Обязанности верных - Алексей Владимирович Егоров

не могла остаться в стороне, принесла дров для костра. Китор кивнул ей, благодаря или соглашаясь.

– Мы принесли достаточно жертв древнему богу, – продолжал Китор, – кровь, плоть, металлы и древо.

Говоря страшные слова, он спокойно размешивал кашу. Будто не о божественном промысле говорил, а сообщал, чем отужинал вчера.

– Грязь и тлен не нужны древнему. Он заметил нас. Проявил волю свою.

– Хоть не серным дождем с неба, – попытался пошутить Эгрегий.

– Запалим Саганис, небо заволокут темные тучи. Дожди из пепла прольются на землю.

Эгрегий поежился. Совсем забыл, что они тут не ради развлечения. Они пришли убивать, грабить. Отберут у слабых зерно и вино, а так же землю, на которой все это выращено.

– Помнишь ту канализацию? – спросил Эгрегий у Хенельги.

– Кровь даная струилась по склонам, стекая в море. А сам он превратился в холодный камень.

– Именно.

– Данаи сами построили стоки для собственной крови.

Китор слушал их, начиная понимать. Он не испытывал к данаям ненависти. Считал их докучливыми, воришками, что хитроумием отобрали у его народа землю. Нашлись те, кто собирался отобрать ворованное. Какая ирония. Печалило Китора, что не его народ сделает это.

Ладенам суждено оставаться на вторых ролях.

Уж лучше прослыть братом победителя, чем рабом побежденного.

Проведению было угодно, чтобы ветер разметал свинцовые тучи. В просветы выглянуло солнце, заливая яркими лучами холодный берег. Тепла солнце не давало, не успеет прогреть землю. Люди восприняли это явление, как знак богов.

В ярком свете весь мир преобразился. Заблестели волны в проливе, свет отражался от замерших луж. Даже грязь, окружающая ров и стены, выглядела привлекательней. Южный берег оставался во тьме, будто варвары еще не открылись для благодати понимания.

Вряд ли то дело рук Мефона, бога древнего, чье царство это вечная тьма и холод глубин.

В лагере гирцийцев стали готовить огромные костры. Припасы выгрузили. По приказу Виала пайки увеличили. Это указывало на штурм. Долгий, муторный. На голодный желудок воюют только те, кто не умеет готовиться к схватке.

Народ в лагере чуть оживился. Гирцийцы долго находились на скудном пайке, а тут наконец-то праздник. Все понимали, что за этим последует. Но столь обильный дождь из знамений – разве это повод беспокоиться?

Ни смерти, ни жизни они не страшились.

Ладены правильно почувствовали момент. Подобное состояние долго не продлится.

Виал, отвязавшись от подчиненных, направился к лагерю брата. Поприветствовал всех кивком, сразу перешел к делу:

– Завтра выводим корабли.

– Отведай каши, брат.

Виал плюхнулся возле костра. Чуть ли не в огонь сел. Китор едва успел придержать котелок, чтобы не опрокинулся. Вблизи друзья смогли рассмотреть, что на лице навклера появились глубокие ссадины. Его залысины увеличились, прибавилось седых волос. Зубы – гордость онагра, – на месте. Эгрегий удивился бы, если лишись друг любимой драгоценности.

– Мои суда пойдут на восток, обойдут порт и зайдут к городу со стороны залива, – Виал принялся чертить на песке схему.

На протянутую миску с ладенской кашей он не обратил внимания.

– Ты со своими людьми останешься на берегу. Минимум команды на кораблях. Встанете напротив входа в порт. Пешим маршем пройдете степь, держась этого холма с наблюдательным постом. Зайдете с севера, где главный тракт.

Китор глядел на схему, припоминая то, что ему рассказывала Хенельга.

– С юга есть проход, – встряла Хенельга, – я могу показать его…

– Нет. Известен. Приняты меры. Вы пойдете со мной, – он взглянул на друзей, – если сможете.

– Можем! – воскликнул Эгрегий, вскакивая.

Пошатнулся от резкого движения. Хенельга его придержала.

– Ничего, махать мечом от вас не требуется. Лук и праща – достаточно.

– Орудия на корабли погрузишь? – спросил Китор.

– Бесполезно. Решил – ставь на свои, обстреливай башни порта.

– Подготовка к штурму, разумно. Залив менее защищен, да?

Виал кивнул.

– Стены самые меньшие, я полагаю. Однако штурмовать в этом месте, не безумие?

– Нет ничего невозможного для фанатиков. Уж поверь, я знаю, что говорю.

Китор обменялся взглядом с братом. Перевел взгляд на миску.

– Поешь, раз собираешься весь день биться лбом о стены.

– Мы прорвемся! – Хенельга сразу поверила в план навклера. – Я кое-что узнала про полис, послушай…

– Мне известно, что ты там появлялась. Не единожды.

– Ты осуждаешь?

– Мог бы. Ты тот камешек, начавший лавину.

Виал рассказал, чему стал свидетелем. Раскрылась тайна того, как он проник в Саганис.

Все просто. Данаи искали лазутчиков, они нашли одного. Как предполагал навклер – убивать его не стали. Пленного привели в город, бросили в темницу. Пытки сначала не поражали воображения, развивались по нарастающей.

Виал дождался момента, чтобы сбежать. То ли Мефон, то ли иные боги помогли.

Смерть гражданина – теперь уже очевидный факт. Затем еще смерти свободных. Поджог. Грабеж. Разбой на дорогах. Проклятые степняки подбираются к полису, уже внутрь проникают. Большинство рабов из местных. Либо взятые за долги, либо пленные. Купленных рабов почти нет в Саганисе.

Гнев данаев обрушился на рабов. Начались убийства, самосуд. Хенельга, слушая описание о зверствах в Саганисе, вздрогнула. Немногих она знала, но именно ее товарищей могли приколотить к столбу на агоре, четвертовать или изжарить на костре… Рабы некоторое время отсиживались, надеясь, что кровавая вакханалия закончится. Безумие продолжалось. Бесправным пришлось объединяться. У них нет шансов против организованных милитов.

– Мы упустили хороший момент, – сказал Китор.

Он мыслил так же рационально, как навклер. Жестокая логика сделала их братьями, а не общая кровь или вера в Мефона. Эгрегий переводил взгляд с ладена на гирцийца и не знал: восхищаться или ужасаться. Взглянув на Хенельгу, он понял, что правильно. Его женщина не могла ошибаться. Сожаления и угрызения совести скрылись под каменной маской.

– Бунт нам бы не помог. Они бы только сплотились перед общей угрозой, – покачал головой Виал. – Зато теперь.

– Обескровлены.

– Именно! Вот наш шанс.

– Все же, замечу, мизерный.

– Мне удалось узнать, – снова встряла Хенельга, – про их оборону.