Охранитель. Хозяин Сибири - Константин Назимов

– Огласите, будьте любезны, – попросил я.

Однако начальник сыска покосился на Велеева и заявил, что говорить о предварительно полученных данных в ходе сыска он желает без посторонних. Честно говоря, удивил меня начальник сыска. Какие могут отыскаться секреты в таком прозрачном деле? Озадаченный, прошел в свой кабинет с Глебом Сидоровичем, оставив банкира в гостиной.

– И что же за секреты, если мой казначей не должен их слышать? – поинтересовался я у Картко, которому отлично известен статус банкира.

– Нападавшие прибыли в Екатеринбург на поезде, поселились в меблированных комнатах. Никаких вещей у них не обнаружено, чего не скажешь о бумагах и деньгах. Полюбопытствуйте. – Начальник сыска вытащил из папки и положил передо мной деньги и документы. – Оружие у нападавших ничем не примечательно, в нашем городе они ни с кем не встречались. Но гарантировать, что к Лаваркину и Быстрову никто тайно не заходил, – не могу.

– Это как понять? Не встречались, но могли кого-то принимать? – нахмурился я, взяв в руки бумаги и прикинув на глаз, что в пачке денег рублей пятьсот.

– Бывший штабс-капитан с поручиком прибыли в город под вечер, если верить найденным у них в карманах билетам, – начальник сыска указал пальцем на корешки проездных документов, – первым делом заселились и до обеда не покидали комнат.

– Как им удалось узнать, где меня поджидать? – задумчиво спросил я.

– Точного ответа не имею, но сделать это не так сложно. Извозчик, возивший по городу убийц, рассказал об их маршруте и что они искали определенную машину, якобы собираясь пасть перед вами на колени и передать какое-то прошение.

– Вы и возничего отыскали, – удивился я.

– Нет, узнав о происшествии… – Начальник сыска взял паузу, вытащил из кармана блокнот, сверился с какими-то записями и продолжил: – Кузьма Петров, сам в сыск пришел. С его помощью удалось отыскать место, где Лаваркин с подельником сняли комнаты.

– В целом понятно, – пожал я плечами, представив, как действовал штабс-капитан.

Прибыв в Екатеринбург с целью моего устранения, он легко меня выследил. Точнее, автомобиль, на котором я привык передвигаться. Машина заметная, а перечень мест, где бываю, не такой и большой. Странно, что они таким образом устроили засаду, а не стали поджидать меня у усадьбы или управы. Думаю, они посчитали, что лучшего места не сыскать. У управы всегда есть охрана, у усадьбы долго оставаться незамеченными – сложно. Заявиться в ресторан Марты, где люблю перекусить? Посетители опять-таки могут планы сбить, а у церкви хоть и много прихожан, но те без оружия. Риск, что кто-то придет за «мерседесом» в мое отсутствие, чтобы машину куда-то отогнать? Ну, всегда можно заявить, что просто им любопытно, как техника изнутри выглядит. Встретить же знакомого, кто знает штабс-капитана, – минимальная вероятность, но даже тогда он может заявить, что изменил свое отношение и решил ко мне примкнуть. Возможно, что и другие мотивы повлияли на решение убийц устроить засаду именно так, как это случилось. Но, нужно отдать должное, просчитали они все хорошо, и если бы из машины не вышли, то… Н-да, профессионализма и выдержки им не хватило, хотя и боюсь представить, сколько меня прождали… Поэтому и жив остался.

– К сожалению, есть несколько вопросов к этой истории, – кивнул Картко на бумаги в моих руках.

– О как! Лаваркин получил звание подполковника, правда, за подписью генерал-майора Квазина, – рассмотрел я приказ.

– За две недели до покушения на вас, – подсказал Картко. – Думаю, это своеобразный аванс за кое-какие действия, – криво усмехнулся Глеб Сидорович. – Подтверждает мою теорию и выданная сумма из казны армии Квазина: пятьсот рублей Лаваркину и триста Быстрову, в качестве премиальных. По сто рублей выделено сверх этого на дорожные расходы.

– Глеб Сидорович, это все, конечно, впечатляет, против фактов не попрешь, но доказательств того, что в деле замешаны мятежники, – нет. Все это косвенные улики, вы же понимаете.

– Да, верно, ваше высокопревосходительство, но для офицеров, если бумаги получат огласку, этого может вполне хватить, – прозрачно намекнул мне начальник сыска и, тонко улыбнувшись, продолжил: – В свете предстоящих событий, думаю, ослабление мятежников нам станет как нельзя кстати.

– И что вы предлагаете? – обдумывая, как лучше использовать эти документы, поинтересовался я.

– Ничего конкретного, вариантов много. Например: распространить среди наших офицеров и солдат эти материалы. Правда, пока слухи дойдут до мятежной территории, пройдет много времени.

– Хорошо, подумаю. Это все? – уточнил я, собираясь убрать бумаги в сейф.

– Гм, вы кое-какую выписку не заметили, – отрицательно покачал головой начальник сыска.

Действительно, пролистав еще раз документы, увидел корешок приходного ордера из столичного казначейства. Если сравнивать на документах даты и проводить параллели, то получается, что Лаваркин, получив повышение и деньги из казны мятежников, отправился в Москву, где ему еще пятьсот рублей выдали. За какие такие заслуги?

– Этому есть объяснение? – спросил я начальника сыска.

– В столице у генерал-майора имеется сторонник, занимающий высокий чин и не желающий видеть вас живым, – поделился со мной своими подозрениями начальник сыска.

– Но могут быть и банальные причины для выдачи денег, никоим образом не связанные с моей персоной, – возразил я.

– Вы сами-то в это верите? – махнул рукой Картко. – Проследить этот платежный документ не в наших возможностях. Но выйти на след и взять объяснения из-за указанной суммы несложно, при определенных возможностях. Господин Ларионов Вениамин Николаевич с такой задачей легко справится, да еще и спасибо скажет, что помогли обезопасить императрицу от возможного предательства.

– Спасибо, Глеб Сидорович, вы и ваши люди отлично поработали, – встал я и пожал руку начальника сыска. – Обещаю поразмыслить о нашем разговоре и подумать над дальнейшими действиями.

– Иван Макарович, мы делаем свою работу, находим доказательства с уликами, а выводами можем делиться лишь, так сказать, неофициально, – улыбнулся он.

Мы друг друга прекрасно поняли. Картко не желает, чтобы на его подразделение я ссылался, он в тени хочет остаться. По какой причине? Не любит хвалебных од и наград или боится навлечь гнев на свою голову? Немного узнав начальника сыска, склоняюсь к тому, что он человек чести, но не любитель празднеств и огласки. Ничего, потерпит; если все закончится благополучно и своих целей достигну, то его не забуду.

– Глеб Сидорович, если что-то раскопаете еще, пусть даже с косвенными уликами, то попрошу вас поставить меня в известность. Хорошо? – спросил я его напоследок.

– Непременно, – кивнул тот. – Позвольте откланяться, у меня есть пара интересных дел, но с чисто криминальным духом.

– Не смею задерживать, – ответил ему и направился к сейфу, чтобы убрать документы, судьба которых уже предрешена.