Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) - Марджери Эллингем

В Лондоне кузен Джордж не владел собой в полной мере, но сейчас он был на коне, в его маленьких глазках полыхал свирепый огонь, и он представлял собой крайне отталкивающее зрелище. Даже миссис Каролина остановилась как вкопанная и не смогла вымолвить ни слова. Тетя Китти закричала. Кузен Джордж весело ей помахал, стремительно прошел в комнату и захлопнул дверь перед носом Элис.

– Привет, Китти, а вот и сам черт явился! Не ждали? – произнес он низким, хорошо поставленным голосом образованного человека. Джордж торжествующе оглядел собравшихся; его засаленный синий костюм, багровое лицо, раззявленный в ухмылке рот производили весьма неприятное впечатление.

– Всем сесть! – пробасил он. – Режьте телят, блудный сын вернулся!

Миссис Каролина процедила сквозь зубы:

– Джордж, будь так добр – пройди со мной в кабинет. Поговорим там.

Кузен Джордж громко и неприятно расхохотался.

– Извини, тетя, – проговорил он, театрально прислоняясь спиной к закрытой двери, – но сегодня все будет по-другому. Больше никаких тайных разговоров в кабинете. Джордж вернулся. Джордж вам всем теперь покажет! Джордж, между прочим, намерен остаться.

Из дальнего угла раздался шорох и презрительное фырканье: дядя Уильям – надо отдать ему должное, он оказался не полным трусом – вступил в бой. Подойдя вплотную к непрошеному гостю, он свирепо закричал ему в лицо:

– Гнусный мерзавец! А ну убирайся из этого дома, пока цел! И сделай милость, загляни в участок – тебя давно ждут в полиции!

Кузен Джордж окончательно развеселился. Он запрокинул голову, прислонился затылком к двери, мерзко ухмыльнулся в лицо старику и произнес слово, никогда прежде не осквернявшее благородных стен «Обители Сократа». В воцарившейся звенящей тишине он замахнулся и влепил дяде Уильяму пощечину. Тот прижал ладонь к ушибленной румяной щеке и попятился от боли и неожиданности.

Кэмпион и Маркус одновременно бросились ему на подмогу и пригвоздили кузена Джорджа к стене. Тот оказался силен как бык, но его противники были моложе и опытнее – по крайней мере, мистер Кэмпион. Осознав свою беспомощность, Джордж запрокинул голову и расхохотался.

– Отлично, вышвырните меня из дома! Будете жалеть об этом до конца дней!

Старик Фезерстоун только сейчас сообразил, кто это такой, и испуганно осмотрелся по сторонам: потерять лицо он явно боялся больше, чем потерять равновесие. Наконец он откашлялся и заговорил:

– Маркус, отойдите от двери, пожалуйста. Мы с миссис Фарадей хотим выйти.

Дядя Уильям, в груди у которого что-то страшно клокотало, стоял посреди комнаты и пытался решить, наброситься на кузена Джорджа со словами или с кулаками. Тот заговорил вновь:

– Советую дать мне слово! Вы все теперь попляшете. Тетя, гони адвоката в шею и слушай меня.

К потрясению всех остальных, миссис Фарадей повиновалась.

– Мистер Кэмпион, Маркус, – молвила она, – будьте добры, подойдите ко мне. Джордж, сядь, пожалуйста. Что ты хотел нам сказать?

Триумф незваного гостя не знал границ. Молодые люди неохотно повиновались и подошли к миссис Каролине. Освобожденный кузен Джордж отряхнулся.

– Спасибо, – прорычал он. – А теперь сядьте – все! Так уж и быть, тетя, пусть старый плут остается, но ты вряд ли обрадуешься, что он услышит мой рассказ.

Поведение миссис Каролины удивило всех: она безропотно отошла и села в кресло. Старик Фезерстоун последовал за ней и грациозно встал рядом с креслом. Видеть он почти ничего не видел, зато слышал хорошо и знал, как солидно выглядит.

Кузен Джордж плюхнулся в самое большое и удобное кресло, закинул ногу на ногу и заговорил с пьяным и наигранным самодовольством:

– Просто умора! Вы даже не представляете, как смешно и нелепо сейчас выглядите. Вот теперь-то я посмеюсь. В этом месте я выхожу на сцену и удобно устраиваюсь на ней до конца жизни. Больше никаких жалких подачек, тетя, – парой фунтов не откупишься. Я остаюсь. А вы все будете плясать под мою дудку, ясно? Ты, – он ткнул грязным пальцем в дядю Уильяма, – напыщенный старый осел, будешь носиться вокруг меня, как спаниель, если такова будет моя воля.

Он достал из кармана сигарету и закурил, прекрасно отдавая себе отчет, что совершает святотатство. Дядя Уильям и тетя Китти, знавшие, что табачный дым никогда не осквернял стен священной гостиной, с мольбой взглянули на мать.

Миссис Каролина сидела тихо, с неподвижным каменным лицом; живыми казались лишь ее черные глаза, которые она не сводила с лица племянника.

Кузен Джордж сплюнул пережеванный китайский табак прямо на роскошный китайский ковер и с восторгом растер плевок подошвой грязного ботинка.

– Наконец моя мечта сбылась! Вы у меня попляшете. Точно не хотите отправить адвокатишек восвояси, тетя?

– Не хочу, – ледяным тоном ответила миссис Каролина, что, впрочем, ничуть не смутило кузена Джорджа. Тот был пьян вдрызг – не только от спиртного, но и от своей безоговорочной победы.

– Что ж, поехали. – Он громко шмыгнул носом. – Полиция меня ищет, так? Я бы приехал раньше, если бы знал, но что поделать. А почему я не знал, спросите вы? Потому что сидел в кутузке! Сегодня утром меня выпустили, и вот я здесь. Про слушание я узнал из газет, и про Джулию тоже. Старуха померла, верно? Такого подарка я от судьбы не ждал. А это кто? – Он показал пальцем на Кэмпиона. – Где-то я его уже видел. Если он имеет отношение к полиции, вам же хуже, тетя. Мне продолжать?

– Да, – вновь ответила миссис Каролина.

Кузен Джордж пожал плечами.

– Ну что ж, я здесь и здесь останусь. J’y suis, j’y reste. Никто не посмеет вышвырнуть меня из этого дома, ясно? Потому что если вы это сделаете, – добавил он почти шепотом, – я расскажу полиции все, что знаю, и тогда вы глазом моргнуть не успеете, как снова окажетесь в суде. Эта шумиха вокруг Уильяма – цветочки по сравнению со скандалом, который я подниму. Штука вот в чем: тринадцатого марта, в воскресенье, я шел за Эндрю от самой церкви. И я своими глазами видел, что произошло.

Он умолк и осмотрелся. В комнате воцарилась мертвая тишина. Всех собравшихся как громом поразило, одна лишь миссис Каролина сохраняла полную невозмутимость.

– Объяснись, Джордж, – произнесла она.

Кузен Джордж помотал головой.

– Вот еще! Меня не проведешь! Вы все знаете, и я знаю, что судьба почтенного семейства теперь у меня в руках. – Он протянул вперед ручищу с растопыренными пальцами и медленно сжал их в кулак. – Пока мне живется хорошо, я буду молчать. Вы же понимаете, – с удовлетворением добавил он, – что убийца – один из вас. А я знаю, кто именно. Ладно, теперь посмотрим, как все устроено в этом роскошном дворце. Уильям, позвони в колокольчик и вели горничной тащить сюда виски.

Все уставились на Уильяма, а тот умоляюще взглянул на мать. Миссис Каролина кивнула, и старик смиренно подошел к колокольчику и позвонил.