Всеобщая история любви - Диана Акерман

Если бы мы прилетели на далекую планету и понаблюдали бы за живущими там нашими родственниками – голыми, но с большим хохолком волос на голове, – мы, может быть, стали бы говорить о них как о «приматах с хохолком». И нас бы заворожила их парадоксальная частная жизнь. Во всем мире люди флиртуют, влюбляются и женятся. В браке состоят 90 % взрослых американцев обоего пола, и во многих обществах ценится моногамия. В некоторых она даже закреплена религиозными и гражданскими законами. Аналог таких законов существует и в области эмоций: мужчины и женщины постоянно ищут свою «единственную настоящую любовь» – человека, с которым можно было бы связать себя узами на всю жизнь. Но, несмотря на это, люди постоянно изменяют. Изменяют даже тогда, когда это представляет опасность для жизни, здоровья, сохранения семьи. В ходе одного из многочисленных опросов на эту тему 72 % женатых американских мужчин признались, что они изменяли своим женам; об этом же заявили 54 % американских женщин. Однако во всех культурах о супружеских изменах говорилось как о чем-то постоянном. Если план, созданный для нас эволюцией, состоит в том, чтобы люди встречались и объединялись в пары, – какую роль в этом уравнении играет прелюбодеяние?

Есть много причин женской неверности – явления, существовавшего тысячелетиями. Женщины могли обменять секс на еду. «Запасной» мужчина, готовый помогать растить детей, был необходим, если муж уходил из семьи или умирал. Если супруг оказывался неспособным произвести здоровое потомство, с помощью измен женщина получала больше шансов передать потомству сильные гены. Генетическое разнообразие – надежная страховка: если у женщины потомство от разных отцов, то наследственность у ее детей несколько отличается, и кто-нибудь из них обязательно выживет. Сообразительная женщина водила дружбу с несколькими мужчинами: если мужчины не были уверены в том, кто именно из них является отцом ее ребенка, заботиться о нем приходилось им всем.

Однако в любом случае женщины с сильным сексуальным влечением, изменявшие своим основным партнерам, рожали больше детей, которые выживали, и таким образом склонность к измене передавалась на генетическом уровне. Мужчины и женщины, испытывавшие сильную супружескую привязанность друг к другу, тоже рожали больше детей, которые выживали. Мужчины, оплодотворявшие многих женщин, тоже производили на свет много детей, даже если и не участвовали потом в их воспитании. Именно так, возможно, и эволюционировали наши противоречивые сексуальные побуждения. И это привело к тому, что теперь нашим мужчинам и женщинам приятно жить в счастливом моногамном браке, но при этом они хронически изменяют друг другу.

Если мужчинам и женщинам суждено влюбляться, вступать в брак, производить на свет детей – почему они постоянно враждуют? Потому что у них разные биологические программы. Семенная жидкость среднего мужчины, ее разовая порция, содержит всего пять калорий, и в основном протеин. Она извергается со скоростью 45 км/ч, что примерно равно предельной скорости движения на моей улице. Это наводит на мысль о том колоссальном давлении, которое должны ощущать мужчины, эрегируя. При этом во время одного семяизвержения выбрасывается около двухсот миллионов сперматозоидов. Если бы все они выживали, теоретически соседский парень мог бы заселить целую планету. Если он хочет, чтобы его гены сохранились, ему понадобилось бы оплодотворить как можно больше девушек. Родители девушек это чувствуют и обеспокоены его «намерениями» по отношению к их дочерям. В конце концов, у женщины может вызреть всего одна яйцеклетка в месяц – и не так много за всю ее жизнь. Забеременев, она на девять месяцев станет более слабой и уязвимой, менее способной себя содержать, а потом ей придется выкармливать ребенка и годами за ним ухаживать. Весь вклад мужчины – это немного пыла в романтический вечер. А вклад женщины – многолетнее самопожертвование. В ее интересах – выбрать того, кто останется с ней и будет ей помогать растить ребенка. С точки зрения биологии в интересах мужчин – любить женщин и их бросать. Футболка, выставленная на видном месте в витрине пляжного магазина в Уэст-Палм-Бич, безупречно, хотя и жестоко, резюмирует суть мужского императива: на ней изображены со спины три горячие молодые женщины, блондинки в трусиках-бикини, обтягивающих попки. Их лиц совсем не видно, а внизу – надпись «Jump ’em, Pump ’em, Dump ’em» – «Запрыгивай на них, сношай их, бросай их».

Поле битвы – крошечное. Предельный срок – примерно тридцать лет жизни. Оба противника – генералы. Оба хотят одного и того же – сохранения своих генов. Они различаются только стратегией. Ей нужен мужчина, который останется рядом, а поскольку в этом никогда нет стопроцентной уверенности, она становится очень разборчивой. Она надеется на взаимную любовь с кем-то, кто будет ее защищать и поддерживать. Она ждет от него верности, проверяет его искренность, изводит вопросами о том, действительно ли он ее любит, пойдет ли ради нее в огонь и в воду. Она употребляет такие слова, как «всегда» и «навсегда». Она ревнива, она собственница, но с одной оговоркой: это не важно, что он с кем-то спит, – главное, чтобы он не был влюблен в других женщин. Она знает, что он не прочь засевать своим семенем и другие поля. Ее заботит только его практическая верность – то, что он останется с ней, гарантируя выживание и для нее самой, и для ее потомства. И так, раздражаясь и страдая, она прощает его раз или два, или делает вид, что не замечает, но занимает решительную позицию, если измены становятся хроническими или выглядят серьезными. Он тоже ревнивый, тоже собственник, но не позволяет ей шалостей. Если она забеременеет от другого, он прекратит содержать ребенка, у которого нет ни одного его гена. Для него это было бы катастрофой. Так что, если она хотя бы смотрит на другого мужчину с вожделением, он приходит в ярость. И это относится не только к отдельным мужчинам, но и к целым странам.

В свое время газеты были полны сообщений о насилии над детьми и их убийствах в Боснии и Герцеговине. Разбить врага недостаточно. Кровожадные воины хотят истребить неродившиеся поколения, чтобы сохранились только их собственные гены. Пожалуй, наиболее очевидный пример такого поведения – это события, произошедшие в 1300 году до н. э. Надпись на стеле в египетском Карнаке повествует о мести фараона Мернептаха ливийским воинам, которых он победил. В ней перечисляются доказательства кастрации противника, которые его военные увезли домой: «Фаллосов ливийских военачальников – 6 штук. Фаллосов, отрезанных у ливийцев, – 6359 штук. Фаллосов, отрезанных у убитых сицилийцев, – 222 штуки. Фаллосов, отрезанных у убитых этрусков, – 542 штуки. Фаллосов, отрезанных у убитых греков и подаренных фараону, – 6111 штук».

Мужчинам и женщинам бывает трудно понять друг друга, потому что их тела говорят на собственных, несколько отличающихся друг от друга диалектах выживания. Некоторые слова как будто совпадают, но смыслы их меняются; иногда эти диалекты различаются даже грамматикой. Дебора Таннен очень увлекательно продемонстрировала в своей книге «Ты меня не понимаешь! Почему женщины и мужчины не понимают друг друга», что мужчины и женщины под одними и теми же словами часто подразумевают совершенно разные вещи. Когда мужчины собираются вместе, независимо от того, что именно они обсуждают, в их разговоре всегда есть едва уловимая состязательность, элемент хитрой борьбы за положение и власть. Когда же вместе собираются женщины, в их беседе, вне зависимости от темы, всегда присутствует едва уловимое желание завести связи и знакомства. Например, если пара выехала из дома на машине и заблудилась, мужчина вряд ли будет спрашивать у прохожего совета. Ему не хочется, чтобы посторонний подумал, что он управляет машиной недостаточно хорошо и не может самостоятельно ориентироваться. Это его бесит, заставляет терять лицо – смех другого мужчины кажется ему едва ли не самым тяжким преступлением и воспринимается как вид непредумышленного убийства. А вот женщина не стесняется спросить дорогу, да и сама с удовольствием поможет сбившемуся с пути незнакомцу. Для нее это вопрос не статуса, а общения. Чаще всего мужчина продолжает ехать наобум, сбиваясь с пути все больше и больше, а женщина громко ругает его за упрямство, из-за которого он не хочет обратиться за советом.