Ум в равновесии. Медитация в науке, буддизме и христианстве - Б. Алан Уоллес

десяти столетий. Дуджом Ринпоче — выдающийся тибетский ученый и созерцатель XX века, которого считали перерождением Дуджома Лингпы, — объяснял, как определить природу объектов, кажущихся нашему уму внешними:

Все одушевленные и неодушевленные явления, включая нас самих и других существ, а также вещи, которые обозначаются и описываются как «препятствия», «демоны» и «помехи», кажутся истинно существующими. Тем не менее в отрыве от обманчивых видимостей нашего собственного ума в реальности совершенно ничего не существует. Вещи действительно проявляются, но не реальны[248].

То, что мы воспринимаем в сновидении, кажется существующим «там», а себя в сновидении мы переживаем как истинно существующих «здесь» (где бы мы во сне ни находились). При этом все подобные видимости иллюзорны. Вы можете подойти к человеку в своем сновидении, потрогать его, чтобы убедиться в его реальности, и почувствовать плотность тела. Однако никакого реального тела, которое существовало бы независимо от вашего ведения этих визуальных и тактильных ощущений, на самом деле нет. Эти чувственные видимости «пусты» от субстанционального, абсолютно объективного бытия. В равной степени иллюзорно и ваше собственное физическое присутствие в сновидении. Все эти объективные и субъективные видимости существуют только относительно того, что вы их осознаёте. Они не являются неотъемлемо реальными, но между событиями, которые произошли в сновидении, вы все равно можете распознать наделенные смыслом причинно-следственные связи. Аналогичным образом дело обстоит и в состоянии бодрствования: то, что мы переживаем в качестве объектов, и наше собственное чувство самости кажутся существующими как реалии со своей собственной стороны. Тем не менее все подобные видимости бодрствующего состояния иллюзорны. Основное различие состоит в том, что видимости в сновидении порождены лишь нашим личным осознаванием, а видимости в состоянии бодрствования проявляются из более глубокого, более совместного источника, который мы обсудим позже, в заключительных главах.

Как можно выйти за рамки нашего ошибочного способа переживания «реальности»? Дуджом Ринпоче объясняет, как определить природу ума, которую мы считаем чем-то внутренним:

Не привнося ничего в ум, поместите свое осознавание в неизмышленном, расслабленном состоянии. Направив свое внимание вовнутрь, полностью сконцентрируйтесь на самой природе ума. Благодаря этому проявится «самоясность», которая лишена объекта, свободна от крайностей концептуальных усложнений и свободна от какого-либо чувства, постигающего и постигаемого, включая каких-либо наблюдателя и наблюдаемое, переживающего и переживаемого, а также субъект и объект. Свежим образом погрузитесь в медитативное равновесие в этом самом состоянии, ничего не измышляя, не загрязняя и не меняя[249].

Эти два отрывка из сочинений Дуджома Ринпоче — обобщенное описание медитации, которую мы объяснили в предыдущей главе. Они вычленяют самую сущность медитации на совершенстве мудрости и призваны рассечь заблуждение цепляния за реальное, неотъемлемое существование объектных и субъектных явлений — цепляния, составляющего корень всех страданий. Вся предшествующая буддийская практика, включая тренировку в этике, однонаправленном внимании и наблюдение за умом, подводит нас именно к подобной медитации. Тем не менее важно знать: хотя книги (такие как эта) и могут предоставить вам некое понимание того, как заниматься практикой, личное руководство со стороны опытного учителя ничем не заменить.

В другом подходе природу всех внешних и внутренних явлений можно постичь с помощью тщательной проверки того, как они исходно проявляются, того, как они присутствуют после появления, и того, как они исчезают. Это тщательное изучение можно применить как к объектам, которые предстают перед вашим умом, так и к самому уму. Благодаря ему вы можете самостоятельно выяснить, что ничто не возникает само из себя, из чего-то иного, из себя и иного разом или же ни из того, ни из другого[250]. Вы не существуете ни во внешних, ни во внутренних явлениях, а внешние и внутренние явления не пребывают в вас. Чувство «я» и видимости, предстающие перед «я», проявляются одновременно, но у них нет ни внутреннего, ни внешнего местоположения.

Основа ума и всего, что перед ним проявляется, есть пространство ума, известное как субстрат. В состоянии бодрствования все элементы физического мира, все чувственные видимости и все умственные события проявляются в сфере этого пространства, а концептуальный ум за них цепляется. То же касается и состояния сновидений — все события проявляются из этого пространства ума, присутствуют в нем, а затем вновь в нем растворяются. Тибетский мастер XIX века Дуджом Лингпа на эту тему отмечал:

Таким образом, пространство, мы сами, другие существа и все чувственные объекты имеют единый вкус; они определенно не являются отдельными. Более того, именно сама светоносность — и ничто иное — и проявляет видимости. Сущностная природа ума и его основа есть само пространство. Различные видимости проявляются в царстве умственного постижения — прозрачного, ясного, вечно присутствующего сознания. Отображение этих видимостей подобно отражениям в зеркале или образам планет и звезд в прозрачном, ясном водоеме. Когда прозрачное, ясное сознание отступает в центральную сферу всепронизывающего, пустого пространства, оно направлено вовнутрь. В этот момент ум и все видимости исчезают, бесконечно распыляясь в этически нейтральном, всепронизывающем вакууме. Из-за цепляния за «я» сущностная природа этой великой всепронизывающей пустоты, основы явлений, проявляется как ум и его мысли. В этом нет сомнений[251].

Этот отрывок относится к пространству субстрата — светоносному пустому пространству, из которого, как мы обсуждали в главе 12, проявляются все объективные и субъективные видимости. Когда мы просыпаемся утром, все чувственные видимости мира вокруг нас проявляются из (и внутри) пространства нашего собственного субстрата. Подобно голографическим образам, визуальные формы, звуки, запахи, вкусы и тактильные ощущения не обладают самостоятельным существованием в объективном мире, независимом от этого пространства ума, — хотя нам и кажется, что они на сто процентов «где-то там». Аналогичным образом именно в субстрате проявляются и все наши дискурсивные мысли, умственные образы, желания и эмоции. Когда мы погружаемся в глубокий сон без сновидений, все чувственные и умственные видимости растворяются обратно в субстрате; когда мы видим сновидения, в нем же проявляются все связанные с ними видимости — они подобны отражениям в зеркале или образам планет и звезд в прозрачной, ясной воде.

Основная причина, из-за которой происходит само разделение на субъект и объект, — это наше цепляние за самих себя как за независимых деятелей. Вслед за этим второстепенная причина — концептуализация — запускает процесс проявления видимостей из пространства. Когда мы отступаем от своих концептуальных обозначений чего-то как существующего, нам кажется, что объект полностью угасает или исчезает. Все явления суть просто видимости, возникающие из зависимо связанных событий, и не более — и совершенно ничто не существует со своей собственной стороны