Между панк-роком и смертью - Трэвис Баркер

Я заново влюбился в Шэнну, узнав, что она носит нашу малышку. Я легко забыл о наших проблемах, потому что взволнованно ждал появления девочки. Я очень долго обустраивал ее комнату. Я уже знал, каково быть отцом мальчика: когда Лэндону исполнилось два года, я научил его писать на улице[51]. Но я знал, что с девочкой всё будет по-другому. Мне предстояло многому научиться, и я с нетерпением ждал ее появления на свет. Во время обеих беременностей Шэнны я читал книгу «Будущий отец», чтобы узнать, что именно каждый день происходит у нее в утробе.

Алабама родилась в канун Рождества 2005 года[52]. Она появилась на свет и сразу же уставилась на меня своими огромными глазами: не плакала, просто спокойно смотрела на меня подолгу, даже не моргая. Меня это почти пугало. Я знал, что у нас с ней проблемы, с самого первого дня. Когда я укачивал ее перед сном, то слушал песню «Isn’t She Lovely» Стиви Уандера на повторе и иногда даже храбро пытался подпевать.

С самого рождения Лэндона и Бамы я понял, что несу ответственность за то, какими они станут. По этой причине мне хотелось проводить с ними каждую свободную минуту. Я никогда не понимал, что такого сделал, чтобы заслужить эти очаровательные создания. Я был так горд и счастлив стать их отцом. С этого момента я хотел быть настоящим образцом для подражания: я хотел быть первым, кого они видят, когда просыпаются, водить их в школу и укладывать спать. Я стал лучше питаться, каждый день заниматься физкультурой, и, несмотря на то, что я по-прежнему злоупотреблял таблетками – я был наркоманом, – я всё равно искал способ стать лучше и завязать. Это постоянно давило на меня.

Когда мы вернулись домой, я поверить не мог, что теперь у меня маленькая девочка. Уже в детстве у нее была красивая круглая попка. После всего того дерьма, что я вытворял с девушками в своей жизни, я понял, что буду проклят за это. Маленького мальчика учишь защищаться, заботиться о сестрах, быть жестким. А маленькую девочку с первого дня ее жизни стараешься оберегать. Это самое странное. По сей день, когда я обнимаю Лэндона, он делает мне захват – мой мальчик, – ему нравится играть жестко, но я по-прежнему его часто обнимаю и целую. А Бама просто обнимает меня в ответ, повиснув на мне и обхватив ногами, и говорит: «Папочка». Когда появился Лэндон, я почти сразу уехал на гастроли, и нам обоим было тяжело, а с Алабамой я смог проводить больше времени. Поэтому она ползала за мной по всему дому и говорила: «Папа, папа, папа». А как только она научилась ходить, то привязалась ко мне как маленький хвостик. Когда Бама капризничала перед сном, я сажал ее на велосипед, пристегивая к специальному сиденью, и катал вокруг дома, отчего она сразу засыпала. Я едва отъезжаю от дома, а она уже спит.

Когда кто-то из детей просыпался ночью, я разрешал им спать у меня на груди. Иногда я даже будил их, а потом укладывал вместе с собой. Пока я был рядом, всё шло отлично – а когда я уезжал, Шэнна с трудом могла уложить их в кроватки. И, поскольку мы с ней не ладили, она злилась, что я беру детей в постель, – ей хотелось, чтобы мы чаще бывали наедине, а меня больше заботило отцовство.

Первый год нашей жизни с Шэнной прошел как в кино. Пока она носила под сердцем малышей, всё было просто волшебно. Когда родились наши дети, это были самые счастливые моменты в моей жизни. Но остальная часть наших отношений превратилась в головную боль. В браке с Шэнной я сыграл одни из лучших концертов в своей жизни – так сильно она меня бесила. Я подсел на эти ощущения – их ничем не заменишь.

Мне казалось, что после реалити-шоу Шэнна изменилась. Ей хотелось быть актрисой, и я чувствовал, что ее поведение наиграно, что она вытворяет всё это на камеру – чтобы привлечь внимание, а может, у нее просто драматический характер. Реалити-шоу превращалось в варьете – и перед камерой она вела себя со мной не так, как в жизни, а потом стала и в жизни вести себя неискренне. Я сказал Джесси, продюсеру шоу: «Давайте покончим с этим, пока всё не стало совсем некрасиво». Мне казалось, что съемки меня не изменили: я обращал на камеры не больше внимания, чем на каких-нибудь мух на стене, и продолжал жить и заниматься музыкой так же, как и раньше.

Как только я увидел, во что превратился наш брак, я понял, что пора уходить. Шэнна по-прежнему была очень красива, у нас всё еще был отличный секс, но я осознал, что во многих отношениях мы с ней полные противоположности. Думаю, я путал любовь и страсть. Проблема состояла не только в том, что у нас совместное шоу, – мы были женаты, с детьми, а при таких условиях нельзя просто взять и уйти. Мне не очень-то хотелось разбираться в наших проблемах – ради чего? Я не был счастлив, и единственное, что делало меня счастливым, – это наши дети, поэтому я решил оставить всё как есть. Может, она просто стала другим человеком – тем, кем хотела стать, – но мне этот человек не нравился.

ШЭННА МОУКЛЕР (бывшая жена)

Самым замечательным в шоу «Знакомство с Баркерами» было то, что у нас собралась целая видеотека воспоминаний о том времени, когда мы только влюбились друг в друга, и моментов, которые мы никогда не засняли бы сами. Наша любовь была искренней: мы не притворялись.

Но, думаю, шоу разрушило наши отношения. Думаю, Трэвис решил, что теперь это шоу Шэнны и Трэвиса. Он так много трудился, чтобы его воспринимали всерьез как музыканта, – думаю, он боялся, что теперь станет для людей всего лишь звездой реалити-шоу. Поэтому, когда камеры выключались, муж старался дистанцироваться от меня всеми возможными способами.

Когда Blink-182 распались, он не знал, чем заняться. Общался с разными новыми людьми – менеджерами и всякими прихлебателями – и пытался найти себя. Лил Крис, который стал его помощником, не отходил от него ни на шаг. Мне казалось, что я постоянно с ним соперничаю: Лил Крис, пожалуйста, иди домой, чтобы я могла снова влюбиться в своего мужа. Пожалуйста. Никого это не волновало. Просто всем постоянно нужно было его внимание.

Когда вы недостаточно времени проводите вместе, а другие люди намеренно усугубляют ваши проблемы, а сверху всё это приправлено наркотиками, то у отношений нет ни единого шанса.

Когда мы с Шэнной отдалились друг от друга, я с головой окунулся в музыку. Я уже пытался передать детям свою любовь к разным группам. Я и сам вырос на музыке Бака Оуэнса, потому что папа постоянно слушал в машине бунтарскую музыку кантри. Когда Бак ушел из жизни, на церемонии наград академии кантри-музыки устроили концерт в его честь, в котором приняли участие Брэд Пейсли, Дуайт Йокам, Билли Гиббонс (ZZ Top), Крис Хиллман (Byrds), Том Брамли (из группы Бака), Бадди Алан (сын Бака) и, что удивительно, я. Нет, ну каковы шансы? Понятия не имею, почему меня пригласили. Сначала я отреагировал так: «Э… вы уверены?» Никогда не думал, что меня пригласят на подобное событие, – я был ужасно взволнован. И это был единственный концерт, на котором я хотел обязательно увидеть отца.