Пираньи Неаполя - Роберто Савьяно

– Я спать хочу! – только и буркнул Дрон в ответ матери и сестре.

Как-то ночью его осенила мысль: в телефоне у него оставались разные видео, он перегнал их на компьютер и решил открыть аккаунт на Ютубe, но так, чтобы оставаться неузнанным. Идея состояла в том, чтобы выложить ролики с того вечера, когда они стреляли на крыше. Он понимал, что их арестуют, всех, включая его самого. На видео прекрасно были видны все лица. Но спасет ли это сестру от унижения? Указательный палец, как маятник часов, покачивался над клавишей “ввод”. Дрон даже вспотел от напряжения. Захлопнул крышку ноутбука. В голове крутились слова Драго: “Они тебя убьют”. Когда же “мы” превратилось в “они”? Всегда были “мы”, а теперь – “они”. Значит, он мыслил себя отдельно. Тогда какой смысл в наказании? Ах, если бы у него в рюкзаке был пистолет… Уж он-то знает, как им пользоваться, не зря же обезвредил тогда патруль…

На следующее утро Дрон еле проснулся. Мать попыталась разбудить его, но он весь горел, поднялась температура. В телефоне были сообщения, кое-кто из банды его искал, даже сам Мараджа написал что-то. Он решил ничего не отвечать. Потом услышал, как звонит домашний телефон и сестра говорит: “Да, привет, Николас!” Дрона словно выбросило из кровати, он вырвал трубку из рук сестры:

– Не смей звонить моей сестре, ты понял? – И бросил трубку.

– Да в чем дело?.. – Аннализа догадывалась, что проблемы брата связаны с его окружением, о котором в семье было известно немного. Она молчала о своих догадках; впрочем, ей было бы даже приятно, если бы брат имел какой-то авторитет, а не сидел все время за компьютером, взламывая игры. Она была совсем не прочь погреться в лучах бандитской славы.

Дрон скрылся в своей комнате. Аннализа пошла за ним:

– Может, все-таки расскажешь? – спросила она на правах старшей сестры. Он рассказал ей все, может, даже лишнее. Он так же ходил взад-вперед по комнате, только теперь вместо Драго на кровати сидела сестра. Она слушала его, сцепив на коленях руки.

– Мы – банда Форчеллы. Я, Николас, Драго… – И так по порядку, вплоть до того вечера со стрельбой на крыше. Аннализа все повторяла: “Вы идиоты, вы просто идиоты…” Он взял ее руки, сцепленные на коленях, и сказал:

– Аннализа, если ты скажешь хоть слово, если проболтаешься маме, все, тебе конец.

Эти слова отскакивали от постера с футболистами “Наполи”, от огромной картинки с фигурой Рэймана[46], от селфи, висящих на доске из пробкового дерева, где Дрон был запечатлен со своими любимыми ютуберами. И еще со всех сторон на него смотрели модели дронов. А слова “смерть”, “пушки”, “пули” не имели ничего общего с этой комнатой.

Наконец он набрался смелости. Выпил немного воды и, не глядя на сестру, рассказал о том, что случилось, и о наказании, назначенном ему за проступок.

– Ненавижу тебя! Тебя и твоих друзей. Какое же вы дерьмо! У тебя есть пистолет? Эта пушка, из которой ты стрелял в полицейских? Убейся! Убейтесь все вы! – И вышла из комнаты. Лицо у нее пылало: неужели такой славы она желала часом раньше?

Дрон был в отчаянии, он знал, что этим все и кончится. Отчасти он даже хотел, чтобы все кончилось именно так.

Словно заразившись от брата, Аннализа потеряла сон и аппетит. Однако умело притворялась при родителях. Чего она только не передумала, но в итоге все решения, даже самые смелые, ты принимаешь, двигаясь по накатанной колее, особенно если живешь в определенном городе. Вначале она решила отомстить. Поквитаться с этими людьми, которые придумали такое ужасное наказание ее брату. Вообще-то Николас сам должен понимать, что кара не соответствует тяжести преступления. Если кто-то украл пистолет, его надо убить, размышляла Аннализа. Если же человек, который украл его, спас всех от тюрьмы, такая кара несправедлива. Чистая логика. Но нельзя искать решение, двигаясь по этому замкнутому кругу, нужно было немедленно выпрыгнуть из него, как перепрыгивают горящий обруч. Однако ни сестре, ни брату это не пришло в голову. Аннализа верила, что можно найти способ избежать наказания. Но изобличить брата в совершенном преступлении – означало не добиться справедливости, а вступить в союз с кем-то: можно объединиться с бандой, против банды или с другой бандой. От нее требовали то, что было ей противно. Вернее, она считала это несправедливым. Если бы Дрон убил у кого-то брата, если бы их всех посадили за решетку, тогда другое дело, тогда Аннализа даже сочла бы такое наказание справедливым.

Ее ход мыслей был таким, словно она – одна из них. Все плыли в одной лодке, не отдавая себе в этом отчета. И действовали по законам преступного мира.

Аннализа была совершенно уверена в этом. Она могла пойти к Котяре или обратиться за помощью к другу полицейскому. Или опуститься на колени и обслужить этих малолеток. Но особенно острой, особенно унизительной была мысль о том, что ее брат – балбес, ничтожество. На какой-то миг ей захотелось, чтобы Дрон был сильным, как Николас Мараджа или как Уайт. Но это всего лишь Дрон, ботаник, который захотел стать крутым, примкнув к банде. В глазах у нее стояли слезы. Все отвратительно, все. С какой стороны ни посмотри. Она не могла довериться никому, даже подруге, ведь если она расскажет кому-то, тогда другие решат за нее. Если подруга проболтается родителям, знакомому карабинеру или судье, другу семьи – все, Аннализа больше не хозяйка своей судьбы.

Аннализа вернулась домой поздно со спутанными мыслями, с больной головой. У подъезда стояла вся семья. На гараже красовались надпись “Вор” и по-детски коряво нарисованный член. Двери были покорежены так, что оставалось только выбросить их.

– Почему они это написали? – орал отец, обращаясь к сыну. Он был уверен, Дрон натворил что-то в своем репертуаре – украл пароль, взломал систему защиты интернет-магазина.

– Ну? Что ты еще натворил? – Мать хотела соблюсти презумпцию невиновности, а Дрон снова оказался в роли подсудимого. – Говори!

Бам – оплеуха от матери.

– Кто тебя преследует? – напирала она.

– А я почем знаю? Может, это не мне, а отцу. – Дрон хотел отвести от себя подозрения. Сестра начала расспрашивать, разыгрывая наивность:

– Кто это был? Что случилось?

Тем временем отец почти поверил, что написанное относится к нему. Легко обвинять сына, который встречается с подозрительной компанией, но сам-то он на последней стройке тоже работал с плохими парнями. Может, это они? Дрон видел, что отец, достав мобильный телефон, звонит кому-то, и не выдержал. Не было у него закалки настоящего каморриста, каким он хотел себя видеть. Поднимаясь по лестнице, он сказал:

– Папа, нужно поговорить.

В это время подъехал лифт, в котором были мать и сестра. Аннализа, едва двери лифта открылись, бросилась к брату:

– Анто, я решила: ты прав, нужно сделать так, как хочет Николас.

– Это еще кто? – вмешался отец.