Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник) - Марджери Эллингем

– Я все обдумал. Наконец-то мы имеем дело с чем-то материальным, настоящим, а то надоело бродить в кромешной темноте. Я пойду первым и намну ему бока!

Мистер Кэмпион поспешно сменил тему:

– Слушайте, у меня с собой всего одна пижама. Вы не дадите Маркусу запасную? Он сегодня ночует здесь.

Столкнувшись с такой простой – по сравнению с изгнанием из дома злоумышленника – задачей, дядя Уильям охотно за нее взялся:

– Конечно, конечно! Пойдемте со мной, я вам все дам.

– Вы лучше сходите и соберите для Маркуса необходимые принадлежности, хорошо? Он будет спать в комнате Джойс, а она – у миссис Фарадей.

– Соберу-соберу, – ответил дядя Уильям. – Пижаму, халат, бритвенный прибор… Все будет в лучшем виде!

Как только он скрылся за дверью, Кэмпион повернулся к Маркусу и зашептал:

– Идем! Сейчас или никогда.

И вместе они отправились усмирять кузена Джорджа.

Как хорошо, подумал мистер Кэмпион, войдя в кабинет покойного доктора Фарадея, что покойники не умеют вертеться в могилах.

Кузен Джордж с развязанным галстуком, расстегнутым воротником и фиолетовой физиономией распластался на письменном столе, который успел приобрести сходство с барной стойкой дешевого кабака. Когда они вошли, Джордж даже бровью не повел, но стоило им сделать шаг по направлению к столу, как он резко вскинул руку и ненароком смахнул на пол сифон с содовой водой.

– Что такое?! – промямлил он.

– Пора спать, – четко проговорил Кэмпион ему в ухо, затем кивнул Маркусу, стремительным уверенным движением подхватил Джорджа и рывком поднял его на ноги.

Пьянчуга начал сопротивляться, и Кэмпион с Маркусом невольно поразились его силе. Однако они оба были преисполнены решимости и через несколько мгновений уже волокли Джорджа к двери. Тут из него щедро посыпались ругательства, выдававшие в нем человека с богатым жизненным опытом.

– Умолкни, – приказал Маркус, внезапно взяв инициативу на себя. Он быстро намотал на руку галстук Джорджа и тем самым слегка его придушил – все это с невиданной свирепостью и проворством. Джордж начал задыхаться и кашлять.

– Не убей его! – предостерег Кэмпион.

– Да все с ним хорошо! – рявкнул Маркус. – Идем.

Лестницу они одолели довольно быстро, и наконец вся компания остановилась перед комнатой Эндрю. Маркус отпустил галстук Джорджа и распахнул дверь.

– Заталкивай его внутрь.

Пьяницу бесцеремонно запихнули в спальню, Кэмпион быстро включил свет, выбежал в коридор и захлопнул дверь снаружи. Из замочной скважины торчал заботливо оставленный Элис ключ. Маркус молниеносно повернул его в замке и положил в карман: по двери тут же забарабанили изнутри, и звуки ударов эхом разнеслись по всему дому.

Тут из спальни выглянул дядя Уильям: через плечо у него была перекинута на удивление яркая пижама.

– Эх, все пропустил! – сказал он. – Что ж, завтра будет новый день.

Мистер Кэмпион расправил плечи и прокричал сквозь вопли и грохот:

– Полагаю, он угомонится через полчаса или около того! А сейчас предлагаю всем ложиться спать. До утра мы уже ничего не сделаем.

Дядя Уильям кивнул.

– Самое разумное решение. Пойдемте, Маркус, я покажу вам комнату.

В этот момент Джорджу пришла в голову блестящая мысль: во всю глотку запеть непотребные куплеты известной моряцкой песенки.

Мистер Кэмпион сидел на краю кровати и смотрел, как лунный свет льется в комнату сквозь широко распахнутое окно. Дом наконец погрузился в тишину и темноту. Кузен Джордж целый час отравлял жизнь его обитателям, которые лежали в своих постелях и со страхом прислушивались к моряцким и солдатским балладам, доносившимся из комнаты Эндрю в версиях без малейших купюр. Пение перемежалось треском мебели и звоном бьющейся посуды.

Через некоторое время кузен Джордж прекратил петь и начал громко сквернословить, понося родню на чем свет стоит. Наконец и это ему надоело; последний оглушительный треск сотряс благородные стены «Обители Сократа», и наступила долгожданная тишина. Дом медленно погружался в сон. Мистер Кэмпион сидел на краю кровати и ждал.

Два или три дня назад Станислав отозвал своих ребят в штатском: охрана стоила дорого, и одной веры в интуицию друга было недостаточно, чтобы оправдать такие расходы.

Мистер Кэмпион не спал. Он скинул пиджак и жилет, оставшись в свитере и брюках. Закатав рукава, он снял часы, очки, перстень и, подготовившись таким образом, неподвижно просидел на краю кровати около двух часов. Сквозь открытое окно доносился перезвон колоколов католической церкви.

Когда часы пробили без четверти три и луна начала заходить, он услышал звук, заставивший его соскользнуть с кровати и подкрасться к окну. Спрятавшись за портьерой, он молча ждал. Звук повторился – тихий сиплый шепот.

Шепот раздавался все ближе, и вдруг Кэмпион сумел разобрать слова: бессмысленные, но оттого не менее пугающие.

– Старый Вол… Старый Вол… Старый Вол…

Кэмпион осторожно поднялся и выглянул в окно.

Заходящая луна еще освещала сад, и небольшой участок лужайки под окнами лежал перед Кэмпионом как на ладони. Он обратил внимание, что в комнате Джорджа горит свет, однако никаких звуков оттуда не доносится. Мистер Кэмпион напряг слух и вновь услышал шепот – на сей раз уже совсем рядом.

– Старый Вол… Старый Вол…

Прямо на его глазах от дома отделилась черная тень. Мистер Кэмпион разглядел нескладный сутулый силуэт, вдвойне зловещий в обманчивом свете луны, – то ли человек, то ли горилла в фантастическом наряде. Сердце Кэмпиона бешено забилось, и он вскочил на подоконник, замерев на секунду прямо над странным видением.

Тень резко обернулась и подняла к окну лицо – расплывчатое белое пятно. В следующий миг неизвестный бросился наутек через сад; сказочное создание передвигалось огромными прыжками, точно огромный черный шар на ниточке.

Кэмпион спрыгнул вниз, приземлившись на четвереньки, сразу вскочил и помчался вслед за беглецом; тот уверенно бежал к небольшой калитке в дальнем углу огорода – поразительно быстро, учитывая его размеры и нескладность фигуры. Ночное приключение и холодный воздух взбодрили Кэмпиона; вскоре он настиг неизвестного и повалил на землю.

Тот крякнул, а в следующий миг стиснул своего преследователя железными ручищами и перекинул через голову. Таинственный гость, кем бы он ни был, оказался весьма серьезным противником. Однако свирепость Маркуса была заразна: в груди Кэмпиона вскипал гнев, разбуженный неизвестно откуда взявшимся и вполне материальным врагом. Он вскочил, прыгнул вперед и успел поймать неизвестного за ноги ровно в тот миг, когда тот добрался до калитки, – и сейчас же с удивлением обнаружил, что ноги у него босые.