Черный трибунал - Виктор Доценко

— Кого?

— Пока неизвестно. Предполагаю, что кого-нибудь из его окружения.

Очевидно одно: смерти этого человека хотели не мы одни…

— Но ведь это значит, что цели обоих «трибуналов» совпали!

— Я бы не стал это утверждать, — поджал губы Прокурор.

— Террористы множатся с безответственностью кроликов. — Прикурив от предупредительно предложенной зажигалки. Лютый зло хмыкнул. — Вот уж не подумал бы, что этот самый Лебедь понадобится и нашему «трибуналу», и…

— И?.. — с напряжением в голосе перебил Прокурор.

— Ну, и… второму. Самозванцам, или как их там.

— Средства и у нас, и у этих, как вы изящно выразились, самозванцев одни и те же. Или почти, одни и те же. Цели разные. — Кто же эти люди, как вы думаете? — Лютый искоса взглянул на собеседника.

— Максим Александрович, мне совершенно не хочется делать скоропалительные выводы из одного эпизода. Но думаю, те, кто стоит за лжетрибуналом, быстро ухватили, каким образом воспитывается в людях страх за свою жизнь. Поняли, что страх — лучший рычаг управления людьми.

Часы на каминной полке мелодично пробили восемь вечера, и Прокурор, следуя привычке, вставил в отверстие фигурный ключ, взводя пружину. Золоченая фигурка охотника с ружьем наперевес по-прежнему преследовала золоченого волка со вздыбленной шерстью. Стрелок догонял хищника, а хищник — стрелка…

— Получается, что стрелков стало двое, — наблюдая за манипуляциями с часами, произнес Лютый.

— А может быть, стрелок и охотник просто поменялись местами? — возразил Прокурор.

— Может быть, и так… Да, если можно, вопрос…

— Слушаю.

— Не могу понять: почему мне следовало ликвидировать именно Лебедя?

— У вас была какая-то иная кандидатура?

— А хотя бы Немец! Ведь он фигура куда более крупного калибра.

— Несомненно. Да, я не сомневаюсь: убрать в Ялте Александра Фридриховича Миллера для вас особого труда не составляло. А дальше что? А вот что: основные капиталы Миллера разбросаны по банкам Западной Европы, Огромные деньги, выкачанные из России и легализированные в Австрии, Германии и Швейцарии, в случае гибели Немца останутся на зарубежных счетах. Извлечь их оттуда не будет никакой возможности. Миллер пока нужен живым. Впрочем, нужен не только из-за денег.

— Ясно, — вздохнул Нечаев, хотя последняя реплика «нужен не только из-за денег» ясности не внесла, скорее наоборот. — Что же мне теперь делать?

Кто следующий на очереди?

— Пока никто. — Отойдя от камина. Прокурор уселся на диван рядом с собеседником.

Оба закурили — Прокурор, как всегда, «Парламент», Максим — «Мальборо лайтс».

— Максим Александрович, вы неплохо поработали и заслужили отдых. Ничего не предпринимайте, держите себя в форме и будьте готовы к тому, что в любой момент вы нам потребуетесь.

— А как же… — начал было Лютый, но хозяин особняка, предугадав его вопрос, тут же ответил:

— Наши конкуренты? «Черный трибунал» — два? Пусть действуют. Нам же работы меньше. Посмотрим, кого они выберут следующей жертвой…

Крутобокий серебристый «линкольн», отблескивая голубоватыми пуленепробиваемыми стеклами, медленно набирая скорость, выехал с запруженной автомобилями площади перед Внуковским аэропортом. Следом за лимузином тронулся джип охраны — агрессивного вида «шевроле-тахо».

Вечерело.

В сыром октябрьском воздухе копилась тяжелая, белесая влага. Из канализационных решеток у бордюра тротуаров валил ватный пар. Пар этот, густой, непроницаемый и зловещий, как боевой отравляющий газ, поднимался вверх, окутывал ядовито-желтые снопы электрического света под плафонами уличных фонарей.

Александру Фридриховичу Миллеру, сидевшему в «линкольне», казалось, что пар этот проникает в салон, хотя стекла машины были подняты до упора.

Несмотря на скверную погоду, на то, что ялтинскую сходку пришлось спешно свернуть, настроение у Немца было весьма бодрым. Он не испытывал ни разочарования в результатах крымского вояжа, ни даже страха за собственную жизнь. Движения Миллера были, как и обычно, точными и размеренными, интонации, с которыми он обращался к телохранителю Виталику, уверенно-повелительными, а деловитость телефонных переговоров не оставляла сомнений в том, что по возвращении в столицу Миллер продолжит свой бизнес с утроенной энергией.

Первым делом пассажир «линкольна» позвонил в офис покойного Лебедевского. Стараясь, чтобы в голосе звучала приличествующая ситуации скорбь, поинтересовался, когда доставят в Москву гроб с телом покойного, когда и на каком кладбище похороны. Поцокал языком, посочувствовал, предложил помощь.

Закончив переговоры, Немец, нехорошо ухмыльнувшись, процедил сквозь зубы:

— Ну вот, Витек, говорили же тебе… Не по хавалу кусок заглотил, вор ты наш законный!

Затем Александр Фридрихович позвонил в один из подшефных банков. Узнал, как идут дела, какие события произошли за время его отсутствия, попросил назвать несколько цифр. Вопросы были рутинными, и потому звонивший задавал их с выражением скучающей вежливости:

— Что с кредитом «Интеринвесту»?.. Вернули? А со штрафными санкциями?..

Через неделю? Через неделю это будут совершенно другие штрафы! Так им и объясните…

Когда впереди «линкольна» замаячили многоэтажные массивы Солнцева, мобильник Александра Фридриховича мелодично зазуммерил.

— Алло! — привычно покровительственным тоном бросил Немец, но, едва заслышав голос звонившего, изменил интонацию на более доверительную; подобным тоном Миллер разговаривал очень и очень редко, как правило, с людьми, калибр которых считал почти равным собственному.

Абонент говорил довольно долго и, судя по всему, обстоятельно. Пассажир лимузина слушал внимательно, не перебивая. Дождавшись, пока невидимый собеседник закончит, деловито осведомился:

— Следы? Вот как?.. Я так и думал. Приятно иметь дело с профессионалом… Конечно же получили! Да, еще вчера. Анатолий Ильич, — Немец отдернул белоснежную манжету сорочки, взглянув на часы, — надо бы встретиться… Да, именно сегодня. Через полтора часа в «Рэдиссон-Славянской», идет?.. Не спешка, а оперативная необходимость. Как говорится, куй железо, пока горячо!

Когда «линкольн» пересек Московскую кольцевую, Миллер выключил телефон.

Главные новости он уже знал, главную встречу на сегодня назначил, а второстепенные встречи и разговоры его, человека целеустремленного и расчетливого, нисколько не интересовали…

Единственное, что немного портило ему настроение, так это воспоминание о его недавней, как раз перед поездкой в Ялту, тайной встрече с Коттоном.

С недоверием, граничащим с презрением, Миллер относился ко всем «синим», а считался, и то по необходимости, только с бандитами новой формации.