Трагедия армянского народа. История посла Моргентау - Генри Моргентау

Примерно в это же время я имел встречу с монсеньором Дольчи, представителем Святого престола в Турции. Он упомянул о военнопленном лейтенанте Фицжеральде, который, по его сведениям, находился в тюрьме Афиум-Кара-Гиссар.

– Я принимаю участие в судьбе второго молодого человека, – сказал монсеньор Дольчи, – поскольку он помолвлен с дочерью британского посла в Ватикане. Я говорил о нем с Энвером, и он обещал, что отношение к юноше будет особым.

– Как его зовут? – спросил я.

– Джеффри.

– Отношение к нему действительно особое, – вздохнул я. – Знаете ли вы, что в настоящее время он находится в подземной тюрьме Константинополя?

Понятно, что монсеньор очень разволновался, но я поспешил его заверить, что юноша через несколько дней будет освобожден.

– Видите, как отвратительно вы обошлись с этими молодыми людьми, – сказал я. – Вы должны как-то компенсировать ущерб.

– Что вы предлагаете?

Стокер и Фицжеральд были военнопленными и согласно обычной процедуре после освобождения из подземелья должны были вернуться в тюрьму. Я предложил Энверу дать им восьмидневный отпуск в Константинополе. Он согласился, и парни были освобождены. Смотреть на них было страшно. В общей сложности они провели в подземной тюрьме двадцать пять дней, не имея возможности умыться, побриться, сменить белье, то есть были лишены элементарных жизненных удобств. Мистер Филип взял их под свою опеку, и спустя очень короткое время мы увидели перед собой двух молодых и очень симпатичных британских офицеров флота. Их восьмисуточная свобода стала воистину триумфальным шествием, несмотря на то что их повсюду сопровождал англоговорящий турецкий офицер. Они побывали у монсеньора Дольчи и в американском посольстве и даже нанесли весьма приятный визит в женский колледж. Когда настало время возвращаться в лагерь, офицеры заявили, что согласны провести еще месяц в сыром подземелье, если после этого они получат такой же прекрасный отпуск.

Несмотря на все происшедшее, я всегда буду с благодарностью вспоминать Энвера за его исключительное внимание к Фицжеральду.

– Не думаете ли вы, что юноша уже достаточно наказан? – спросил я. – Почему бы не отпустить его домой, чтобы он мог жениться на своей любимой девушке?

– Я сделаю это, – не задумываясь ответил Энвер, – если он даст слово офицера больше не воевать против Турции.

Понятно, что молодой человек дал требуемое обещание и отправился домой, навстречу счастью. К сожалению, у Стокера не было невесты, наличием которой можно было обосновать аналогичную просьбу, и ему пришлось вернуться в Малую Азию. Он сделал это, не слишком расстроившись. Не в традициях британского военного флота завидовать друзьям.

Неудача флота союзников в Дарданеллах не решила судьбу Константинополя. Конечно, и турки, и немцы испытали большое облегчение, когда флот ушел, но только слишком радоваться оснований не было. Самая прямая дорога к древней столице все еще оставалась открытой для противника.

В начале сентября 1915 года один из самых влиятельных немцев в Константинополе дал мне подробное объяснение сложившейся военной ситуации. Вкратце его пространный рассказ сводился к одной фразе: «Мы не можем удержать Дарданеллы без военной поддержки Болгарии».

Это означало, что, если Болгария не присоединится к Турции и Германии, экспедиция в Галлиполи будет успешной, Константинополь падет, Турецкая империя распадется, Россия воспрянет как экономическая и военная держава, и война в относительно короткие сроки завершится победой Антанты. Вполне вероятно, что нейтралитет Болгарии приведет к тому же результату. Поэтому, думаю, не будет преувеличением сказать, что в сентябре – октябре 1915 года сроки войны были в руках болгарского правительства.

Это факт действительно первостепенной важности, и его значение просто необходимо подчеркнуть. Предлагаю читателям взглянуть на часть карты мира, с которой они, возможно, не слишком хорошо знакомы, я имею в виду карту Балканских стран, так, как они были определены Бухарестским договором. Все, что осталось от европейской Турции, – это маленькая территория неправильной формы в ста шестидесяти километрах к западу от Константинополя. С европейской Турцией граничит Болгария. Главная железнодорожная магистраль в Западную Европу начинается в Константинополе и идет по Болгарии через Адрианополь, Филиппополис и Софию. В то время Болгария могла собрать армию из 500 тысяч хорошо обученных и организованных солдат. Если она пойдет на Константинополь, ничто не будет стоять у нее на пути. Турция имела значительную армию, это правда, но она была занята, отбивая атаки союзников в Дарданеллах и русских на Кавказе. Если Болгария займет враждебную позицию, турки не смогут получить ни оружия, ни припасов из Германии. Турция окажется полностью изолированной и в конце концов в результате одной очень короткой кампании прекратит свое существование как военная сила и как европейское государство.

Я хочу привлечь особое внимание к этой железной дороге, поскольку она была той стратегической целью, которую отстаивала Германия. Миновав Софию, дорога пересекала Сербию, где самыми важными станциями были Ниш и Белград. Далее она пересекала реку Сава, затем Дунай, после чего следовала к Будапешту и Вене, а оттуда на Берлин. Практически все военные операции на Балканах 1915–1916 годов велись в конечном счете за обладание этой железной дорогой. Удерживая эту дорогу, Турция и Германия не будут разделены: и с экономической, и с военной точки зрения они будут единым целым. Дарданеллы, как я уже говорил, – это звено, соединяющее Россию и ее союзников; если оно порвется, крах России наступит очень скоро. Равнины Моравы и Марицы, по которым проходит железная дорога, – это для Турции своеобразные безводные Дарданеллы. Находясь в ее руках, они обеспечивают доступ к союзникам, если же они попадут в руки врагов, Оттоманская империя распадется на части. Только присоединение Болгарии к делу тевтонцев даст туркам и немцам это преимущество. Как только Болгария станет союзником, часть железной дороги до сербской границы сразу станет легкодоступной. Если Болгария присоединится к державам оси как активный участник, завоевание Сербии станет неизбежным, а значит, появится звено, тянущееся от Ниша к Белграду и далее к тевтонцам. Таким образом, союзнические отношения с Болгарией сделают Константинополь пригородом Берлина, предоставят все ресурсы Круппа в распоряжение турецкой армии, сделают неизбежным крах наступления союзников на Галлиполи и заложат основу восточной империи, которая в течение тридцати лет была главным стимулом немецкой политики.

Отсюда ясно, что имел в виду мой немецкий друг, утверждая, что без Болгарии они не смогут удержать Дарданеллы. Это стало совершенно очевидным, при этом повсеместно распространялись слухи о том, что немцы обеспечили себе альянс с Болгарией еще до начала войны. Об этом я ничего точно не знаю. То, что болгарский царь и кайзер могли организовать это сотрудничество заранее, вовсе не представляется невероятным. Но мы не должны заблуждаться, утверждая, что это решило исход дела: опыт последних лет доказал, что к договорам не стоит относиться слишком серьезно. Независимо от того, была предварительная договоренность или нет, я точно знаю, что как турецкие чиновники, так и немцы вовсе не были уверены, что Болгария станет на их сторону. В беседах со мной они всегда выражали опасения в благополучном исходе дела, и одно время широко распространилось мнение, что Болгария готовится стать на сторону Антанты.