Психология зависти, враждебности, тщеславия - Евгений Ильин

Эгоист и завистник считают, что их обездоленность и ощущение неутолимости потребностей дают им право требовать, но при этом сами нарушают права других. Как пишет Бен-Зив (Ben-Zeev, 1997), «зависть предполагает желание улучшить свою собственную судьбу, а не заботу о другом» (c. 494).

Завистливость и самоуважение. К. Муздыбаев (2002) выявил отрицательные связи завистливости с самоуважением (т. е. чем выше завистливость, тем меньше человек уважает себя). У завистника отсутствуют такие элементы самоуважения, как привлекательность, компетентность и уверенность в себе. По этому поводу Аллен писал, что «завистник не имеет высокого представления ни о себе, ни о ком другом и убежден в своей правоте. Отсюда просто дьявольский гнев, вызываемый чьей-то успешной работой» (2000. С. 202).

Правда, по данным К. Муздыбаева, «имеются гендерные особенности во взаимосвязях характеристик самоотношения с самооценкой уровня зависти. У мужчин самоотношение не имеет статистически значимых связей с уровнем их зависти; у женщин, напротив, наблюдается отрицательная взаимосвязь уровня зависти с когнитивной составляющей позитивного самоотношения (положительным результатом сопоставления себя с другими), а также прямая связь с эмоциональной составляющей негативного самоотношения (отрицательным результатом сравнения себя “реального” с теми требованиями, которые человек предъявляет самому себе)» (c. 25).

У завистников низкое чувство возможного, надежды на что-то лучшее. Безнадежность, беспомощность и бессилие являются базовыми характеристиками завистника, пишет К. Муздыбаев. Завистника снедает воспринимаемое им униженное положение, в результате, как говорят в народе, он «чахнет от зависти».

Завистливость и субъективное благополучие. Как пишут Т. В. Бескова и Р. М. Шамионов (2010), ощущение неудовлетворенности значимыми сферами жизни и при этом созерцание того, чего нет у человека, могут актуализировать зависть. Но именно завистливость как свойство личности может провоцировать постоянное недовольство своим существованием. Об этом пишут упомянутые авторы: «Понимание того, что кто-то в настоящем превзошел его, а также страх, что кто-то может превзойти в будущем, вызывают у него значительный эмоциональный дискомфорт» (c. 67). Поэтому трудно сказать, что первично, что вторично при установлении связи между ними.

Как бы то ни было, но очевидно одно: у завистника может проявляться рассогласование когнитивного и эмоционального компонентов субъективного благополучия, т. е. удовлетворенность на когнитивном уровне будет сопровождаться ощущением эмоционального неблагополучия.

При этом, пишут Т. В. Бескова и Р. М. Шамионов, связь зависти и субъективного благополучия не столь проста и однозначна. Вероятнее всего, эта неоднозначность связана с разными переживаниями зависти. При переживании зависти, характеризующемся большим разрывом между насущными потребностями и возможностями их удовлетворения и вследствие этого сопровождающемся чувством отчаяния, безнадежности и злобы «на столь несправедливый мир» (когда завидуешь всем и каждому), скорее всего, будет наблюдаться согласованная когнитивная и эмоциональная неудовлетворенность жизнью. Однако когда разрыв между потребностями и возможностями не столь велик и злоба завистника в основном направлена не на устройство мира как такового, а на конкретного человека, который нарушил его спокойствие и ощущение благополучия, вполне возможна упомянутая ранее рассогласованность компонентов субъективного благополучия.

Проверка этого предположения была осуществлена Т. В. Бесковой и Р. М. Шамионовым в эмпирическом исследовании, в котором принимали участие двести сорок человек, представляющих разные социально-демографические группы. Авторами анализировались межфункциональные связи общего уровня завистливости личности, который определяется как сумма показателей двух шкал (зависти-неприязни и зависти-уныния), с компонентным составом субъективного благополучия (удовлетворенность — неудовлетворенность различными сферами жизни). Была выявлена положительная связь между ними на высоком уровне значимости: с когнитивным компонентом и с аффективным. Таким образом, подтвердилось очевидное, а именно: завистливый не может ощущать себя счастливым и благополучным, пока он видит преимущества другого.

Далее авторами изучались связи между упомянутыми двумя шкалами завистливости и разными сферами субъективного благополучия. Было выявлено, что зависть-неприязнь не связана в целом с когнитивным компонентом субъективного благополучия. Выявлены лишь отдельные корреляции зависти с неудовлетворенностью в некоторых сферах жизни. Зависть-неприязнь положительно коррелирует с неудовлетворенностью взаимоотношениями с администрацией, положением в обществе, отношениями с друзьями, своим образом жизни в целом. Выявлена значимая положительная связь зависти-неприязни с аффективной составляющей субъективного благополучия. Кроме того, у субъектов, испытывающих зависть-неприязнь, проявляются признаки, сопровождающие основную психиатрическую симптоматику (беспокойство, нарушение сна, рассеянность), наблюдаются колебания настроения, нарушаются социальные связи, ухудшается самооценка здоровья.

Таким образом, субъект, «испытывающий зависть-неприязнь, не испытывает неудовлетворенность в основных аспектах своей жизнедеятельности, однако наличие у него значительно выраженного эмоционального дискомфорта не вызывает сомнения», пишут авторы исследования (c. 70).

Что касается зависти-уныния, то Т. В. Бескова и Р. М. Шамионов отмечают, что на высоком уровне значимости она коррелирует как с когнитивной, так и с аффективной составляющей субъективного благополучия. Если при рассмотрении зависти-неприязни были обнаружены лишь четыре взаимосвязи из двадцати с неудовлетворенностью социальными достижениями в основных аспектах жизнедеятельности, то число таких связей с завистью-унынием — шестнадцать. Выявлена также связь этого вида зависти со всеми шкалами, характеризующими аффективный компонент субъективного благополучия, включая и шкалы «напряженность и чувствительность», «удовлетворенность текущей деятельностью», корреляции с которыми не были обнаружены в предыдущем случае.