Вторжение - Дин Кунц

Он шагнул вперед, наставляя на нее помповое ружье. Она упала на пол, покатилась в стелющемся дыму, и он выстрелил поверх нее.

Хотя Молли и задерживала дыхание, вонючий дым частично попал в легкие, и она вскочила, кашляя и отплевываясь.

Из рядов церковных скамей, с пола, на котором взращивались души, мертвые прихожане подходили к алтарю, словно чучела, оживленные колдовством, некоторые пылали и зажигали все вокруг.

Пол трещал, стены дрожали, цветное стекло витражей лопалось.

Вергилий гавкнул, словно говоря: «Пора уходить».

Молли с ним согласилась.

Громыхнул помповик.

Джонни успел поднять фонарь, который выронил толстяк. Передал Молли.

С фонарем в левой руке и пистолетом в правой, она не стала поворачивать ручку двери в ризницу, а распахнула дверь ударом ноги.

Огонь, который все сильнее разгорался у нее за спиной, оттеснял темноту от порога лишь на считаные дюймы.

Плечом она удержала закрывающуюся дверь, принялась разгонять тени лучом фонаря, готовая выстрелить в ту, что недостаточно быстро сдвинулась бы с места.

Церковь качало, двери шкафов открывались. Молли выстрелила дважды в рясы и ризы, чтобы убедиться, что это всего лишь одежда.

Вергилий проследовал мимо нее — выстрелы его не пугали — к двери во двор.

Глухие стоны, чем-то напоминающие голоса китов, послышались то ли из подвала, то ли из глубин земли. На этот раз пол не только затрясся, но и прогнулся.

Повернувшись, зовя детей, Молли увидела, что все пятеро уже вошли в ризницу. Нейл стоял на пороге, лицом к алтарю, готовый прикрывать их отступление.

Пол из твердого вдруг превратился в губчатый подавался при каждом шаге, подрагивая, словно мембрана. Она открыла дверь во двор, и пес первым выскочил из церкви.

Остерегаясь враждебных сил, известных, не известных, воображаемых, она вывела детей во двор, где лиловый свет не стал ярче, хотя утро давно уже перешло в день. Потолок из тумана по прежнему нависал очень низко. Тумана, такого густого, что не представлялось возможным определить местонахождение солнца.

За исключением их маленькой группы, Молли не видела никаких признаков жизни, рожденной на Земле или на другой планете. Город застыл, укутанный туманом, готовый уйти в вечность, как забальзамированный фараон — лечь в саркофаг.

Как только Нейл, пятясь, вышел из ризницы, в церкви, похоже, разразилась гроза. Мощный раскат грома потряс здание, такой же сильный, как тот, что обычно раздается после того, как небо рассекает молния.

Куски цемента полетели из каменных стен. Пыль и обрывки бумаги вынесло из открытой двери в ризницу.

Конечно же, этот грохот означал, что пол провалился в подвал. Огонь вдруг затих, а потом набрал новую силу, языки пламени стали ярче, и взмыли выше, осветили изнутри цветные витражи-окна.

Но даже от этого грохота горожане не высыпали на улицу. То ли затаились в своих домах, вооружившись бейсбольными битами и ружьями, то ли нашли другие убежища, то ли умерли. А может, разделили участь поднявшихся из могил мертвяков: превратились в живые фермы для инопланетных грибов, живые коконы для энтомологических чудес другого мира.

Горящая церковь разгоняла лиловый сумрак, Но Молли уже насмотрелась на это зрелище. Придя к логичному выводу, что обвалившийся пол и огненный фронт уничтожат насекомых в подвале лучше любых пестицидов и превратят мертвяков вместе с поселившейся в них инопланетной нежитью в горстку пепла, она отвернулась от церкви и повела детей через двор к улице.

Нейл, потрясенный случившимся, но не потерявший решимости, присоединился к ней.

— Куда теперь?

— Если Вергилий покажет нам другие места, где могут быть дети, мы пойдем за ними, — ответила Молли, — но лишь после того, как вновь побываем в таверне.

— А что нам там делать?

Молли помнила Касси, девятилетнюю девочку с сапфировыми глазами, дочку колеблющихся которые решили остаться в таверне.

Она помнила, как девять собак кружили по таверне, усердно обнюхивая затертый ногами пол. Тогда она предполагала, что они наслаждаются запахами пролитых напитков и упавшей на него еды.

Теперь понимала, что пол интересовал собак совсем по другой причине.

— Если в таверне есть подвал, в нем тоже завелась какая-то мерзость, я в этом уверена. Мы должны вывести людей из таверны до того, как будет поздно.

Они находились в каких-то двадцати футах от улицы, когда увидели беженца из галлюциногенного кошмара, вызванного ЛСД, который, в лиловом полумраке, неспешно приближался к ним справа, пересекая лужайку. Они остановились, но не отступили.

Колония белых грибов, аналогичная той, на которую они наткнулись в нартексе церкви Святой Перпетуи, как выяснилось, могла передвигаться самостоятельно: шары разных размеров матово блестели, мягкие мешки надувались, сдувались, надувались снова, словно существо вывернули наизнанку и его внутренние органы стали внешними. А передвигалось оно на восьми коротких ножках, которые напомнили Молли лапки ложнокузнечика, характерные для насекомых, но толстые и прочные.

Дети прижимались к Молли. Она открыла для себя, что их доверие придает ей и сил и мужества.

Нейл выудил патроны из карманов дождевика, загнал один в казенник ружья, три — в расположенный под стволом цилиндрический магазин.

Асимметричная, размером в два раза превосходящая Вергилия, тварь двигалась размеренно и неспешно. Вроде бы с таким телом и не могла развить большую скорость, и глаз у нее не было, но Молли не сбрасывала со счетов вероятность того, что при необходимости двигаться этот пришелец мог очень даже быстро, а глаза ему заменяла другая, не менее точная и надежная навигационная система.

Накормленные и всем довольные крокодилы тоже кажутся крайне медлительными. А вот голодные или рассерженные могут обогнать большинство собак и уж точно человека.

Если это страшилище было простым грибом или другим, более сложным растением, возможно, они не столкнулись с опасным хищником наподобие плотоядного растения из фильма «Маленький магазин ужасов»[24]. С другой стороны, безобидное растение не отращивает ноги и не отправляется в путешествие.

У них за спиной от жара одно за другим вышибало окна. Осколки цветного стекла летели фонтаном и укладывались в мозаики на мокрой лужайке.

В свете, льющемся из оконных проемов на лужайку, ходячий гриб из белого стал оранжевым.

Молли помнила, что почувствовала, когда увидела такую же белую грибную колонию в нартексе. Существо это показалось ей не только злобным, но и разумным.