Роза в ее руке - Александра Астафьева

Я едва сдерживался. Одно его имя распаляло внутри меня неконтролируемую ярость, но я не был намерен прерывать Вивиан и слушал дальше, пытаясь понять логику его безумных поступков.

— Флойд в прямом смысле слова «сошел с ума», когда однажды в обществе своих партнеров Уолтер в шутку произнес, что видит меня в качестве своей преемницы, пока подлинный его наследник вел разгульный образ жизни и мало заботился о делах компании. Тогда-то и начался постепенный отсчет того сумасшествия, что творилось в моей жизни. Лучше бы я сидела в комнате и не высовывалась, о чем не раз предупреждал меня Флойд.

Чем дальше, тем невыносимей было слушать об этом ублюдке и о том, как Вивиан по воле рока запуталась в их семейной паутине. Видимо, каждый из них плел какие-то свои интриги. По его прихоти девушка испытывала оскорбления со стороны общественности. Вдобавок ко всему эта тварь поднимала на нее поганую руку. Беззащитную выставлял на посмешище, только, чтобы укрепить свое положение невиновности в глазах богатого родственника и его свиты. Ради денег своего дяди он разрешал своим дружкам прикасаться к ней против ее воли, каждый раз ставя ее на место шлюхи. А она нисколько не была ею. Как я и думал, подонок вдолбил это насильно в ее голову и не забыл обрюхатить.

Сдерживая порывы гнева, я прижимал ее к себе крепко-крепко.

— Он не отпускал меня, постоянно клялся, что все было в последний раз, и я верила ему. Я слабая, Бьорн.

— Ты не могла сбежать. Ты милосердная, думала, что каждый раз, когда давала ему шанс, он изменится.

— Его брат Грег обещал помочь, — продолжала она шепотом. — Я попыталась сбежать в ту ночь, когда он дал мне деньги и поддельные документы, лишь бы я исчезла из жизни их семьи. Так было лучше для меня и их семейной репутации, которую, по словам Флойда, я старательно подпортила. Последний в конец обезумел. Его люди отыскали меня в другом городе. Избили и унизили. — Она вздохнула и покачала головой. — Таким образом, он показывал, кто был хозяином положения. Будто ставил жирную точку в нашей с ним истории. Слава Богу, я отключилась и не помнила, как все происходило на самом деле.

Зато помнил я.

Я отказывался слышать о том, как кучка таких же придурков, как он сам, сначала поиздевалась, а после вышвырнула ее из жизни богатой семейки, оставляя умирать. За что? И главное, где? У моста. Возле того места, где погибла Линда.

Карма. Бывает. Разной.

Я поклялся себе, что отыщу м*дака и заставлю ответить за каждую ссадину, за каждый синяк на теле Вивиан, за каждую пролитую слезинку.

— Наверное, он думает, что я мертва. Иначе, давно бы нашел меня.

— Не только он, не забывай о его брате и так называемом дядюшке, — не утаивая злости, процедил сквозь зубы.

— Второму никогда не было до меня дела. А что с третьим — я не знаю. Не держу на него зла.

Они все могли быть опасными для нее. Узнай о том, что она осталась жива и беременна, они не прекратили бы свою охоту. Кто знал, какие изощренные идеи могли вариться в голове ублюдка Флойда.

— Твой секрет будет только нашим, — я обхватил ее губы в быстром поцелуе, желая поскорее сконцентрироваться на ней и не бередить столь ненавистное прошлое.

— Бьорн, поклянись, что не станешь разбираться. Они слишком опасные люди, я не хочу тебя потерять, когда едва приобрела. Нужно просто позабыть обо всем и продолжать жить дальше.

У нее может быть и выйдет, а у меня — нет. Проблема в том, у моей памяти не было провалов. Будет тяжело выкинуть ее рассказ из головы и всю жизнь до меня.

— Здесь, со мной, ты в безопасности. Я не дам тебя в обиду, слышишь?

— Я знаю, — головой закивала в ответ.

— Тебе нужно думать о себе и ребенке, — пальцами приподнял ее за подбородок, заглядывая в глаза. — Я вас не брошу.

— Спасибо, — прошептала в мои губы.

— Не благодари меня.

— Почему ты это делаешь?

Протяжный вдох, и похожий выдох вырвался из моей груди.

— Пожалуй, я тот, кто действительно должен был тебя спасти.

— Но для чего? — ее зеленые глаза отражали надежду и нежность.

— Для того чтобы самому жить дальше.

Запах Вивиан сводил с ума, ее волосы щекотали, будоража обоняние, глаза светились теплом, неглубокая морщинка на лбу отчетливо прорисовывалась от удивления, услышав мой ответ.

— Не хотел продолжать существование, пока не появилась ты. И сегодня я отчетливо это понял. Прогоняя тебя, силился отрицать свои чувства и эмоции, что с каждой минутой лезли наружу, не скрывая очевидного. Я отпускал тебя, Вивиан, надеясь, что в твоей жизни появится тот, кто смог бы подарить тебе действительно полноценное счастье.

Она взглянула на меня в поисках ответа, пелена заволокла ее глаза дорожкой набежавших непрошенных слез.

— Два года назад я прошел курс лечения и шел на поправку. Но тщетно. Мой лечащий врач настаивал на продолжении, пока была возможность, которую я все-таки упустил наравне со временем. Без понятия, как обстоят сейчас дела.

— Почему ты отказывался? — ее голос дрожал.

— После смерти жены я долгое время жил во мраке, мне было наплевать на реальность, не говоря уже о собственной жизни. Линда погибла по моей вине, когда я отпустил ее. Сегодня мой поступок не был чем-то отличающимся от поступка двухлетней давности. Мне очень жаль, Вивиан. Позволить тебе остаться, означало бы стать частью моей безысходной, возможно, скоротечной жизни; либо дать тебе уйти, и тогда я потерял бы свой последний шанс на спасение.

С необъяснимой радостью и щемящей теплотой в груди я смотрел на слезинку, сбежавшую по ее щеке. На припухшие губы, которые она покусывала, когда слушала меня. На раскрасневшийся нос, усыпанный мелким янтарем веснушек. Я так сильно хотел эту девушку, что и не передать словами. Сердце не прекращало биться только из-за нее.

Прикосновение жгучих губ на секунду заставило позабыть о недуге, который повлек неприятный разговор. Но я должен был спросить еще раз, предоставить ей выбор разумным способом, не прогоняя из собственного дома.

— Всю свою трусость и безнадежность я оставил там, далеко за пирсом, в глубинах озера, в чаще леса. Ты все еще хочешь жить здесь? Чувствовать мое присутствие, мою любовь и заботу, которую я в силах дать тебе? Быть со мной, видеть как постепенно и медленно я угасаю, зная, что в один день я могу уйти и не вернуться…

— Бьорн…

— Остаться только в памяти…

— Нет, пожалуйста, — ее кулачки сжимали футболку на моей груди, слезы капали из глаз, когда я был беспощаден.

— И знать, что все это время я любил тебя, и все что ни делал, делал только ради тебя.

— Замолчи, Бьорн! — ее всхлип резал сильнее ножа. — Замолчи!

Я задыхался и одновременно чувствовал облегчение: озарение пришло, когда его не звали. Я уже любил ее — эту девушку, свою Вивиан. И даже если было несчастливым прошлое, еще не означало невозможным будущее. Главное, что сейчас мы были обнажены друг для друга в словах, поступках, собственных мыслях.