Тем, кто не любит - Ирина Степановская

Алексей возвращался назад, но Наталью это уже не волновало. Ей стало смешно – вот, оказывается, из-за кого она чувствовала себя несчастной. Она вдруг рассмеялась очередному Алениному выпаду и машинально подняла руку поправить волосы. Алена оцепенела и вдруг замолчала. В ее глазах этот простой Наташин жест заключал в себе вызов, презрение и уверенность в своих силах.

Наталья повернулась к Алене спиной и спокойно пошла через двор. Ей надо было всего лишь обогнуть здание. Идти через крыльцо, сквозь толпу она не хотела. Сейчас она войдет в номер и ляжет спать. Завтра в обратный путь. У нее много дел. Она может помочь еще многим людям.

– Ну, уж нет! Хочешь сбежать? Думаешь запросто от меня отделаться? Ничего не выйдет. Я тебя накажу! – Лицо у Алены тряслось. Рука лихорадочно шарила в сумке.

– Пистолет! – ужаснулся Алексей, увидев в руках жены черный предмет. Он хотел броситься в сторону лип, чтобы подмять под себя Наташу. Наташа не поняла, отчего ахнула на крыльце толпа. Она обернулась и, чуть приподняв брови, недоуменно посмотрела на трясущуюся женщину. Выстрел грохнул, как грянул гром.

– А-ах ты! – общий человеческий вздох метнулся ввысь по прямоугольной площадке двора и тут же плотным одеялом тишины опустился назад.

– Попа-а-ла! – визгливо захохотала Алена и пустилась по двору в пляс. Вдруг она, завизжав, откинула от себя пистолет и на земле забилась в конвульсиях.

Наташа ощутила удар, будто кто-то толкнул ее в грудь чем-то горячим, и подняла руку, чтобы удержаться за угол дома, но небо опрокинулось перед ней, и она поняла, что упала.

Пуля не попала ей в сердце. Она прошла через правый бок и прошила насквозь легкое. Люди, боявшиеся новых выстрелов, не сразу побежали к ней, и какое-то время она лежала одна, и асфальт окрашивался под ней темной кровью. Наташа еще подумала, что сможет сама вызвать «Скорую». Когда же разлившаяся в груди невозможная, жгучая боль превысила порог, за которым уже не было сил ее терпеть, Наташа с ужасом ощутила жуткую черноту удушья. Сознание оставило ее, и она уже не увидела мужа, спокойным деловым шагом приближающегося к ней сквозь толпу.

– Вызовите «Скорую»! – кричали несколько голосов дежурной в фойе.

– И милицию! – добавил официант, наблюдавший сцену в окно.

Славик Серов был доктором старой еще закалки, поэтому, когда слышал голоса, призывающие на помощь врача, не бежал сломя голову с места происшествия, а старался помочь в меру своих скромных сил, по крайней мере не разрешая двигать пострадавшего до приезда «Скорой». И сейчас он вышел на крыльцо скорее из любопытства, поскольку даже самых простых средств для оказания помощи у него под рукой не было. Но, приближаясь к Наташе сквозь замершую толпу и еще не узнавая ее в темной фигуре, лежавшей на земле, он ощутил смутное волнение и беспокойство. Потом, с ужасом разглядев знакомую ткань темно-синего блестящего костюма, разметавшиеся по земле волосы, заглянул женщине в лицо и узнал в ней жену.

– «Скорую» скорее! – заорал он, прикладывая руку к ее шее. Пульсовые толчки шли еле различимо и неравномерно.

– Жива! – Вячеслав осторожно искал, откуда сочилась кровь. – Справа! – бормотал он, подсовывая руку под ее правый бок. – Боже мой, справа! Еще есть шанс. Только бы не задело крупный сосуд!

«Скорую» вызывали сразу по нескольким телефонам.

– Наташа! Наташенька! Ты меня слышишь? – каким-то не своим, горловым голосом ворковал Славик и, содрав с себя шерстяной джемпер, пытался зажать им рану, из которой сочилась, сочилась кровь.

Поняв, что стрельбы больше не будет, из окон гостиницы снова высунулись перепуганные жильцы. Работники и посетители ресторана потихоньку стали собираться вокруг них полукругом. Администратор гостиницы, истерично кричала что-то по телефону, а другой рукой поспешно прятала деньги в сейф. Алексей и Алена сидели в своей машине за прочно, наглухо поднятыми стеклами. Уезжать было бесполезно, кто-нибудь наверняка уже записал их номер.

Но вот наконец послышалась вдалеке сирена, и, притормаживая на полном ходу, во двор влетела машина с красным крестом.

Мгновенно оценив ситуацию, врач, вышедший из «Скорой» с помощью Серова уложил Наташу на носилки. Фельдшер – довольно полная, нестарая еще женщина – уже доставала систему для переливания крови. Умудрившись прямо на ходу воткнуть в вену иглу, она закрепила ее лейкопластырем. Носилки подняли в машину. Дыхание у Наташи стало хриплым. В просвете ноздрей показалась кровь. Врач быстро разматывал электроотсос.

– Вы кто? – спросила женщина-фельдшер у Серова.

– Муж, – глухо ответил тот.

– Если поедете с нами, садитесь, – сказала она.

Отсос заработал, и Серов с ужасом увидел, как красная жидкость по прозрачной трубке потекла в банку. Он хотел спросить у врача, как он думает, задета ли легочная вена, так как понимал, что кровотечение из артерии было бы таким, что Наташа уже не могла бы жить. Но тут доктор сказал фельдшеру:

– Еще давай сердечные! – и Серов понял, что доктору не до него, а вопросы ничего не изменят.

– Включай сирену! – кинул доктор через окошко шоферу и стал соединяться с дежурной хирургией. Машина, истошно взвыв, понеслась. В глубине ее, сжавшись, сидел Серов, понимая, что он-то уж точно ничем не в силах помочь. Он положил рядом с собой свой пропитанный кровью джемпер и зажал руками уши.

Когда они привезли Наташу, дежурная бригада хирургов еще не успела размыться после предыдущей операции. Доктора быстро перемыли руки, переменили перчатки, и время пошло. В приемное отделение Серову вынесли испачканный кровью шелковый синий костюм, разрезанное белье. Он машинально делал, что ему говорили, но видел только одно: темную фигуру, лежащую на земле у гостиницы.

«Как могло это все произойти?» – спрашивал он себя и не мог найти ответа.

Фельдшер в приемном что-то говорила ему насчет паспорта, полиса, еще каких-то важных для нее вещей, но он ее почти не понимал, хотя отвечал, как потом оказалось, точно.

– Тебе не надо здесь сидеть, сынок! – наконец сказала фельдшер, уловив его состояние. – Иди домой. – Таких, как этот мужчина, за всю ее долгую жизнь, за сорок лет работы в больнице прошло перед ней тысячи, и она уже устала жалеть всех. В реанимацию тебя все равно не пустят. Бесполезно сидеть.

– Я на улице тогда буду ждать, – сказал Серов, как во сне повернулся и пошел к выходу.

– Ты паспорт должен мне ее привезти. Страховой полис! Чистую рубашку… – подойдя к нему вплотную, фельдшер вразумляла его, как хороший хозяин разговаривает с собакой. – Я документы на твою жену как без паспорта буду оформлять?

До Серова, кажется, дошло. Он пообещал все привезти и ушел. Фельдшер, прищурившись, смотрела через окно ему вслед.

«Чего мужику без толку мучиться, здесь сидеть? Еще инфаркт хватит. Такие случаи тоже бывали… Это в каком же году, на моем дежурстве жена-то оклемалась, а муж – того…»

Тут новый поступивший больной прервал ход ее мыслей, и фельдшер занялась своими обыденными делами. А Славик Серов, подцепив какого-то частника, ехал по светлому ночному городу в гостиницу и ничего не понимал.