Наука любви и измены - Робин Данбар

40 % нашего времени, отведенного на общение, мы посвящаем пяти ближайшим друзьям и родственникам и около 60 % – пятнадцати близким друзьям и родственникам. Простой подсчет показывает, что, если бы мы попытались столько же общаться со всеми, кто входит в более широкий круг, нам попросту не хватило бы времени. На общение мы тратим примерно пятую часть от тех ориентировочно 18 часов, которые бодрствуем. Если отдать хотя бы 5 % времени, уделяемого каждому из пятнадцати близких друзей, всем 150 членам большого приятельского круга, нам потребовалось бы для этого 27 часов в сутки. А если бы мы захотели поддерживать все наши приятельские связи на том же уровне близости, что с нашими пятью ближайшими друзьями, то нам ежедневно пришлось посвящать непосредственному общению 43 часа. Очевидно, что суток нам бы не хватило, даже если не есть и не спать.

Так что, наверное, неизбежно – вопреки бодрым утверждениям кибероптимистов, будто Интернет предлагает невиданные возможности расширить социальный горизонт и обзавестись десятками тысяч новых друзей по всему миру, – на самом деле наш виртуальный круг общения приблизительно совпадает с повседневным, привычным кругом общения в реальном мире. Когда мы с Томом Поллетом и Сэмом Робертсом предприняли исследование кругов общения в Интернете, то обнаружили, что у людей, пользующихся чатами или социальными сетями вроде «Фейсбука», такие круги общения ничуть не шире, чем у тех, кто существует в «офлайне». Джудит Донат и дана бойд (которая всегда пишет свое имя так, с маленькой буквы) в своем анализе социальных сетей пришли к тому же выводу: сайты, созданные для общения в Сети, не позволяют человеку иметь больше близких друзей, хотя позволяют завести гораздо больше знакомых. «Позволяют» тут ключевое слово: ведь из возможности заводить больше знакомств (из разряда тех, что на жаргоне социологов именуются «слабыми связями») отнюдь не вытекает, что вы обязаны это делать. И правда, похоже, большинство к этому вовсе и не стремится: несмотря на интернет-ажиотаж, большинство из нас все-таки ограничивает круг общения в «Фейсбуке» числом друзей и хороших знакомых из своего реального окружения, не выходя за его рамки. Когда сотрудники самого «Фейсбука» перетряхнули свою обширную базу данных, то выяснили, что среднее число «френдов» у каждого пользователя составляет от 120 до 130 человек, что вполне вписывается в знакомое нам число 150, ограничивающее наш круг общения. Конечно, у некоторых имеются сотни, даже тысячи фейсбучных «друзей», но такое большая редкость. Большинство предпочитает ощущать, что круг их общения в «Фейсбуке» – тот же, что и в повседневной реальной жизни, разве что еще парочка «френдов» в придачу. Как уже говорилось, мы просто не в состоянии управляться с чрезмерным количеством дружеских связей.

Действительно, размещая сообщения на «стене» в «Фейсбуке», люди пишут так, словно беседуют в узком кругу. Ведь в реальном мире максимальное количество участников общего разговора – четыре человека: стоит вступить пятому, и, уверяю вас, уже через полминуты беседа разобьется на две разные. Можете сами убедиться на ближайшей же вечеринке. Поэтому когда мы постим свои сообщения, то мысленно обращаемся всего к нескольким друзьям. Остальные выступают в роли наблюдателей-невидимок: не будь их вообще, это мало что поменяло бы. То же самое впечатление сложилось у нас в ходе долгосрочного исследования. Трое из нашей скромной выборки 18-летних юношей и девушек в течение полутора лет отправляли в среднем больше ста сообщений в день – и, очевидно, получали такое же количество ответов (только представьте, 108 тысяч сообщений, отосланных и полученных за 18 месяцев!). Но по-настоящему удивило вот что (и получило подтверждение в ряде других исследований): 85 % всех этих сообщений отправлялось всего двум людям – лучшему другу и лучшей подруге. Наш реальный круг общения очень узок. По этой причине некоторые новейшие социальные сети вроде Path ограничивают число возможных «друзей» (в Path, где воспользовались моими разработками, оно не должно превышать 150). Там сознательно стараются создать уютную, камерную атмосферу, чтобы пользователи чувствовали безусловное доверие к людям, с которыми будут делиться фотографиями и личной информацией.

Так в чем же секрет личного общения? Что отличает его от заочного, виртуального? Мы не знаем наверняка, но из наших исследований, по крайней мере, выяснилось, что люди ощущают заметно меньше радости от онлайн-общения, чем от непосредственной встречи с другим человеком. Татьяна Влаховиц и Сэм Робертс, члены моей исследовательской команды, провели анкетирование 43 человек, поручив им на протяжении двух недель вести своего рода дневник, записывая туда все случаи общения с пятью ближайшими друзьями и оценивая каждый случай по степени радости от этого общения. Личное общение набрало гораздо больше очков, чем телефонные звонки, мейлы, мессенджеры и социальные сети. И только общение по скайпу оценивалось так же высоко, как контакт вживую. Причина понятна: только скайп обеспечивает эффект присутствия собеседника. Хотя, честно говоря, я поразился столь высоким оценкам скайпа: все-таки он работает пока немного неуклюже, дергано. Но результаты, возможно, указывают на то, что по мере совершенствования технологий преимущества скайпа будут возрастать, и прежде всего – ощущение близости собеседника. Похоже, что всех акустических тонкостей, малейших нюансов интонации, которые мы воспринимаем при разговоре по телефону, все-таки недостаточно – хотя, как я уже упоминал во второй главе, нам важно слышать смех собеседника.

Но интуиция подсказывает мне, что одного звена по-прежнему недостает. Наши экспериментальные «замеры радости», разумеется, весьма приблизительны. Мы не пытались количественно оценить влияние каждого акта общения на качество отношений с данным человеком в целом. Мне думается, что на удивление высокие результаты, полученные скайпом, заслонили один серьезный момент, имеющий долгосрочные последствия, особенно когда речь идет о самых близких отношениях, то есть любовных. Если вдуматься, причина очевидна. При всей важности мимики близость все-таки во многом зависит от телесного контакта. Одно прикосновение стоит тысячи слов; одно касание нам скажет все о человеке и его чувствах. До тех пор пока наши технари не изобретут какой-нибудь новый виртуальный фокус, который позволит передавать тактильные ощущения, виртуальные коммуникации никогда не сравнятся с непосредственным общением вживую и не заменят его.

Виртуальная нереальность

В предыдущей главе мы говорили о частном случае «виртуального романа» – о влюбленности в Бога. В этом случае наблюдаются все те же признаки поклонения сотворенному себе кумиру, включая проекцию собственных идеальных представлений на некий туманный и всеобъемлющий предмет любви. Мне кажется, что существует ряд параллелей между двумя этими явлениями, которые объясняются самим устройством нашего мышления. Разница лишь в том, что страсть к Богу – безвредная и безопасная, поскольку ее объект вряд ли вторгнется в наш реальный мир, а «интернет-роман», напротив, чреват большим риском и эмоциональной травмой, потому что за виртуальными «аватарками» все-таки скрываются реальные люди.

Мне бы очень хотелось завершить эту главу на оптимистичной ноте и спеть дифирамбы «всемирной деревне». Но боюсь, не получится. По моему мнению, виртуальный мир таит в себе слишком много ловушек для неосмотрительных и простодушных людей, предоставляя массу укрытий для злоумышленников. В реальной жизни мы обычно склонны доверять людям, покуда их поступки или обстоятельства не заставят нас насторожиться. Мы исходим априори из порядочности окружающих – отчасти потому, что иначе общество попросту перестало бы существовать. А поскольку такое доверие с незапамятных времен было крайне важным для выживания маленькой общины – а значит, и всех ее членов, – то в силу естественного отбора мы просто унаследовали эту потребность доверять другим и самим проявлять по отношению к ним честность и доброжелательность. В маленьком тесном мирке, где все друг друга знают, мошенника разоблачить легко. Мы вычисляем его по бегающим глазкам и прочим верным приметам, а слухи по общине расходятся быстро. Но в необъятном и анонимном мире Интернета все обстоит совсем иначе.