Ратибор. Язычник - Юрий Корчевский

Постепенно Илья с Марьей обзавелись зимними вещами. У него – заячий треух, полушубок овчинный, валенки. Тулуп брать не стал: длинен, движения сковывает. А Марье шубейку купил из енота. Легкая, теплая, для женщины – в самый раз, не в овчине же тяжелой ей ходить?

В двадцатых числах декабря Илья забеспокоился. Марью предупредил, что ему на пару недель в Новгород отлучиться надо, с хозяином поездку обговорил. Не хотелось Трифону Илью отпускать, а может, заподозрил, что в Новгороде другую службу поискать хочет. Город-то больше Ладоги, богаче. Но Илья слово дал, что вернется.

Он напросился в сани к проезжим купцам. У одного из них в санях – шкурки, груз легкий, для лошади не в тягость, а за проезд – все денежка в калиту. Да и знали уже многие Илью как человека солидного, надежного. Случись в дороге заварушка – выручить может.

В дорогу Илья взял скромный узелок – с хлебом и салом, меч в ножнах и боевой нож, тряпицей обмотанный, в сани рядом с собой положил. Опоясаться мечом ему в голову не пришло: в санях меч на поясе только мешаться будет, да и выглядеть на поясе при полушубке и валенках он будет смешно, даже нелепо.

День в дороге прошел спокойно, лошади обоза бежали рысью. Когда Илья чувствовал, что слегка замерз, он соскакивал с саней и бежал рядом, разгоняя кровь. Такоже и ездовые делали. На морозе, если не двигаешься, ни одна одежда не спасет от холода.

К вечеру въехали на постоялый двор. Ездовые лошадьми занялись, Илья же поужинал, снял отдельную комнату и улегся спать. Деревянную фигурку Макоши под подушку перовую положил. С мороза, да в тепле, да после сытной еды его сморило быстро, и он уснул.

Однако в полночь Илья проснулся и сначала сам не понял, отчего. Сунув руку под подушку, он обнаружил, что деревянная фигурка древней богини теплая и как будто вибрирует слегка.

Илья уселся на кровати – давно с ним богиня не общалась. И сразу зазвучал в голове голос знакомый:

«Что же ты, Ратибор, меня забыл? Жертв на капище не приносишь, молитв мне не воздаешь?»

«Не язычник я. Прости, но ни в одного бога не верую. Клятву тебе давал, это верно – так я и слово свое держу, волхву помогаю. Вот и сейчас по первому его зову в Новгород спешу».

«Что слово держишь, похвально, только предупредить тебя хочу. Новгород – город большой, и церквей со служителями распятого бога там много. Народишко в православие обратился, от истинной веры отвернулся. Не советовала я волхву там проповеди проводить и восстание поднимать, только упрям он, один из немногих жрецов древней веры, кто истово верует. Не без греха, правда, сребролюбец, но кто ныне чист? Поручение я тебе даю. Присмотри за волхвом, надо будет – выведи или вывези его из Новгорода, даже насильно».

«Неужели князь бунт силой подавит?»

«Не князь, нет его в городе. Сторонников у волхва в городе мало. Древний Волхов все следы спрячет».

И замолчала богиня. Илья пробовал еще вопросы задать, но все было безответно. Богине проще, сверху видно все, есть «Книга Судеб», есть помощницы – Доля и Недоля, плетущие нити судеб. А для Ильи одни загадки. При чем здесь река? Волхов протекает не только через Новгород, но и через Ладогу. Вот же задала загадку!

Илья еще некоторое время поворочался в постели и уснул.

К утру поднялась метель. Ветер так и завывал, бросая в маленькие оконца колючие снежинки. Санный путь перемело, и после небольшого совещания обозники решили отложить выезд, пока не успокоится метель.

Сам Илья маялся от безделья. На своем постоялом дворе он уже нашел бы себе дело. И пешком не пойдешь – дорогу перемело, да и далеко. А одному еще и опасно. Не только разбойники напасть могут, но и волки.

Лихие людишки, промышляющие разбоем, всегда отирались поблизости от торговых путей. Летом они грабили обозы, поджидали корабельщиков на ночных стоянках. Зимой далеко не все из них отсиживались в теплых землянках: трофейное барахло есть не будешь, голодное брюхо заставит на промысел выйти. Илья пока в пути с ними не сталкивался, но от ездовых слышал страшные истории, воспринимая их всерьез. И потом – грабить куда легче, чем зарабатывать в поте лица. Но и опаснее. У каждого ездового топор под облучком, у многих – кистени в рукаве. А уж если у обоза охрана есть, исход нападения непредсказуем.

Крестьяне зачастую бежали от хозяев, от холодной и голодной жизни, неустроенности, из разоренных врагами деревень и сел. По «Правде», разбойник мог быть убитым, как и вор, и без всяких последствий для своего убийцы. Лишь бы свидетели-видаки нашлись. А трупы татей вешались вдоль дорог для устрашения других разбойников. Впрочем, меньше их не становилось.

Из-за метели пришлось пропустить два дня. Никто и не думал съезжать в белую круговерть, когда через пять шагов не видно ни зги. И новые постояльцы, как и обозы, не прибывали – замерло все движение.

К утру третьего дня ветер стих и метель улеглась. Выглянуло солнце.

Обозники зашевелились – они и так задержались изрядно. Быстро позавтракали и стали запрягать лошадей в сани. От постоялого двора до реки сотня метров, а пробивались через глубокий снег больше получаса, лошадь по брюхо в снег проваливалась. Снег, хоть и свежий, не держал.

На реке было легче. Ближе к берегам снега было много, а в центре почти не было, все ветром сдуло. Тут лошадки, застоявшиеся в стойлах, ходко пошли, аж пар от них повалил.

Ездовые повеселели. Если так дальше пойдет, к вечеру можно в Новгород попасть.

Далеко за полдень сделали небольшую остановку – лошадей овсом подкормить, небольшой отдых дать. Люди закусывали тем, что на постоялом дворе взяли. Хлеб в узелках замерз, сало на морозе резалось с трудом, по ощущениям – за двадцать – двадцать пять мороза. Снег искрился, скрипел под ногами и слепил глаза.

Когда начало смеркаться, с последних саней раздался крик. Илья обернулся: из ближнего леса к обозу летела волчья стая. Впереди вожак матерый, крупный волчище, за ним – несколько волчиц и волчата весеннего выводка. Молодняк, а каждый величиной с крупную собаку. Бежали молча, ездовой случайно заметил.

Лошади волков почуяли, ушами прядают, глазами косят, ходу наддали.

Волки разом на лошадь, замыкающую обоз, кинулись. Ржание несчастного коня, рычание и клацанье волчьих зубов, крики ездового…

Илья при первом же тревожном крике поднялся на санях на колени, опоясался мечом и ножом. Улучив момент, соскочил с саней. Думал – замыкающие сани сами к нему подъедут. Не получилось, волки догнали лошадь раньше, пришлось полсотни метров бежать. В валенках да по снегу бежать неловко, и когда он добежал, несколько волков лошадь уже завалили и рвали ее на части.

Ездовой стоял на санях и отмахивался от волков топором. С разных сторон на него нападали два волка, и тулуп овчинный был уже разодран.

Илья понимал, что лошади не поможешь, ездового выручать нужно. И он с ходу ударил волчицу мечом, перебив хребет. Издав мощный рык, на него кинулся вожак стаи – Илья успел подставить под его зубы левый рукав. Волк впился, повис на рукаве – рука как в стальной капкан попала.