза и приблизилась, нуждаясь в моей ласке, потерлась носом о мой нос как маленький зверек. В который раз мои губы потянулись к ее приоткрывшемуся выразительному рту. Он был теплым и таким мягким, подталкивающим к великому греху. Поцелуй вынудил позабыть обо всем на свете: кто она и кто я, о ее беременности и моей несостоятельности, о том, что нас ждут трудности и нераскрытые тайны прошлого.

Но все это могло быть оставлено на потом, чтобы сейчас дать возможность пробежаться рукой по женскому изгибу в районе бедра и закинуть ногу на свою талию, а рыжеволосую голову расположить на своей груди. Пока Вивиан начинала рассказывать о детстве, ее голос растворялся где-то внутри меня, заставляя поглощать и слышать каждое ее слово.

— У меня никогда не было отца, но я бы очень хотела его иметь. Наверное, мне не хватало мужской заботы, что так легко входила в доверие, надеясь стать кому-нибудь любимой и необходимой.

— Мне отца хватило сполна. Я бы очень хотел, чтобы его никогда у меня не было.

Вивиан — вторая по счету женщина, с которой я делился секретом. Девушка пролепетала, что хочет рассказать все о своей жизни, в свою очередь, и я не скрывал.

— Я считала свою бабушку настоящей матерью, пока в один вечер она не рассказала все сама. Родители разбились на машине, когда я была совсем крохой. В их автомобиль врезался пьяный водитель. Не справился с управлением. Он выжил, а они нет.

Гребаная карма.

Мой черед.

— Отец убил мать на моих глазах.

Вивиан отодвинулась, чтобы с сожалением взглянуть на меня и провести рукой по волоскам на щеке.

— Он не ожидал. Все вышло случайно. Его посадили в тюрьму на несколько лет, а меня с сестрой разбросали по семьям.

Никто из нас не прерывал друг друга, чтобы задавать наводящие вопросы. Каждый из нас делился фактами прошлого, превращая их невзначай в сравнения между собой. Становилось легче оттого, как мы обнажали боль наряду с переживаниями.

— После смерти матери мне было совсем одиноко, — продолжила Вивиан, — и Томас все делал для того, чтобы я доверилась ему. Он стал первой моей ошибкой. Вскоре на смену пришел Флойд — более расчетливый и жестокий. Он нуждался только в моем теле, а душевное состояние растаптывал, не задумываясь.

— Отец покончил с собой в тюремной камере. Не смог пережить всего, что случилось по его вине. Судьба раскидала нас с сестрой по разным уголкам планеты. Какое-то время я держался рядом, пока не убедился, что она была в безопасности. Мне до сих пор мало что известно о ней, кроме того, что она воспитывалась в хорошей семье.

Вивиан молчала, только слушала, вбирая в себя воздух.

— Как только мне стукнуло восемнадцать, один добрый человек разглядел во мне творческую личность. Тогда я только начинал писать, а вот играть на гитаре умел с детства. Помню, это раздражало отца. Он расценивал любой мой проявленный интерес к искусству как пустое времяпрепровождение. Мечтал, чтобы его непутевый сын стал юристом, каким не смог стать он. Но я никогда не интересовался подобным. Во всех моих музыкальных начинаниях меня поддерживала только мама. Жаль, что она прожила так мало.

— Когда мне становилось плохо, я сбегала в мир поэзии, — тихонько пропела Вивиан.

— Мое любимое местонахождения.

— Я чувствую, как твое сердце поет об этом.

После непродолжительной паузы, она тяжело вздохнула и вновь прислонила голову к моей груди. Тем временем я касался ее подбородком, вдыхая до боли приятный аромат розы.

— Мы полюбили друг друга, когда я был на пике славы. Линда восхищалась всем, что я делал, и это вселяло в меня невероятную уверенность. Казалось, ничего не предвещало беды.

Чувствовалось, как Вивиан напряглась в моих объятиях, ни в коем случае я не хотел расстраивать ее дальнейшим рассказом. Но наши взгляды, молча, договорились не утаивать информацию друг о друге. Именно это являлось первым пунктом в нашем с ней доверии.

— Флойд никогда не разделял моего увлечения. Однажды я застала его за чтением моих стихов, глумливые комментарии по этому поводу очень ранили меня. Пришлось вырвать из его рук тетрадь с записями и выбросить ее. С тех пор я больше не сочиняла.

Я понимал ее как никто другой. Но в истории с этим Флойдом интересовала вовсе не творческая ее сторона, хоть пообещал себе вернуться к стихам Вивиан немного позже. Меня томило ожидание того самого момента, во что превратилась ее дальнейшая жизнь. Я терпеливо ждал, когда она поделится им.

— Уолтер Хьюз — обладатель громадного состояния. Он стоял во главе руководства строительной компании, построенной годами одной семьей, прямым наследником которого являлся Флойд. Никто и предположить не мог, что однажды Уолтер — дядя Флойда — увидит во мне нечто большее, чем обыкновенную бездомную девушку, какую видели все остальные. Примет меня в свою семью, как собственную дочь. Даст работу в компании. Сделает все для того, чтобы раскрыть мой талант и потенциал в сфере его бизнеса. Признаюсь честно, я была слишком далека от всего этого. Никогда не нуждалась в состоянии, деньгах и прочей роскоши семьи Хьюз. Не по собственной воле судьба свела с хладнокровным и расчетливым его племянником. Поначалу он содержал меня для своего удовольствия, затем несколько раз клялся в любви и уже готов был сделать женой. Однако вечные побои и запугивания до смерти в случае побега, заканчивались мольбой о прощении, а с моей стороны — подавлением себя как личности. Уолтер был единственный, кому действительно было до меня дело. Не могла его бросить. И как видно, Флойда бросить я тоже не могла.