Мировой кризис. Восток и Запад в новом веке - Тимофей Сергейцев

Трамп вовсе не шут, не клоун и не эксцентрик, как надеялись многие многократно закредитованные американские потребители и иждивенцы из электората Хиллари Клинтон, а серьезный персонаж, сделавший заявку на возрождение республиканской партии на основе программы традиционного реализма-консерватизма, порывающего с так называемой «неоконсервативной» повесткой.

Именно это позволило ему победить, именно это и вправду раскалывает саму республиканскую партию – возрождение-то требует реорганизации, что создает для Трампа экзистенциальные риски и гарантирует сопротивление как неизбираемой составляющей американской власти, так и разнообразных парламентариев вкупе с олигархической «закулисой».

Трамп вынужден непосредственно обращаться к американскому народу – такой способ действия делает его похожим на Путина – исключительно в этом отношении. Но сможет ли Трамп создать необходимые политические средства и рычаги, чтобы сделать свое представительство действенным, как это удалось Путину, – это большой вопрос.

В любом случае, чтобы сделать заявленную программу рабочей, нужно добиться от политической системы признания наличия проблемной ситуации. Кампания Хиллари Клинтон (клана Клинтонов) была направлена в прямо противоположную от этого трудного самоопределения сторону. По Хиллари – как и по Бараку Обаме – никаких обстоятельств, ставящих США в положение, выход из которого неизвестен, просто не существует. Есть только поступательное движение в «светлое будущее», которому мешают отдельно взятые несознательные, в силу своей недоразвитости, народы. Осталось всего лишь дисциплинировать их.

Напомним, что Трамп требовал в ходе кампании.

Прекратить конфронтацию с Россией. Начать реальную борьбу с терроризмом вместо его использования. Прекратить разрушать государства на Ближнем Востоке и в других регионах. Выдворить нелегалов и вернуть в страну капиталы, заработанные за границей. Резко снизить налоги и либерализовать условия для бизнеса. Отказаться от внешних торговых партнерств. Ликвидировать все социально-социалистические поползновения товарища Обамы.

Марихуану разрешить всюду, а не только в отдельных штатах, как сейчас. И ввести дополнительные средства поддержки нищих и бедных, которых станет существенно больше, то есть в сумме, принять неизбежность снижения американского уровня жизни и встретить это снижение ударным капиталистическим трудом эксплуататоров и эксплуатируемых.

Понятно, что креативному плебсу такой поворот событий решительно не нравится: кризис должен разрешиться за чей-нибудь чужой счет. Собственно, это основная идея демократов и правящей элиты. В то же время и Россия, и Китай, и даже Сирия ясно дали понять, что такой глобальный сценарий их не устраивает, и они сделают все, чтобы не допустить его осуществления.

Даже послушные ранее старые европейские «родственники» начинают роптать. Поэтому реальной альтернативой программе Трампа была бы только неведомая пока модель американского социализма. Нечто подобное пытался продвигать демократ Берни Сандерс, но Клинтоны, конечно же, не пропустили его. Хотя именно фигура Сандерса, в отличие от Хиллари, возможно, и могла бы одолеть Трампа, тем более что в его «шкафу» и близко не было таких «скелетов», как у Клинтон.

Наш крайне сдержанный оптимизм в отношении будущих отношений с США понятен и оправдан. Избирательная кампания позади. Трамп должен как-то выживать, он будет идти на компромиссы, да и все ли он говорил как исторический и государственный деятель, а не как просто кандидат на «главную должность»? Ведь и победа Трампа многим казалась чем-то маловероятным, а достигнута была отнюдь не из-за случайного стечения обстоятельств.

Мы привыкли к тому, что в качестве «фронтменов» в современной западной всеобщей управляемой демократии мы видим в основном ничтожеств, марионеток, людей, не блещущих ни умом, ни волей, ни моралью. Есть даже своеобразное идеологическое обоснование такого порядка вещей, принадлежащее не кому-нибудь, а чешским идеологам демократии: чем посредственнее выбираемое нами начальство, тем оно ближе к нам. Есть что-то от житейской мудрости бравого солдата Швейка в такой постановке вопроса. Но американский Маклауд еще может стать бессмертным – войти в историю. Будем надеяться, что не тем же способом, как Джон Кеннеди и Авраам Линкольн.

Принципиальное устройство клуба G7 является довольно простым. Это клуб стран, признающих власть США над собой. Конечно, таких стран в Европе, да и в мире несколько больше чем США+6. Почему именно эти? Говорить о том, что это сильнейшие экономики мира, уже как-то даже смешно, поскольку шестеро из семи участников являются мировыми лидерами по объему государственного долга, который они уже никогда не смогут отдать. У всех у них этот долг превышает 100 % ВВП, а у некоторых он превышает его в разы. Более того, уже много лет эти страны не демонстрируют никакого экономического роста. Но реорганизацией мировой финансовой системы и собственным экономическим оздоровлением эти страны принципиально отказались заниматься. Зачем они собираются?

Эта шестерка имеет для США прежде всего принципиальное управленческое и политическое значение, которое по большому счету не отличается от средневекового принципа вассалитета. Имея власть над Германией, Францией и Италией, американцы контролируют Евросоюз, Великобритания и Канада – это контроль над странами британского содружества и «младоевропейцами» в ЕС, Япония – форпост США в Восточной Азии. Это клуб привилегированных американских вассалов, инструмент американского контроля и управления, а в конечном счете – власти.

Кратковременное включение России в качестве восьмого члена «клуба» должно было передавать США контроль и власть над сердцем евразийского континента. Через послушную управляемую Россию можно давить на Китай и Индию, на страны мусульманского мира, получить полную свободу рук на постсоветском пространстве и на Балканах.

Таким образом, Америка получала полезный инструмент, а России позволялось временно существовать и даже сидеть на «восьмом стуле» в обмен на признание американской власти над собой и полном отсутствии суверенной внешней и внутренней политики. Пригласив Ельцина в G7, его даже как бы символически наградили за развал СССР, особо подчеркнув, что это символизирует «возвращение России в семью цивилизованных народов», но о цивилизации и варварстве ниже.

Каково наше подлинное место в этом мире американской гегемонии (клубе G7), мы начали догадываться в ходе разгрома суверенной Югославии в 1999 году. Эта догадка даже выразилась в развороте самолета Примакова. Но это и все. На большее мы тогда не были способны. Схема подчинения России оставалась действующей и казалась американцам незыблемой.

Эта незамысловатая схема впервые по-настоящему «дала трещину» в момент принятия решения в ООН об интервенции США в Ирак в 2003 году. Россия не подчинилась. Более того, Россия не только не согласилась с США, но еще и «сманила» с собой Германию и Францию. Наметился Европейский «тройственный союз». Тема единой Европы от Лиссабона до Владивостока начала обретать черты реальности. Американцы решили проблему элегантно и демократично. Ужесточили «кадровую политику» в отношении возможных кандидатур лидеров Франции и Германии. Достаточно вспомнить, как обошлись с Домиником Стросс-Каном, который не был и не хотел быть «верноподданным атлантистом».