Охранитель. Хозяин Сибири - Константин Назимов

Да и в отношении генерала мятежников у меня созрел план, правда, зыбкий и неоформленный, но… Если Квазин решил играть по своим правилам, то почему бы мне не ответить тем же? Наемников посылать не собираюсь – это уж себя не уважать, но и полномасштабную военную операцию разворачивать нельзя.

– Иван Макарович, разрешите? – появился на пороге кабинета мой казначей. – Глеб Сидорович сказал, что дела с вами завершил.

– Да-да, проходите Алексей Петрович, – указал я на кресло. – Чем порадуете? Сколько мы еще можем сводить концы с концами?

– Странно слышать от вас такие вопросы, ваше высокопревосходительство, – явно озадаченно ответил тот.

– Почему?

– Ну так ведь вы же распорядились начать отливку золотых монет.

– Вот как? – попытался скрыть в свою очередь удивление. – И каков результат?

– Первые партии отец Даниил изготовил, вам осталось их утвердить и во всеуслышание объявить о входящих в оборот деньгах, – и банкир выложил на стол десяток золотых кругляшей.

Я подошел к столу и стал с интересом рассматривать монеты, достоинством десять, пять и один рубль. Если к решке у меня никаких претензий, там номинал монеты, надпись «Уральский банк» и пара каких-то ветвей, то к оборотной стороне претензии есть. Понимаю, что это пробная партия, но резчик-то наделал штемпели! И ведь сразу отлили из золота! Грифон и сова: сразу два символа Тартарии использовал отец Даниил на орле монеты. Вся разница этих «пробных» партий заключается в размере фигурок. Меня подобные монеты поставят в сложное положение, если выйдут в свет.

– И что вы скажете? – поинтересовался я у Велеева, пытаясь прочесть мелкий шрифт вокруг совы. – Тут написано: «Великий Уральский банк»?

– Не совсем, первое слово – Сибирский, – поправил меня казначей.

– Да, точно! – присмотрелся я к мелкому шрифту. – Так какая реакция людей последует?

– Это деньги, полновесные и сами по себе обеспеченные золотом, – пожал плечами Алексей Петрович. – Думаю, встретят с радостью и гордостью.

Похромал я, опираясь на свою трость, к креслу и осторожно сел, стараясь не морщиться от боли. Да, ногу дергает и кость словно выворачивается, но настроение не от этого испортилось. Последствия осознаю: если уральские деньги войдут в оборот, то обратного пути не будет. Можно говорить что угодно, приводить любые доводы, но императрица мне не поверит, что делал все для империи. Но ведь и выхода нет! Уверен, тот же отец Даниил не согласится изменить герб. М-да… если честно и откровенно, то другое изображение нельзя делать, и мне об этом известно.

– Иван Макарович, вы еще наверняка не знаете, но флаги и вымпелы уже шьют именно с такими символами власти, – осторожно сказал казначей.

– Без моего одобрения, – констатировал я.

– А что бы вы приказали? – пожал плечами казначей. – Власть должны уважать и в какой-то мере бояться. Поместив на свои знамена древние реликвии, вы прямо говорите, что возьмете на себя преемственность…

– И противостояние империи, – хмуро перебил я Велеева. – Так, Алексей Петрович, простите, но мне стоит все обдумать. О нашем разговоре и, – кивнул на стол с блестящими монетами – о золоте, пока назовем его так, никому ни слова. Договорились?

– Как прикажете, – почему-то чуть смущенно ответил тот.

– А кому уже рассказали и показали, попросите не трепаться на каждом углу. Если мы пустим в оборот эти деньги, то необходимо сохранить их изображение в тайне до самой последней минуты перед выпуском…

– Понял, от меня никто ничего…

– Вот и отлично, вы идите и продолжайте заниматься финансами, словно у нас ничего особенного не планируется, – сказал я, а потом добавил: – И спасибо вам за службу.

– Стараюсь, – смущенно ответил банкир и, попрощавшись, вышел из кабинета.

Похлопал себя по карманам, ища папиросы, но портсигар оказался пуст. Пришлось вызвать служанку и попросить отыскать мне курево. Монеты пока в кармане лежат, окончательное решение приму после встречи с отцом Даниилом. Впрочем, примерные доводы священника легко предугадать.

– Иван Макарович, вот папиросы, – положила передо мной коробку и поставила пепельницу Надежда.

– Спасибо, голубушка, – поблагодарил я ее.

– Что-нибудь еще изволите? Кофе с коньяком или чай?

– Нет, пока ничего, идите голубушка, а как только появится Анзор, то сразу ко мне проводите.

– Сделаю, – коротко ответила та и удалилась.

Медленно перекладываю папиросы в портсигар, пытаюсь отвлечься от различных неприятных выводов, к которым могут привести появившиеся уральские монеты. Анзор еще где-то запропастился, интересно у него узнать про приехавших представителей Германской империи. План по переговорам следует чуть-чуть подкорректировать; пожалуй, предложению по строительству совместных предприятий отведу второстепенную роль. Прозрачно намекну, что набираю силу, как бы невзначай продемонстрирую монеты и дам понять, что, разобравшись с Квазиным, сам окажусь на его месте, имея более мощную силу, и возьму власть. Клюнут ли канцлер с Вильгельмом? Придержат военные действия? На их месте я бы дождался подходящего случая, а потом войска бросил на обескровленную Россию. В этом плане есть только один минус – императрица и ее советники. Как отреагируют те же Ларионов с Еремеевым? Что посоветуют Ольге? Пока сил у меня не так много – наверняка дадут ей совет поставить зарвавшегося наместника Урала на место. Боюсь, тут никакие мои уверения, в особенности по телефонной связи, не помогут. И тем не менее, хромая, подошел к сейфу, вытащил корешок платежки, что нашли у Лаваркина, и, вернувшись за стол, снял телефонную трубку.

– Доброго утречка, с кем соединить? – пропела в трубку барышня-телефонистка.

– Здравствуйте, голубушка, мне необходима связь со столицей, ротмистром Ларионовым, попытайтесь узнать у дежурного, где он находится, а потом со мной соединить. Передайте, что дело важное, – попросил я.

– Вы на линии будете оставаться или вам перезвонить?

– Перезвоните, – ответил я и улыбнулся входящему в кабинет Анзору.

Мой советник по контрразведке хмур, выглядит уставшим.

– Ваше высокопревосходительство, рад вас видеть живым, – выдал мой друг с порога, а потом огорошил: – Поразмыслив, я пришел к выводу попроситься в отставку.

– Не понял, – удивленно уставился я на него. – Прости, если чем-то обидел, но из-за чего такой резкий поворот?

– Иван, не по мне эта шкура, – поморщился Анзор. – Знаешь, наигрался я в благородного по самое не балуйся! – и провел рукой по горлу. – Понимаю твои цели, но чем дальше, тем больше начинаю себя терять. Бродяги уже смеются, да и у самого в душе черно становится.

– Не ожидал… – протянул я. – И чем заняться планируешь?

– Заберу Симу с сестрой и уеду на родину, дом новый построю и заживу оседлой жизнью. Отпустишь?