Кайвалья - Амрита Кели

большой корабль расталкивает волны вокруг себя.

Сквозь быстро исчезающую пелену Нандини видела, что на большой поляне, окруженной громадными баньяновыми деревьями, сидит множество мудрецов.

Тела их были прикрыты оленьими шкурами, бороды доставали до земли, а волосы покоились в больших пучках на затылке.

Но среди них она заметила того, кто сильно отличался от всех остальных.

Его голова была обрита, а тело полностью обнажено, и выглядел он совсем юным мальчиком. Юноша открыл глаза, приветственно встал и обратился к мудрецу, сопровождавшему Нандини:

– О, святой мудрец, приветствую тебя. Я рад, что после долгого отсутствия ты снова с нами. Но я не совсем понимаю, кто это рядом с тобой. Поведай нам, пожалуйста, что произошло там на Земле и почему Джагай отказался покидать гибнущую планету во имя всеобщего блага?

В ответ мудрец сложил ладони и, слегка склонившись, ответил:

– Великий Шукадев, ты и сам лучше всех нас знаешь, как сильна энергия заблуждения. Под ее воздействием юноша отказался пойти со мной, хотя и сожалеет об этом.

Но вместо него со мной согласилась пойти его сестра Нандини. Она будет молиться вместе с нами и помогать проводить огненное жертвоприношение.

Шукадев посмотрел на нее. Его взгляд был прост и открыт.

– Хорошо, пускай она пока подносит хворост для костра.

Услышав это, Нандини сразу пошла к деревьям и стала собирать сухие опавшие ветви.

Она наконец осознала простую вещь – служение – тот ключ, который открывает двери в сердца, даруя полное осознание сути вещей, и это осознание принесло громадное облегчение, наполнив каждое действие смыслом. Когда служишь бескорыстно, не желая ничего взамен, это превращается в совершенный акт любви, и поэтому истинно любить так непросто.

Теперь Нандини вставала задолго до рассвета. Огромная поляна посреди священного леса Наимишаранья переполнялась звуками мантр, которые круглосуточно воспевали мудрецы. С каждым днем их становилось все больше и больше – они появлялись внезапно, из воздуха. Многие и многие святые переносились с других планет, почувствовав, что великое жертвоприношение началось.

В середине поляны пылал огромный костер, и главный жрец медленно вливал в него топленое масло. Этот костер был главным служением Нандини. Поднимаясь под светом крупных белых звезд, она сначала бежала к реке. В ледяных прозрачных водах, которые серебрила большая луна, она в спешке принимала омовение, иногда забывая снять юбку, которая потом прилипала к ногам студеным холодом, а затем наполняла два медных кувшина и спешила обратно на поляну. Поставив кувшины у костра, она бежала в лес и собирала хворост до тех пор, пока ноги не начинали подгибаться от усталости. Нандини научилась связывать его в большие вязанки и, с трудом взвалив на спину свою ношу, чувствуя с каждым шагом все большую слабость в теле, шла обратно.

Однажды за работой она потеряла счет времени и ходила в лес, пока мудрец знаком не остановил ее. Только тогда Нандини увидела, что уже наступила ночь, и почувствовала усталость – целый день она ничего не ела.

Присев на траву, она увидела, что перед ней, на пальмовом листе, лежит рис и немного дала. Рядом стоял стакан с водой. Она оглянулась вокруг, словно не понимая, для нее ли это, но мудрец сказал:

– Поешь, Нандини. Ты целый день усердно трудилась, и тебе нужно хорошо отдохнуть.

Она вспомнила про брата и хотела задать вопрос о нем, но снова услышала голос мудреца:

– За свой поступок Джагай будет обречен на повторяющиеся рождения и смерти, но в конце концов он поймет, что поступил не так, как должно. Его душа и душа Асури найдут успокоение, когда примут правильное решение.

Слушая, Нандини жевала простой рис и чувствовала, что из глаз текут слезы. Неожиданно для самой себя она разрыдалась и, закрыв руками лицо, долго не могла успокоиться.

Посредине поляны дымил огромный священный огонь. Вселенная готовилась к предстоящей катастрофе…

На следующий день она принесла хворост и села поодаль от мудрецов. Нандини привыкла обходиться без пищи, за исключением нескольких ягод, съеденных поспешно в лесу, да пары горстей воды из реки, и сейчас ей хотелось только сидеть и слушать воспевание. Черный дым поднимался высоко в ультрамариновые небеса, которые стремительно темнели и меняли окрас на чернильный, темный, словно океан в безлунную ночь.

Она смотрела на дым, который начал менять свой цвет, становясь то белым, то фиолетовым, то ярко-красным. Дым струился ввысь, рисуя причудливые узоры и став ярко-оранжевым, вдруг нарисовал четкую картинку – огромная рыба плыла по бушующему океану, словно корабль. Нандини вглядывалась, пока не почувствовала, что ее глаза закрываются, и там, на внутренней стороне век, изображение стало намного четче и объемнее. Это напомнило детство, когда они с Джагаем ложились рядышком, и отец читал им священные рассказы из книг, записанных на коричневатых листах бумаги, с прожилками растений. Тогда тени от небольшой лампадки прыгали по стене, а глаза слипались, пока они почти одновременно не отплывали в яркие сны-продолжения услышанных историй.

Сейчас она ясно увидела огромное пространство, залитое темно-красным светом, словно на самом деле уплыла далеко от костра. Здесь бушевал свирепый ветер, сокрушительный ливень стегал землю, где-то вдалеке земля полыхала и горела, пока не скрылась под водой, непрерывно лившейся с неба. Еще дальше виднелся небольшой остров, от него исходило сияние. Там стояло семеро мужчин и множество животных, птиц и насекомых. Нандини удивилась – кого там только не было, и при этом все они чудесным образом умещались на небольшом островке. Все больше темнело вокруг, пока вдруг вода не озарилась золотистым сиянием – из глубины всплыла огромная светящаяся рыба. Глаза у нее были похожи на человеческие, а к хвосту привязан корабль. Мужчины завели на него всех живых существ, а потом зашли сами, и тогда рыба поплыла по волнующемуся океану, а переполненный корабль плыл за ней. Дождь прекратился, но теперь земли не было видно. Но Рыба вела за собой корабль до тех пор, пока они не достигли нового континента.

2. Искупление

Она огляделась вокруг – небо знало (изумленно застывшее, нежно розовое), лес знал (пронизанный светом и тенями, задумчивый), мудрецы знали (покрытые серым пеплом, отрешенные). Шукадев сидел в отдалении от костра, погруженный в медитативный транс, но, когда девушка подошла, он открыл глаза и с улыбкой посмотрел на нее.

Ее форма была красива, но он видел ее сердце – оно было чисто словно капля росы, дрожащая на нежном лепестке розы.

Нандини встала на колени и коснулась лбом земли, выражая почтение великому мудрецу, который выглядел словно прекрасный юноша, не считавший необходимым носить