Кое-что о любви - Элизабет Бойл

– Эммелин? – Заключив её в объятия, он перебирал выбившиеся завитки влажных волос.

– Да? – сонно отозвалась она, заворожённо глядя на тёмный треугольник волос у него на груди и запуская в него пальцы.

– У тебя… ты?..

Она посмотрела на Алекса, совершенно точно зная, о чём он спрашивает, хотя это был не тот вопрос, который мужчина может задать такой женщине, как, например, мисс Мебберли или Дайана Фордем. Это был вопрос, который задают такой, как она, живущей вне приличного общества, женщине, которая не была девственницей, когда бросилась в его объятия.

– Нет, Седжуик. – Эммелин не почувствовала себя оскорблённой, просто была поражена его смущением и желанием это узнать. – Я… я не занималась любовью… в общем, очень давно.

Кивнув, он снова принялся перебирать её волосы.

Однако Эммелин понимала, что она не откровенна, а Седжуик слишком благороден, чтобы допытываться до истины. Дело не в том, что её ответ имел какое-то значение, – было важно рассказать все Алексу, чтобы он не думал о ней совсем плохо.

– Когда-то был один человек. Я любила его и надеялась, что он тоже любит меня. – Эммелин не любила оглядываться и взяла себе за правило не грустить о прошлом. – Но потом, до сегодняшнего дня, у меня никого не было. – И она не могла себе представить, что будет кто-то ещё, потому что разве была бы она в состоянии разрушить такое чудесное воспоминание? – Я всегда считала, что нужно доверять мужчине, чтобы привести его к себе в постель… или на одеяло для пикника. Алекс долго ничего не говорил, а потом негромко спросил:

– А мне ты доверяешь?

Вопрос был более весомым, чем хотелось бы думать Эммелин. Проклятие, каким образом все зашло так далеко?

– Да, – ответила Эммелин, поразившись собственному признанию. Таить такое в своём сердце – это одно дело, но высказаться вслух… Взглянув на Седжуика, в его зелёные глаза, она почувствовала, что все её страхи исчезли. – Думаю, доверяю.

Кивнув, барон снова притянул её в свои объятия, и она опять доверилась ему.

Прошло несколько часов, и очень скоро наступила пора уезжать. Седжуик и Эммелин оделись и рука об руку заспешили к дому.

Миссис Келлиуик встречала их у дверей и, увидев их мокрую одежду, сначала в ужасе широко раскрыла глаза, а потом разразилась хриплым смехом.

– Милорд, вы можете заявлять, что вы Седжуик, но знаете, в вас изрядное количество крови Клифтонов.

Она торопливо проводила их в дом, где в одной из спален для них была приготовлена горячая ванна и одежда.

– Думаешь, она?.. – спросила Эммелин, усомнившись, так ли на самом деле хорошо была укрыта от глаз их беседка, как уверял Седжуик.

– Нет, она не могла, – ответил Алекс, снимая мокрую одежду и забираясь в ванну. – Но, учитывая, что она служит уже у трех поколений Клифтонов, я представляю, что она считает сегодняшнее дневное развлечение вполне обычным.

Они рассмеялись, и Алекс, поймав Эммелин за руку, потянул её к себе в ванну. Они целовались, ласкали и мыли друг друга, а прежде чем одеться, воспользовались гостеприимством Клифтона, ещё раз насладившись любовью.

К тому времени, когда они в фаэтоне отправились в обратный путь, на дороге уже лежали длинные тени. Взяв Седжуика под руку, Эммелин уютно устроилась возле него. У неё не было желания возвращаться в Лондон, ей хотелось, чтобы этот день длился бесконечно, чтобы реальность не вторгалась в её счастливые мгновения.

Однако она вторглась, и совершенно не так, как можно было ожидать.

На перекрёстке женщина с кучей детишек, держащихся за её юбки, как старая курица, поторапливала их переходить дорогу, а они остановились и ждали, чтобы проехал экипаж. Ребятишки были чистые и опрятные, но по их залатанной одежде и грустным лицам было видно, что у большой семьи жизнь не такая уж лёгкая.

– Проходите! – прикрикнула на детей женщина и помахала им рукой. – У благородного джентльмена и его леди есть лучшее занятие, чем пропускать таких, как вы, бездельников.

И в этот момент Эммелин заметила, что женщина сжимала в руках шляпу – ту самую, которую Седжуик швырнул в реку. Эммелин кивком указала Седжуику на шляпу, он испуганно раскрыл глаза, а потом рассмеялся.

В то же самое время самый младший из детей, мальчик лет четырех, выпустил материнскую юбку и побежал назад, чтобы посмотреть на лошадей.

– Уильям, ты не даёшь джентльмену и его леди продолжить путешествие! – крикнула женщина. – И задерживаешь своих братьев и сестёр, которые спешат домой к ужину. – Сделав строгое лицо, женщина потянула малыша с дороги.

Эммелин отвернулась, понимая, как голодны могут быть дети. Ей это было особенно неприятно после того, как она провела день, окружённая всем, что могло обеспечить богатство. Она прожила, страдая от неравенства в английском обществе. Иногда её карманы были туго набиты деньгами, а иногда она не знала, как расплатиться даже за чашку чая.

– Мадам, – окликнул Седжуик женщину, – подождите, пожалуйста.

Встав с сиденья, он передал вожжи Эммелин и, прежде чем она поняла, что он задумал, спрыгнул на землю, достал с заднего сиденья почти полную корзину провизии. – Не поможете ли мне облегчить нашу дорогу? Лошади устали, а нам ехать ещё много миль. – Он протянул женщине щедрый подарок.

Женщина от удивления открыла рот, но быстро пришла в себя и приняла предложенные деликатесы, а когда ощутила вес корзины, её глаза наполнились слезами.

– Боже мой, милорд, мы растолстеем, как короли. Я очень благодарна вам. И дети, разумеется, тоже.

Седжуик кивнул и вернулся на своё место.

У Эммелин глаза защипало от слёз. Седжуик сделал своё предложение вежливо и тактично, не смущая бедную женщину напоминанием о её тяжкой судьбе. Когда он взял вожжи, вся семья замахала ему, а женщина прокричала вслед коляске:

– Сегодня у меня счастливый день! Я нашла красивую шляпку, которая плыла по реке, а теперь получила угощение для всей семьи. Да, это мой счастливый день.

– Мой тоже, мадам, мой тоже! – отозвался Седжуик, глядящие на неё, а на женщину рядом с собой.

Даже по прошествии двух дней, выполняя кое-какие поручения Мальвины, Эммелин чувствовала теплоту и смущение от странного заявления Седжуика. Он сказал, что для него это был счастливый день.

Она не знала, воспринимать его слова как расхожий комплимент или как признание от всего сердца. Но что бы это ни было, Седжуик тысячью способов продолжал оказывать ей внимание.

Вернувшись домой в тот вечер после пикника, они не обращали внимания ни на любопытные взгляды, которые бросали окружающие на их необычную одежду, ни на возмущение Хьюберта их поздним прибытием. Они не отвечали ни на какие вопросы – просто не сводили глаз друг с друга. Поднявшись наверх, они опустились на огромную кровать и, сплетя руки и ноги, отдались безумному желанию. Они дважды или трижды доходили до вершин наслаждения, но точное количество Эммелин не могла назвать, потому что страсть, которую Седжуик пробуждал в ней, ослепляющее возбуждение, которое он вызывал каждым своим прикосновением, каждым поцелуем, лишали Эммелин чувств.